"Фантастика 2025-43". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Короче, я из пещеры вышел сам, а вот профа вытащили под белы ручки его помощники.
Сэм только головой покачал, глядя на это безобразие.
А я втихую сунул бритой девице еще один пузырь: у меня их всегда с собой пара штук. Мало ли, пригодятся. Вот и пригодились – профессор стал здорово разговорчив к завершению пузыря.
– Ты понимешь, сержант, нам наплевать на эту планету, на этих вымерших нэков, на ваши потуги что-то отыскать. Но вот на то, что генетическая линейка на этой планете почти один в один с Землей, и цивилизация тут хоть и с какой-то магической хренью, но при этом очень высоко технологически была развита целую тысячу лет назад… А точнее, намного раньше: самый старший механический артефакт мы датировали трехтысячелетней давностью. Ты представляешь,
Так его, готового, и вытащили. Ладно хоть носилки у нас были, а большинство аппаратуры ученые оставили в комнате управления.
То еще зрелище было, похоже. Вокруг кладбище, темно, торжественно, тихо настолько, что каждый шорох гремит, лучи фонарей выхватывают из тьмы множество постаментов с останками, и пьянющий проф на руках у своих яйцеголовых помощников, пытающийся петь какую-то развеселую песенку.
Призрак немного потаскался за нами, но, похоже, ему это явно надоело. Впрочем, он передал мне еще пару образов-инструкций, но, чтобы расшифровать их, надо посидеть дома с карандашом и бумагой, последовательно вызывая те образы, которые возникли у меня в голове, записывая их и решая ребус. Но, как известно, орешек знания тверд!
Перелет до фермы был будничен, и вскоре я опять стоял на пороге своего дома.
Но на этот раз были отличия. Герда. Ее лапа наконец-то зажила, и псина-голована передавала мне радость встречи изо всех своих немалых радостных сил. Закончились наши обнимашки в сугробе, куда я с ней свалился и откуда нас, смеясь, вытаскивали Вера и Шейла. Вера тащила меня, Шел, сама сидя в сугробе, обхватила за шею и не пускала ко мне Герду.
Вот с этих пор меня моя голована никуда без нее не отпускала. Разве на ночь оставляла с женами, наши игрища для Герды были совершенно неинтересны. Как мне однажды она передала – столько энергии, чтобы сделать потомство. Паразитка, шутки юмора еще шутит.
Пара дней после моего возвращения была практически спокойной. Рутина в участке, где я занимался в основном бумажными делами, которые свалил на меня Илья, один раз пришлось с ребятами растаскивать пьяную драку в кабаке. Ну как растаскивать… там мужики уже черта не испугались бы. Пришлось выстрелить в опустевший зал молотым перцем. Ну да, есть тут такое ноу-хау, вместо слезоточивого газа. На ствол дробовика надевается бумажный цилиндр – и стреляешь холостым патроном. В результате в комнате сплошная взвесь из молотого красного перца с табаком, дышать невозможно совершенно, даже самому обдолбанному. Глаза слезятся, слюни, сопли, легкие горят. Короче, часть скрутили на выходе, а часть собрали в самом кабаке, с пола. Потом отвезли в мыльню, где по одному их полоскали. Эти водные процедуры, кстати, тоже за их счет, потом судья к штрафу добавит. Как и использованные фильтры для древних противогазов, в которых мы их собирали.
Наутро третьего дня меня около околотка перехватил Федор, имеющий задумчивый вид.
– Привет, друже, переговорить надо бы, – пожав мне руку, сказал он.
– Здорово. – Я поправил шапку, глянул на поземку вдоль улицы и предложил Бирюкову: – Федь, пошли ко мне домой? Там спокойно посидим, поговорим. У нас Грессия сегодня и Кетлин должны быть, их Вера с Шел пригласили. Точно что-нибудь вкусненькое есть. А может, и с Кетлин помиришься?
– Да я с ней и не ругался, это она на меня чего-то надулась. – Федя пожал плечами и вместе со мной залез в подъехавший возок. Но сначала туда заскочила довольная Герда. Она меня сейчас никуда не отпускает. А то мало ли что?
Дома на самом деле было шумно. Четыре веселые
девчонки – это много шума и смеха, гора всяких вкусняшек на столе, всевозможные игрушки на небольшой елке, которую они хором наряжали.Нас троих тоже встретили весело, накормили, напоили и убежали на улицу, забрав Герду. Вера с Грессией сделали несколько китайских фонариков, и вот сейчас они решили их запустить.
– Здорово у тебя, весело, – хмыкнул Федор, глядя в окно на швыряющих друг в друга снег девушек.
– Женись – и у тебя весело станет. – Я усмехнулся и сунул ему стакан с бренди. Глянул на улицу.
Там, наряженные в шубки и шапочки, в валенках, украшенных яркой вышивкой, играли девушки. Не только наша четверка, но присоединилась и пара соседских девчушек, совсем молоденьких. Герда металась между ними, гулко гавкая.
Наконец мои жены и их подруги успокоились и принялись священнодействовать с воздушными шарами, склеенными из старых газет. Я, кстати, четыре вечера возился с ними, пока собрал каркас из тоненько порезанных тростинок.
– Тут такое дело, Матвей. Я думаю, надо нам с тобой организовать экспедицию до некрополя, за артефактами. Смотри, сейчас устроим заваруху в Щучьем – точно не до них станет. У тебя в участке спокойной жизни не будет. Я, сам знаешь, пока там не разгребем, и не вернусь оттуда. – Федя глянул в окно на поджигающую свечи Шейлу. – Не жалеешь, что передал права на все золото в обмен на платеж за Шел?
– А? – Я сначала не понял вопроса, а потом усмехнулся. – Федь, золото дело наживное. А такие девчонки, как Вера и Шейла, – они бесценны. Знаешь, мне сейчас не просто жить нравится. Мне очень нравится жить. Тьфу-тьфу. – Я сплюнул через левое плечо и постучал по деревянной раме.
Одним глотком допив бренди, я взял бутылку и налил себе и Федору.
– В некрополь, говоришь? Я не против, Федь, но нужна команда хотя бы из пяти человек.
– Какая команда? – спросила, вваливаясь в дом, Грессия.
– Спортивная, – усмехнулся я, глядя на раскрасневшуюся на морозе девчонку.
– Потом расскажешь. Пошли на улицу, меня Вера отправила. Не получается у нас свечи зажечь, ветер спички задувает. Ну, Матвей, ну пошли, ну пожалуйста!
– Ну пошли. – Я усмехнулся, одеваясь. Федор тоже решил выйти, подышать свежим зимним воздухом. Накинув трофейную куртку и выйдя на веранду, я сделал маленький факел из щепки, намотав на нее тонкую конопляную веревку и обмакнув в керосин.
– Ну, что тут у вас не горит? Ветра же почти нет! – Я, сунув факел Грессии, схватил в охапку обеих жен и, приподняв, закружился с ними, после чего рухнул в глубокий сугроб. Прямо с Верой и Шейлой. Визгу было!
В общем, фонарики запустили, и они долго летели куда-то за Великую, покачиваясь мерцающими огоньками в ночном небе.
Когда, набегавшись, навалявшись в снегу, отбиваясь от численно превосходящих сил веселых и сумасшедших девчонок, решивших «намылить» нас с Федором (Герда при этом пыталась всех подряд зализать до смерти), уставшие и счастливые, мы ввалились во флигель шумной компанией, какое-то время было просто не до разговоров. Все проголодались и смели все со стола.
Потом был сюрприз. Шейла заказала, оказывается, огромный торт, причем с доставкой на дом и к определенному времени. Правда, меня основательно насторожили остановившиеся около дома санки. Но все быстро разрешилось, и довольная девчонка внесла в дом здоровенную коробку.
– Муж, принимай! Ты чего как не родной! – Эта шатенистая вредина сунула мне, едва успевшему спрятать револьверы обратно в кобуры, тортик и принялась вновь разоблачаться.
– Держи, режь. – Мне всучили немалый тесак и заставили резать торт, на который облизывались Грессия и Кетлин, да и Вера с Шел были явно неравнодушны. Впрочем, я сам очень люблю сладкое, да и Федька не откажется. Хотя именно сейчас он больше Кетлин занят, а та делает вид, что он ей совершенно неинтересен.
Когда от торта, к моему удивлению, осталось только воспоминание, ко мне с одной стороны привалилась Шейла, а сзади обняла за шею и прижалась к спине Вера. И так с легкой угрозой спрашивает: