"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

Ричард, которого Алва так и не попросил выйти из кабинета (он вызвал его к себе через рея Суавеса), невольно проникся к генералу сочувствием: он сам не любил Сильвестра и его интриги.

Алва присел на угол письменного стола и небрежно закинул ногу на ногу.

— Отчего же вы так считаете, генерал? — мягко возразил он. — Её величество Катарина, сколько мне известно, придерживается другого мнения.

Дик дёрнулся: Ворон проехался по больному месту. Леонард Манрик дёрнулся совершенно так же.

— Я не осведомлён о резонах её величества, — желчно отозвался он. — Но если принц Карл ваш сын…

— То ваша обязанность – немедленно доставить его ко мне! — резко перебил Алва, и не подумав отрицать своё отцовство. — Граф Манрик совершает преступление, удерживая его у себя. Если вы хотите, чтобы я закрыл глаза на действия вашего семейства, сложите оружие, сдайте Ружский дворец и передайте Карла Оллара под мою опеку. Вот мои условия.

— Но я не могу их принять! — с горячностью воскликнул Манрик, отшатнувшись в сторону.

— Это почему? — равнодушно спросил Алва, покачивая ногой.

— Потому что отец… — брякнул генерал, но тут же исправился: — Вы понимаете это лучше меня, монсеньор! Вы требуете, чтобы мы просто повязали себя по рукам и ногам и сдались на вашу милость!

Алва поднял голову и внимательно посмотрел на своего собеседника – точно так же он посмотрел бы на таракана, прежде чем его раздавить.

— Генерал, — сказал он после минутной паузы, — когда-то вы оказали мне услугу, став моим секундантом в одной небезызвестной вам дуэли. Только поэтому я сейчас теряю с вами время. В память о прошлом я даю вам шанс спасти семью. Если до заката вы привезёте ко мне в Ноху принца Карла Оллара и обоих юных Приддов, опекуном которых назначен ваш старший брат, я позволю вашему отцу беспрепятственно уехать из Олларии. С должностью тессория ему, конечно, придётся попрощаться, так же, как вашему брату – с должностью Главного церемониймейстера. Но на их жизнь и свободу я не посягну. Они смогут заниматься делами своих поместий… если в дальнейшем остерегутся соваться в политику.

Леонард Манрик скривился так, словно его заставили разгрызть горькую пилюлю.

— Это щедрое предложение, — закончил Алва, вставая со стола. — После заката я силой возьму то, что принадлежит мне по праву.

Манрик не нашёлся с ответом и нехотя попятился к выходу. «А ведь он мог бы шантажировать нас жизнью маленьких Приддов, – внезапно сообразил Ричард. – Почему же он этого не сделал?..».

Едва за рыжим генералом закрылась дверь, как Алва дал волю раздражению.

— Леворукий задери этих почтительных сыновей! — пробормотал он сквозь зубы. — Этот дурак ещё наделает глупостей.

— Вы считаете, что генерал не послушается вас? — с любопытством спросил Ричард, глядя, как Алва с силой трёт виски: он почти не спал уже третьи сутки.

— В этом Леонард Манрик слишком похож на вас, юноша, — невесело хмыкнул Алва. — Он никогда не пойдёт против отца, даже если считает, что тот не прав. Разве вы поступили бы иначе?

Дик поморщился: разумеется, он не предал бы отца, но пример показался ему до крайности неприятным. Словно вера в Эгмонта Окделла была глупой или слепой.

— Так вы полагаете, монсеньор, — поторопился перевести он разговор на другую тему, — что Манрики держат принца Карла у себя в особняке? А если он спрятан во дворце?

— Это не имеет значения, — медленно проговорил Алва, прикрывая глаза. — Новый герцог Придд и его брат для меня важны не менее Карла Оллара. Но я позвал вас не за тем, чтобы это обсуждать.

Он повернулся к письменному столу и извлёк из-под груды бумаг длинную шкатулку, показавшуюся Ричарду смутно знакомой. Но только когда Алва стянул кожаный чехол, Ричард сообразил, где в последний раз видел её – в Агарисе, когда сам же передал её в руки кардинала Левия. Вместе со злополучным перстнем, который вручил ему эр Август. Отравленным перстнем. Алва прислал его неверному оруженосцу вместо дипломатических инструкций, которые Ричард так надеялся найти в этой самой шкатулке.

Ключ по-прежнему болтался на коротенькой цепочке. Алва сделал знак подойти ближе и отпереть замок. Едва Ричард откинул крышку, как с волнением увидел на выстланном бархатом дне отцовский кинжал и фамильный перстень – две вещи, которые считал безвозвратно утраченными.

— Создатель… Но как? — спросил он одними губами.

Однако Алва понял его.

— Их прислал ваш знакомец, кардинал Левий, — спокойно ответил он. — Ему их доставил тот разбойник, который помог вам скрыться в гальтарских катакомбах. Помните его?.. Он выжил в землетрясении, сбежал в Агарис замаливать грехи, а добычу всей банды пожертвовал Ордену Милосердия. Кардинал Левий узнал ваши вещи и вернул их мне.

Дик с невольной дрожью достал из шкатулки кинжал и медленно, с чувством благоговения перед чудом Создателя, вернувшего бесценные реликвии, прикрепил его к своему поясу. Затем надел кольцо.

— Благодарю вас, монсеньор, — тихо сказал он, закрывая шкатулку.

— Благодарите кардинала, — отмахнулся Алва и сразу же заговорил о другом: — Я заметил, что вы носите свои фамильные цвета. Вчера, когда вы сопровождали меня по Олларии, это было уместно. Все должны видеть, что герцог Надора верен законной власти. Но вечером вам доставили костюм, соответствующий вашему положению моего оруженосца. Почему вы не надели его?

— Вы сами знаете это, монсеньор, — прямо ответил Ричард, твёрдо глядя Алве в глаза. — Я больше не ваш оруженосец. Вы сообщили через кардинала Левия, что освобождаете меня от клятвы. В Гальтаре моя шпага была сломана, а на Большом Совете в Олларии моё имя было предано позору. Что бы ни происходило после этого, вы больше не являетесь моим эром.

Алва помолчал с минуту.

— Пусть так, — сказал он наконец. — А что относительно той клятвы, которую вы принесли мне третьего дня в Нохе?

— Вы отказались принимать её! — с вызовом бросил Дик. — Я поклялся вам как моему королю, как своему анаксу, а вы… А вы… Да вы просто струсили признать перед всеми, что вы Ракан!

Выплюнув это обвинение, Дик тут же сжался: обвинить Алву в трусости было верхом непредусмотрительности. Несомненно, что монсеньор не потерпит подобного оскорбления в свой адрес и покарает наглеца. Но как иначе назвать то малодушие, с которой он увиливал от ответственности, накладываемой на него рождением?

Вместо того, чтобы разозлиться, Алва расхохотался – неожиданно яростно и безудержно.

— Какая прелесть! — сказал он, отсмеявшись. — Похоже, вы намерены осчастливить меня той преданностью, от которой отказался господин Альдо из Агариса? Но зачем же при этом лишать его ещё и фамилии?

— Он не отказывался от моей преданности, — буркнул обиженный Ричард, нахохлившись, как мокрый воробей. — Я сам не захотел служить ему. И никакой он не Ракан!

— Вот так? — язвительно спросил Алва.

— Да! — злобно огрызнулся Ричард. — Я был в Лабиринте и знаю всё! И вы тоже знаете! Ведь это вы вывели меня оттуда! Не вздумайте отпираться: я вас видел и слышал!