"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

– Ему нужен доступ к воде, – сказал Клим и сам же подошел к краю подземного озера.

– Кому? – Анна шагнула следом. Поверхность озера была гладкой, как зеркало, но не отражалось в ней ровным счетом ничего. Странно…

А клубочек куда-то исчез, словно его и не было.

– Тому, кого мастер Берг называет Желтоглазым. Анюта, это долгая история, я расскажу тебе ее потом. Или мастер Берг сам расскажет.

– …Ну, это уж как получится! – От этого голоса Анна вздрогнула, а Туманов даже не шелохнулся, словно бы знал, что Подольский непременно явится.

Явился. И не один – с мастером Бергом… Подольский держал его под руку, как заботливый племянник, но заботы в том не было никакой. Мастер Берг был ранен, по белой рубахе его расплывалось кровавое пятно, капли крови падали на каменный пол пещеры, а лицо, еще недавно румяное, покрывала смертельная бледность. На ногах он держался чудом, пожалуй, исключительно благодаря поддержке Подольского, на Анну с Климом смотрел виновато.

– Простите, дети, – сказал устало.

– Рано просишь прощения, старик! – Подольский усмехнулся и ткнул мастера Берга кулаком в раненый бок. Август Берг застонал, сложился пополам, но упасть ему не позволили. – Видишь, Аннушка, что ты наделала? – спросил Михаил ласково. – Хорошему человеку плохо из-за тебя. Но ты еще можешь все исправить. – Он сдернул с плеча сумку, швырнул к ногам Анны. – Тебе и сделать-то нужно самую малость – расставь зеркала по кругу, сама стань в центр.

– Не надо, девочка. – Голос Августа Берга звучал слабо, едва слышно. – Не слушай его.

– А господин Туманов тебе поможет. Я смотрю, ему нравится тебе помогать. – Подольский уже не улыбался, а скалился совсем по-звериному. – Вот и поможет. А не поможет, так я прямо у вас на глазах закончу то, что начал, – в руке Подольского блеснул нож, – прирежу вашего ненаглядного мастера Берга. Да ты не бойся, Аннушка! Говорят, ты особенная, тебе от тех зеркал ничего не будет, а человеку жизнь никчемную сохранишь.

Врал! Анна сердцем чувствовала, что врет. Никто из них живым из этой пещеры не выйдет, потому что у Подольского не только нож, но еще и ружье. А ее собственный нож забрал Туманов. Забрал и сейчас разглядывает как небывалую диковину, вертит в руках, хмурится. Нашел время!

– Хорошо! – сказала Анна и шагнула вперед, к самому краю подземного озера. – Я сделаю то, что ты просишь…

* * *

– …Хорошо! – сказала глупая добрая девочка и потянулась к сумке с зеркалами. А мальчишка так и остался стоять истуканом, не попытался ей помешать.

– Не надо. – Август из последних сил старался, чтобы голос его звучал громко. – Анюта, я уже не жилец. Не с такой раной…

Рана была смертельной. Зачем себя обманывать? В сознании Август оставался лишь благодаря заемной силе серебра. Да только силы той было немного… Продержаться бы.

– Не слушай его, Аннушка! Он-то, может, и не жилец, а вот женишок твой новоиспеченный за просто так сейчас рискует. – Сироткин сын издевался и чуял свою власть, гаденыш. – Помрет старик, и я возьмусь за господина Туманова. Он же ружьишко прихватить забыл, а я вот не забыл. И стреляю метко, можешь не сомневаться. Так что выбирать тебе, Аннушка, не приходится. Не одного, так другого убью. А то и обоих разом.

– Если убьешь, я и пальцем не пошевелю! – сказала девочка зло и сумку расстегнула. – А сам ты не боишься?

– Так я в зеркала смотреть не стану. – Сироткин сын снова ткнул Августа в бок, и тот не удержался от стона. – Делай, что велю!

Голос его эхом разнесся по пещере, отразился от каменных стен, вода в озере пошла рябью, вздулась пузырем. Плохо. Очень плохо… И мальчишка у этого гаденыша на прицеле… Где же албасты? Куда подевалась?

Затылка коснулась ледяная ладонь, почти ласково взъерошила редкие волосы.

Тут она, родимая. Просто невидимая до поры до времени! Эх, никогда Август так появлению нежити не радовался, как сейчас! Только бы девочка не испугалась…

– А вот и я, старик, – прошелестело за спиной.

Напрягся мальчишка, схватил Анюту за руку, потянул прочь от сумки с зеркалами, прижал к себе. Значит, албасты не просто явилась, а проявилась. Вот и косы ее зазмеились по полу, обвили ноги Подольского. А у Августа только и хватило сил, чтобы крикнуть:

– Клим, пусть она не смотрит!

Он все понял правильно, догадался, от чего Август хочет девочку защитить. Она, глупая, пыталась вырваться, но Клим держал крепко, лицом почти впечатал себе в грудь. Чтобы не видела…

А сам смотрел, глаз не сводил с длинных когтей и острых зубов албасты. Смотрел не мигая, как маленький мальчик, столкнувшийся с самым первым, самым страшным в своей юной жизни злом.

Сироткин сын кричал, молил о пощаде, плакал даже, а Августу думалось, что уши-то девочке не заткнули, слышит она все это и еще очень долго потом будет продолжать слышать. Но уж лучше это, чем зеркала… Она сильная, справится как-нибудь…

Она сильная, а он слабый. Как только отпустил его Сироткин сын, так и отказали ноги. Кувыркнулась пещера. И Август вместе с ней. Может быть, даже чувств лишился от боли и слабости, потому что, когда смог глаза открыть, Сироткиного сына уже не было. И следа не осталось. Только белые косы албасты сделались красными. Она расчесывала их костяным гребнем и разве что не урчала от удовольствия, как сытая кошка.

Хорошо, что девочка не видит… Девочка стоит неподвижно, из объятий Клима вырываться больше не пытается. А у Клима взгляд такой… Нет, не напуганный – уж кому, как не Бергу, знать, что мальчик этот страха не ведает! – а по-детски растерянный. И ножик у него в руке тот, что Кайсы Анютке подарил. Кайсы тогда два ножа сделал… Да что сейчас об этом думать? Настала пора прощаться. Дождался наконец.

– За тобой пришли, старик. – Албасты заплела волосы в косу, стряхнула с когтей кровавые капли. – Видишь?

Он видел и глазам своим не верил! Евдокия подошла к нему легкой поступью, присела рядом, ласково провела рукой по волосам, и прикосновения ее он почувствовал, поймал тонкое запястье, прижался губами.

– Дунечка, ты пришла…

– Пришла. – Она улыбалась, и свет, от нее исходящий, гасил боль.

– И мне с тобой можно? – Он не верил своему счастью, не верил, что заслужил-таки прощение. Ведь заслужил же?

– Можно, Август. – Евдокия провела ладонью по его влажной от слез щеке. – Я за тобой пришла.

– Я готов. – На ноги он встал с прежней юношеской легкостью и нисколько этому не удивился. Ведь с ним теперь его Дуня.

– Погоди. Еще одно дело не сделано. – Она обернулась, взглянула по-матерински ласково на Клима с Анной. Они тоже смотрели. Они ее видели! – Нельзя вот так уйти, Август. Долг у тебя перед ними. Я-то тебя давно простила, но ошибку свою ты должен исправить.

– Я ведь хотел как лучше, Дуня.