"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

Так что свет на мехарах клином не сошёлся. Тихоокеанский флот тоже оборону держит.

Только я засиял с вершины своего седла, всё быстро помрачнело в моих глазах, когда прощупал внутренний карман кителя. Спохватившись, с холодеющей грудью достал скудное количество купюр и выскреб монеты.

Из сотни рублей, заработанных вчера в кулачном бою, семнадцать с мелочью осталось!

Нет, меня не обокрали. Эпизоды стали проясняться в памяти, как по заказу. Оплатил стол в кабаке, причём сам захотел добреньким побыть, дал цыганам на лапу… в долг попросили гусары: кто рубль, кто два. Один на комнату на ночь, зацепив официантку. Ещё один поведал, что у него мать больна, а отец в беде, надо десять рублей.

В общем, разбазарил почти всё. И теперь винить могу только себя. Что ж, как прибыло, так и убыло.

А солнышко–то греет. Небо чистое. Чайки кричат под шум волн. Вот бы искупаться! До бухты в поместье доберусь и обязательно занырну.

Вспомнив слова адмирала Строгонова, поскакал в полицейское управление доложиться, чтоб сняли меня с учёта без вести пропавших. А то Поместье с молотка продадут на радостях или в казну оприходуют, за неимением наследников рода Сабуровых.

На улицах утром пусто, а вот на центральном рынке, через который решил проехать, ажиотаж у лавок.

Не все гражданские уехали из Владивостока. Скорее лишь те, кто лишился крова и те, кому есть куда податься. А простой люд, который в городе живёт уже несколько поколений, и не думает уходить.

Они просто пытаются урвать побольше продуктов, запастись на случай, если придётся прятаться в подвалах долго.

Откуда–то вылезло много китайцев со своей рыбой и цыган.

Пацан крикливый, продающий газеты, чуть под копыта не угодил.

— … последние новости! — Продолжает звонко, как ни в чём не бывало. — Зачем столько военных? Что случилось с японскими рыбаками! Почему Небесная принцесса перебралась в наш славный город! И самая главная интрига! Суслов ожил? Или кто был тот пилот, спасший пятерых мехов элитного отряда принцессы! Почему власти отрицают происшествие! Вся правда о дерзком нападении! Проворонили или так всё и задумано? Читайте прямо сейчас! Три копейки! Всего три копейки! Тираж остро ограничен! Полиция конфисковала почти всю партию и закрыла типографию! Что скрывают власти! Узнать за три копейки!

Я уже мимо проехал, когда к щуплому пацану полицейский подошёл.

Думал, арестует, раз такие страсти.

— Давай газетёнку, — выдал, протягивая деньги. — Посмеёмся хоть на воскресной смене.

Понятно, очередная «жёлтая» газета пудрит мозги.

А я и вижу, народ ходит и посмеивается.

Интересно только, кто были очевидцами моего сказочного дебюта помимо гвардейцев? Гражданские пялились через окна бесстрашно? Уцелевшие газетчики вполне могли.

Любопытство всё же взяло верх, и я развернул лошадь. За три копейки можно было купить хлеба, яиц и овощей, но я кинул монеты продавцу газет.

И получил свой экземпляр ответным ловким броском.

Убрав газету, чернилами пачкающую не только ладони, но и манжеты рубашки, я двинулся к полицейскому управлению.

По дороге завернул к спуску на речку, где умылся наконец–таки и попоил лошадь. А заодно почитал новостные колонки газеты, пока она хлебает.

От текста то в пот бросает, то в дрожь. Ничего смешного, хоть и понимаю, что сочиняют. Однако придумывают, привязывая к косвенным событиям ловко.

Японская колония захвачена оргалидами, которые вступили с японцами в сговор. До кучи утверждают, что на Сахалине уже всё оккупировано тварями, а гарнизоны наши с эскадрами уничтожены.

Империя готовится к вторжению через Владивосток не случайно. На полуострове нечто важное спрятано, что даст им сил для рывка. А ещё им нужна наша железная дорога. Как раз здесь конец нашей транссибирской магистрали, по которой они якобы до Иркутска и хотят двинуть, опять же в сговоре с японцами. Те их научат по рельсам ездить.

Чушь несусветная, но в этом что–то есть… страшное.

Про себя почитал. Будто мех Суслова всю работу за Небесную принцессу и её приближённых гвардейцев сделал. Очевидцы говорят, что этот самый Суслов, выбравшись из кабины, потом пошёл по городу гулять.

Раскритиковали наш флот, прозевавший врага под водой.

В какой–то момент мне показалось, что типография сильно нарывается, причём намеренно.

Свернул газету, пусть Фёдор с гусарами подивится. И поскакал дальше.

Перед управлением полиции на площади идёт развод патрульной кавалерии, которая распределяется по улицам. Сбоку в отделение приема жалоб очередь под сотню метров по улице тянется, да ещё толщиной в пять человек. Галдёж стоит, бабули ругаются. На меня косятся горожане недобро, когда спускаюсь с седла.

— Барин прискакал какой холёный, — шепчутся, кости мне промывая. — Э, нет, породистый. Волосы, как у барышни золотятся, а глаза медные, как у иностранца. Ууу, бесстыжие. Небось, без очереди хочет влезть. И чего ему жаловаться–то? Драпал бы на паровозе, как все. Хоть продохнули бы спокойно.

Стою, как дурак, неподалёку и не знаю куда податься. То ли в очередь встать, как принято, то ли сразу к постовому обратиться.

Гордо держу лицо, делая вид, что не слышу. Лошадка копытом бьёт, ей здесь тоже не нравится.

Около часа простоял добросовестно в конце очереди, а она только прибавляется. И всё больше простого люда косится на меня и сплетни разводит.

Надоело, решил всё же к постовому подойти. Только дёрнул за уздцы, народ заахал.

Два мехара из–за здания выскочили. Через гам и не услышал заблаговременно, как рокочут двигатели.

Прямо у площади метрах в двадцати от меня приземлились, после быстрого появления уже медленно опустившись, будто их по верёвке спускают. Народ взбудоражили и дёрн под ногами разодрали.

Только сели, гам базарный сразу прекратился. Обычно появление мехаров олицетворяется у людей с появлением монстров. Со смертью их ассоциируют, тут и философствовать нечего.

Я и сам дышать перестал, придержав обеспокоенную лошадку. Это ж те самые мехары, которые в училище дрались. Синий с заострёнными плечами и широкими клинками, да чёрный, что был самым резвым! Новизной блестят оба, будто в бою и не были. Крылья «стрекозьи» сложили — целёхонькие, на броне перламутровой ни царапины.

Кабина синего пшикнула первой. И оттуда спрыгнул непринуждённо с двухметровой высоты самый настоящий атлет под метр девяносто ростом! В мундире синем буквально обтягивающим всё тело. Волосы каштановые длиной, что уши закрывают, блещут лоском. Лицо, как у матёрого гренадёра, глазища чёрные, злые, словно ищет кого бы растерзать, губы сжаты, будто гневается. Лет сорок ему на вид, хотя по фигуре и не скажешь.

С вызовом всю толпу осмотрел, на мне чуть дольше задержавшись.

Народ от него шарахнулся ещё сильнее, чем от мехаров, и затаился.