"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Так и было, – Тит усмехнулся, обнажая по-детски голые десны. – Мы избрали его старостой Первого поселка. Он неплохо справлялся. То есть даже хорошо справлялся, а потом случилась катастрофа. Нас осталось слишком мало, чтобы что-то предпринимать и менять. Краб предложил не проводить выборы, а просто оставить его на этом посту. Все согласились – у нас не было иной кандидатуры.
– Вы не пытались протестовать?
– Н-нет… Зачем? Мы ничего не хотели менять. Староста нас устраивал. Никого не притеснял. В первый момент нам казалось, что эти порядки временные – до тех пор пока не придет
– Получается, вы по доброй воле оказались в рабстве у этого вашего Краба, – в голосе Суллы мелькнуло презрение.
– Добрая воля попавших в беду поселенцев – это звучит, по меньшей мере, смешно, – заметил врач. – Нашей первейшей задачей было выжить, а не добиваться соблюдения буквы и духа лацийских законов.
– Одно другому не мешает.
Сулла мог бы рассказать Титу, что Крайняя Фула отказалась от помощи спасателей, и, скорее своего, от имени колонистов это сделал староста. Но патриций лишь спросил:
– У вас ведь есть аппарат дальней связи.
– Ну да, аппарат стоит у Краба в секторе. Наверное, мы слишком сосредоточились на ожидании помощи извне, – очень тихо заметил Тит.
– Неужели ни разу никто не протестовал…
– Был один случай. Двое парней решили отремонтировать один из транспортных катеров и отправиться за помощью. Так вот, староста им запретил.
– Они послушались? – недоверчиво хмыкнул Сулла.
– Нет. Их казнили… публично.
– Ого. Хочешь сказать, что их осудили на смерть?
– Да. Осудили.
– Разве по римским законам осужденный на смерть не может апеллировать к народу? То есть именно к вам, ко всем поселенцам?
– Они апеллировали… Но мы… мы… мы проголосовали за смерть. Я видел, я точно видел: почти все подняли руки. А потом, потом все отказывались и говорили, что они не поднимали рук. Никто. Все отреклись.
– Может быть, они находились под гипнозом?
– Я не заметил.
– Твои рассказы с каждой минутой становятся все чуднее и чуднее. Если верить тебе, то этот ваш староста Краб контролирует в поселке все – от белья под комбинезонами до мыслей в голове.
– Именно так… Вот только – не всегда. Я точно знаю, что каждый день примерно с четырех дня до семи по местному времени он недоступен.
– Что значит – недоступен?
– С ним нельзя связаться. Информация к нему не поступает. И он никогда не выходит из своего сектора в это время.
– У него тихий час? – усмехнулся Сулла.
– Что-то вроде того. У меня есть одно подозрение… – Тит заколебался.
– Какое же?
– В это время он проходит какую-то обязательную медицинскую процедуру.
– Но если ты врач, то обязан знать.
– Да, конечно… – Тит опять заколебался. Но отступать было поздно – он уже и так выболтал слишком много.
– Он обращался к тебе с чем-нибудь подобным? – продолжал давить на несчастного Сулла.
– Он взял у меня ванну и аппаратуру для регенерации.
– А раствор?
– Нет, раствор не брал.
– Мне нужна схема внешнего круга станции. Того круга, что теперь полностью закрыт, – просьба была довольно нелепой. Не у врача надо было искать подобные данные. Но если их разговор подслушивают,
пусть Краб воображает, что главную тайну лацийцы решили искать в закрытых комнатах купола.– Зачем? – Тит растерялся. Он тоже сообразил, что вопрос не по адресу.
– Мы же прибыли расследовать этот взрыв, Тит! – с наигранной укоризной воскликнул Сулла.
– Ах, ну да, конечно.
– И ты наш единственный союзник. Мне нужно знать, что где находилось, сколько человек там было и кто погиб. У тебя есть записи?
– Н-нет…
– Можешь достать?
– Н-не знаю.
– Ты уж постарайся. Но будь осторожен. И еще: ты ничего не говорил мне, Тит. Запомни. Я приходил к тебе за препаратом от головной боли.
– Я понял, доминус… Но вы поможете нам, ведь так? Вы – наш патрон.
– Бывший патрон, – уточнил Сулла.
– Почему – бывший? – Тит растерянно моргнул.
– Вы ведь отказались от патроната.
– Это не я… то есть большинство проголосовало за отказ. Но не я. Сейчас нам нужен патрон как никогда. Просто необходим. Мы погибаем. Вернитесь к нам. Нам нужен хозяин, повелитель…
Сулла лишь покачал головой: неувязка получается – от патроната эти ребята отказались десять лет назад, вряд ли тогда староста Краб имел неограниченную власть в поселке. Но за три года колонисты так привыкли к своему положению, что теперь во всем винят своего властителя. Если быть точнее: одни за все винят, другие благодарят – тоже за все.
Тит молитвенно сложил руки. Он обращался к патрицию, как к божеству. Хотя это божество вряд ли подходило на роль благодетеля. Стоило только глянуть в желтые, искусственно измененные глаза, приметить ехидную усмешку на губах, и сразу становилось ясно, что милосердие и сопереживание этому человеку чужды.
Но Тит ничего этого не замечал. Он жаждал спасения, ему необходима была помощь, и в эту минуту он готов был поверить в милосердие кого угодно, даже Суллы. А может быть, он разглядел что-то за обманчивой внешностью? Что-то, позволявшее надеяться, что просьба будет услышана надменным патроном?
– Приказ не выпускать этого лацийца из госпиталя! – прогремел у них за спиной голос старосты.
Сулла оглянулся. Староста в сопровождении аж сразу четырех амбалов перегораживал выход.
«Ну вот, легок на помине! – усмехнулся Сулла. – А еще говорят, что староста редко посещает госпиталь!»
– А в чем, собственно, дело? – спросил он насмешливо.
– Вы сняли перчатку снаружи, и у вас на коже…
– Ах, это? – Сулла вынул руку из кармана и демонстративно содрал нашлепку из герметика. – Это небольшой маскарад. Всего лишь. Я знаю, что такое «Пыль веков», не хуже вашего. И я не самоубийца.
– Тит, осмотрите его руку! Немедленно!
Эскулап взял своими тонкими, почти прозрачными пальцами руку Суллы.
– Кожа чуть-чуть покраснела…
– Не может быть. Он весь должен… – Староста осекся.
– Это от герметика, который был наклеен на голую кожу. Если бы «Пыль веков» попала на кожу вчера, доминус Сулла лишился бы руки и был бы сейчас при смерти.
– Что?
– Он бы лишился руки.
– Я не о том. Как ты его назвал? Доминус? Господин?
– Он наш бывший патрон…