"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

– Надеялся, что не явится. – Вода жажду не утолила, захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Где-то оставалась бутыль самогона…

– От нас это не зависит.

– А от кого зависит? – Самогона хотелось, а вот искать его не было никаких сил.

– Сам знаешь от кого.

– И что я могу с этим поделать?

– Ничего, старик. Тебе только кажется, что это в твоей воле.

– Скажи еще, что предупреждала.

– Я предупреждала. И жена твоя тоже предупреждала, но ты все по-своему решил. На кого же сейчас пенять? – Албасты вдруг очутилась совсем рядом, дохнула холодом и тленом, заглянула в самую душу.

– Не на кого пенять, – сказал Август устало. – Но мальчишку я тебе не дам, так и знай.

– Мальчишка твой из тех, кто и без меня жизнь свою поломать может. – Албасты вздохнула совершенно по-бабьи, а потом добавила: – Не бойся, старик, я не стану его убивать.

– Ты уж постарайся.

– Тут, на острове, убийц и без меня хватает. Чуешь, пахнет кровушкой? – Точеные ноздри албасты раздулись, втягивая воздух. – Старая кровушка, давняя, но и новая скоро прольется. Мне хватит…

– Не хочу знать. – Август замотал головой. Он и в самом деле не хотел ни знать, ни слышать, ни видеть, но понимал, что не получится. То, от чего он прятался все эти годы, снова вернулось. Или вот-вот вернется…

– Она вернулась, – заговорила вдруг албасты совершенно иным, ласковым голосом.

– Кто?

– Моя девочка. Я ее чую. – Албасты улыбнулась. Лучше бы не улыбалась, не красила ее улыбка.

– Анюта?.. – Час от часу не легче! Сначала глупый мальчишка, теперь вот девочка. И что с ними теперь делать?

– Нет у меня других девочек, старик. Тебе ли не знать.

– Вот то-то и странно, что я не знаю! – Август все-таки вытащил припрятанный самогон, отхлебнул прямо из бутылки. – Мы ведь с Виктором обо всем договорились. Он обещал, что удержит ее, не пустит в Чернокаменск.

– От судьбы не убежишь. Пришло время.

– Она с кем приехала? С Виктором, с Кайсы? Почему они меня не предупредили, что едут?

– Не предупредили, потому что не приехали. Их я не чую. Ее чую, а их нет.

– Час от часу не легче! – Август в сердцах хлопнул ладонью по столу. – Это что же получается, я теперь нянькой должен стать?!

Албасты его не слушала, она прислушивалась к чему-то иному, неразличимому человеческим ухом, а потом и вовсе исчезла. Август только моргнул, а ее и след простыл, осталась только кошка…

А к вечеру явился Пилипейко, Август к этому времени уже успел оприходовать весь самогон, но ни покоя, ни хоть мало-мальского удовлетворения не ощутил.

– Пьете, мастер Берг? – Пилипейко смотрел на него брезгливо.

– Так уже все выпил, господин поверенный. – Август развел руками.

– Плохо, очень плохо. Матрена Павловна желает видеть вас за ужином. Так что советую приложить максимум усилий, чтобы привести себя в надлежащий вид.

Он ушел, не дожидаясь ответа, был уверен, что Берг не откажется ни от дармовой еды, ни уж тем более от дармовой выпивки. Август и не отказался.

…А замок, потревоженный людьми, очнулся окончательно, появление Августа Берга он встретил едва ощутимым удовлетворенным урчанием. Так же, как албасты, ждал приближающегося кровавого пиршества?..

– А вот и наш гений! – Зычный голос Матрены Павловны отвлек от нелегких раздумий. Сама она на крейсерской скорости двигалась вперед, раскинув руки, словно бы для объятий. Не обняла, остановилась, окинула внимательным взглядом, сказала с легким укором: – Скверно выглядите, Август Адамович, не к лицу вашим сединам этакое безобразие. – И головой покачала.

– Уж какой есть, Матрена Павловна. Простите старика! К вам, голубушка, по первому зову! – Август поклонился, хотел было к ручке приложиться, но Кутасова отмахнулась от него веером, проговорила ворчливо:

– Оно-то, конечно, гениям многое дозволено, но в моем доме вы уж постарайтесь…

– А почему это в твоем доме?! – спросила откуда ни возьмись появившаяся Коти. На Августа она даже не глянула, а вот сыночек ее посмотрел ровно с тем же презрением, что давеча Пилипейко. – Что это за самоуправство такое?!

– Ох, боже ж ты мой! – Матрена Павловна вздохнула, колыхнулась всем своим немалым телом, а потом сказала: – Катька, перестань кривляться! Ты же не на подмостках, здесь общество приличное. А ты, малец, – она ткнула закрытым веером в грудь Сержу, – глазюками-то на меня не зыркай, привыкай к правде. Маменька твоя глупа, ума ее только на то и хватило, чтобы Антошку захомутать. Или ты его не умом, Катька?..

– Фу, какая мерзость! – На щеках Коти полыхнул злой румянец. – Серж, не слушай ее! Закрой уши!

– Зря вы так, тетушка, – сказал Серж ласково.

– Да какая я тебе тетушка? – усмехнулась Матрена Павловна. – Ежели б ты был Антошкин сын, я бы еще подумала, племянник ты мне али нет. А тут и думать нечего! – Она вздохнула. – Эх, полный дом приблудышей и приживалок!

Дожидаться реакции не стала, развернулась на каблуках, как бывалый драгун, и пошагала в сторону гостиной. Август направился следом, но краем глаза успел заметить, как сжались и тут же разжались кулаки Сержа.

В гостиной царило оживление, из-за неплотно прикрытой двери доносились звуки музыки. Август невольно поморщился, ибо тот, кто терзал клавесин, был таким же бесталанным, как некогда пани Вершинская.

За клавесином сидела юная Натали. Рядом стоял Пилипейко, услужливо переворачивал ноты. Антон Сидорович привычно дремал в кресле, а Всеволод Кутасов с сосредоточенным видом склонился над шахматной доской. Судя по всему, играл он сам с собой, и игра эта не доставляла ему никакого удовольствия. Баронесса фон Дорф о чем-то вполголоса беседовала с господином Шульцем. Наряд ее был элегантен, так же как и шелковая маска. Лишь она одна отреагировала на появление Августа приветственным кивком, и ему вдруг захотелось узнать, какую тайну скрывает маска. Но это потом, а пока грех отказываться от шампанского. Он уже сделал знак лакею, когда в гостиной появилось новое действующее лицо.

Гость был одет скромно, но аккуратно, выглядел молодо, но молодость свою старался замаскировать очками в солидной оправе. Чувствовалось, что в светском обществе ему неловко и неловкость эту он всеми силами пытался скрыть.

– Миша! – Всеволод Кутасов отодвинул шахматную доску, шагнул навстречу молодому человеку, заключил в крепкие объятия. – Как же хорошо, что ты явился!

– Тебе, Сева, еще попробуй отказать. – Гость улыбнулся с явным облегчением.

– Господа! Попрошу минуту внимания! – Всеволод уже тащил молодого человека в центр гостиной. – Хочу представить вам своего старинного институтского товарища Михаила Евсеевича Подольского! Мама, помнишь, я тебе про него рассказывал?