"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Она ткнула пальцем в строку. Я снял трубку, прокрутил диск, и из динамика послышались длинные гудки. Покосился на нависшую за спиной старшую пионервожатую. Вот бы никого дома не оказалось…
— Алло! — из трубки послышался голос матери,
— Привет, э… — произнес я и замер.
Мне тяжело давалось называть совершенно чужих людей своими мамой и папой. Схожие чувства у меня были, когда женился, и теща предложила называть ее мамой.
— Мама? — наконец, выдавил я.
— Привет, сыночек, как я рада тебя слышать! — заворковала та. — У тебя все хорошо? Ты первый раз нам звонишь, хотя обещал делать это каждый день!
— Отца
— Муж! Тебя сын зовёт, Мишенька!
Мать положила трубку на столешницу, и я отчетливо услышал приближающееся шаркание тапочек отца.
— Здравствуй, сыночек.
Кажется, и он искренне рад был меня слушать, несмотря на все странности и шероховатости, что были между нами в тот день, когда они оба приехали, всполошившись из-за письма.
— Пап, у меня к тебе серьезный разговор, — я сразу направил отца в нужное русло.
— Случилось что-то? — он мигом напрягся.
— Случилось только хорошее, — я обернулся на Тому, застывшую каменным истуканом. — Как я и предполагал, меня пригласили на просмотр в Москву.
— Кто пригласил? — опешил отец.
— Секция бокса спортивного общества Динамо!
В трубке повисла тишина. Я хотел добавить, мол, не зря оксом занялся, но как-то не смог эту тишину прервать. А потом раздался сдавленный шепот матери:
— Ну чего молчишь, почему ты такой бледный? Что там?
Конечно, ей же ничего толком не слышно. Судя по всему, отец радоваться моим успехам отнюдь не спешил. И думал, что же делать с неожиданными новостями. Я терпеливо ждал.
— Ты… хорошо подумал, сын? — строго спросил отец. — У нас с тобой были совершенно другие планы. И сейчас ты нарушаешь наши договоренности.
Запахло жареным, вступать в какие-либо дискуссии при Тамаре я не был готов. Но вот заветное разрешение от родителей я получить был обязан. Тем более, Тома уже что-то уловила и начала беспокоиться, того и гляди заберёт у меня трубку и поговорит с родителями сама. Тогда поездки в Москву мне не видать, как собственных ушей.
— Я поеду, отец. Вопрос решен. Спасибо за поддержку, обязательно черкану пару строк из столицы!
— Ты… — мне кажется, я отчетливо услышал, как отец стиснул трубку так, что она аж захрустела. — Да что ты такое говоришь, Михаил! Дорогая, ты слышишь, что наш сын…
Отец явно начал заводиться, но я невозмутимо делал вид, что заветное разрешение получено.
— Да, папа, спасибо большое, я рад, что ты мне разрешил ехать. Пока.
— Что спасибо? Я тебе не разрешал, да я…
Что «я», услышать не получилось. Я повесил трубку и повернулся к Томе, нацепив на лицо невозмутимую гримасу удовлетворения.
— Ну все, Тамара Ипполитовна, дело в шляпе, отец разрешил ехать, а еще удачи пожелал! — заверил я.
И с этими словами незаметно выдернул кабель телефона из разъема. От греха подальше, если папа таки захочет перезвонить.
Тома, судя по всему, ор моего отца не слышала — просто, наверное, ожидала более короткого разговора, вот и напряглась сперва. Пыль, которой было полно в штабе, сыграла свою роль — динамик забился, и слышимость резко упала.
— А чего же трубку мне не дал? Я же здесь за этим.
— Так папа на работу спешил, — я коротко пожал плечами. — Говорит, Тамаре Ипполитовне привет передавай.
Тома помолчала, подумала — годится ли такое разрешение или нет, а по итогу только отмахнулась.
— Хорошие у тебя родители, Миш! Не каждый вот так своих
детей поддерживает.Я кивнул. Разговор был закончен, Тома пошла по своим делам, а я вернулся к сборам. До поезда оставалось всего несколько часов, и за это время надо было не только вещи скидать, но и попрощаться с ребятами и тренерами. Для этого нас собрали на площадке, где обычно проводили. Идя туда, я заметил, что к воротам лагеря подъехал автобус.
— Вот говорил я маме, что мне половина этого добра не понадобится, — недовольно бурчал Муравей.
Его рюкзак оказался настолько забит вещами, что был с него ростом. Нас попросили взять с собой вещи сразу, чтобы после прощания сесть в автобус. Естественно, меня и остальных приглашенных в Москву пацанов это не касалось, но прощаться мы вышли со всеми ребятами, и тоже с рюкзаками наперевес.
— Ребята, надеюсь, в лагере вы провели незабываемые дни! — завела шарманку Тамара.
Она говорила настолько проникновенно, что даже носовой платок достала заранее — собралась пустить слезу. Старшая пионервожатая призналась, что в наш поток получила незабываемые впечатления и очень рада была наблюдать за такими талантливыми ребятами, какие собрались в лагере.
— Надеюсь, многих из вас я еще увижу на соревнованиях, а там, может быть, даже на Олимпиаде! Ребята, до новых встреч!
Мы, как положено, похлопали. А Тома, тоже как положено, выдавила из себя скупую слезу. Подмахнула заранее подготовленным платком и гулко выдохнула. Все-таки, несмотря на всю напускную строгость, старшая пионервожатая оказалась замечательным человеком. Отзывчивым, справедливым, но требовательным.
Слова остальным, включая директора, она давать не стала, потому что водитель автобуса докурил вторую сигарету и жестами начал поторапливать старшую пионервожатую — мол, график, опаздывать никак нельзя, и вообще — кроме этого рейса есть и другие. Однако прежде чем все утрамбовались в автобус, еще несколько минут ушло на теплые прощания. Пионеры обнимались друг с другом, чего-то там желали и выражали всяческие надежды — такие вот расставания часто бывают излишне патетичны и украшены клятвами дружбы навек. Я делал все то же самое, разве что понимал, что с подавляющим большинством ребят больше не увижусь никогда.
— Ну, дружище, буду по тебе скучать! — ко мне подошел Шмель.
— Взаимно, — я пожал ему руку на прощание, мы крепко обнялись. — Тренируйся, и все будет. Может. и права Тамара, еще на Олимпиаде увидимся.
— Ну, меня-то никто в Динамо не приглашает, — отмахнулся Шмель.
— Все впереди, — улыбнулся я.
Я попрощался с Муравьем и другими ребятами, и пионеры потянулись змейкой к автобусу наперегонки, чтобы успеть занять самые козырные места, у окон и на последнем ряду.
На площадке остались лишь я, Лева, Шпала, Колян и Сеня, будущие динамовцы. Ну и Роман с нашим тренером по боксу. Нам тоже следовало выдвигаться, все же путь до ростовского вокзала был неблизкий.
— Ну что, молодежь, готовы прокатиться с ветерком?
Мне удалось подбить Рому отвезти нас на вокзал. Сделать это вообще-то согласился Савелий, но в его «Волге» мы бы не поместились, а на предложение (в шутливой форме) кому-то прокатиться в багажнике никто почему-то не согласился. Долго уговаривать Рому не пришлось, как выяснилось, ему тоже надо было ехать на вокзал. Причем в то же время и на тот же поезд — в гости к Алле наведывались ее родители. И, вроде как, собирались забрать девчонку и повезти в Крым.