"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Однако уже совсем скоро ситуация в корне изменилась. Конь-здоровяк начал замедлять ход, и вдруг как-то обессилел и совсем уже отстал. Теперь он плелся едва ли не позади всех, беспомощно оглядываясь по сторонам и то и дело фыркая, как будто ему что-то мешало. Зато неказистая и невзрачная лошадка, выбранная нашим журналистом, резко вырвалась вперед, и, обогнав всех своих соперников, прибыла к финишу самой первой!
— Вот это я и называю скачками, мужики, — расплылся в довольной улыбке журналист.
Ну а реакцию остальных болельщиков трудно было описать словами.
После торжественного похода в кассу выяснилось, что вместо вложенной десятки, которую я одолжил для ставки, у Сени в руках оказался уже тридцатник.
— Вот это я понимаю! — довольный победой, воскликнул он. — А еще можно на следующий забег поставит?
— Нужно, — подтвердил наш новый знакомый.
Сеня задумался, видимо размышляю, отдать ли мне червонец сейчас или вложить все тридцать рублей в оборот.
— Че думать, Сень, если раз прокатило, то не факт, что в следующий раз снова прокатит, — пояснил я.
— Мих, а если все-таки прокатит снова? — зашептал он мне на ухо.
Я задумался: что с ними теперь делать? Можно, конечно, просто взять и уйти, оставшись в трехкратном выигрыше, но наш новый товарищ замолвил слово.
— Мужики, следующий забег вообще на верного будет ставка. Но там если ставить, то по-крупному — стольник.
— А если ставка не зайдёт? — Я приподнял бровь.
— Если не зайдёт, то это уже мои проблемы будут, я со своего кармана отдам, — с этими словами он с многозначительным видом приоткрыл свой карман, где был целый пресс советских рублей.
Неплохо так журналисты на скачках поднимают.
— Слово даю! — заверил он, протягивая мне руку.
Слово, конечно не воробей, но вот таких как он слово чаще всего ничего не значит. Однако Сеня и Лев уже насели на меня.
— Миха ну займи, ну пожалуйста.
Я спокойно пояснил ребятам, что на своих ошибках учатся только дураки, а бабки они могут потерять. и те деньги, которые им дали родители с собой на сборы и на первенство РСФСР, они могут проиграть.
— Да ниче страшного! — отмахнулся Лёва.
Хозяин барин, хочется пацанам проверить свои силы и попробовать приумножить выигрыш, пусть пытаются. Но одалживать деньги я никому не стал. Хотят ставить — пусть ставят выигранные тридцать рублей.
— Дерзайте, — подмигнул я.
Наш новый знакомый, конечно, покрутил носом, но согласился
— А нет больше! — заверил я, хотя в моем кармане лежали деньги, вырученные с продажи икры.
— Как знаете, просто это последний забег, — все так же спокойно и, кажется, даже равнодушно пожал плечами наш маргинал. — И я точно знаю результат. Могли бы и крупный куш взять.
— Ми-и-их? — насел на меня Сеня. — Ну дай!
— Дай уехал в Китай, — отрезал я,
Мужичок взял деньги, сунул в карман и пошёл делать ставку.
— Эй! — я встал с места и догнал нашего соседа.
—
Чего? — обернулся тот.— Учти, — отчетливо сказал я, — если надумаешь пацанам голову дурит — по шапке получишь. Причем не так, как шпана щекочет, а по-настоящему! Не зайдёт ставка, значит не зайдёт, голову только не дури, а не первый раз на скачках.
— Да не вопрос, — журналист сделал обиженное лицо. — Я в жизни никогда никого не обманывал. Это не мой подход!
С этими словами он удалился в сторону кассы.
— Сеня, — обратился я к приятелю, — а сходи-ка в сторону кассы, присмотри за нашим пассажиром. Что-то у меня легкое беспокойство по поводу его нескромной персоны.
Сеня отправился вслед за нашим журналистом. Я стоял, задумчиво глядя на ипподром, и думал о том, как бы поблизости не оказалось кого-нибудь из наших динамовцев. Не хватало еще, чтобы Григорию Семеновичу доложили о том, что трое его боксеров ходили на ипподром играть на скачках! Ничего противозаконного в этом, конечно, нет, но возмущаться потом Семёныч будет полдня.
Кстати, о скачках! Забег уже начался, а ни Сени, ни нашего журналиста-кассира-игрока нигде поблизости видно не было.
— Слушай, — обратился я к Леве, — пойдем-ка сходим наших друзей у кассы проведаем.
— Зачем это?
— Да что-то их слишком долго нет, — объяснил я. — Тебе не кажется?
— Ну… там очередь же, наверно, — неуверенно предположил Лева.
— Ты чего, какая очередь? — покачал головой я. — Уже забег начался, ставки больше не принимаются! Те, кто там были, все давно уже здесь сидят!
— Ты думаешь, что он нашего Сеню… — начал было Лева.
— Я ничего не думаю, — обрубил я на корню такие предположения. — Просто странно, что их долго нет.
— Точно, — подскочил Лева, как будто очнувшись. — Что-то здесь не то. Пошли!
Сеню мы нашли аккурат возле кассы. Он растерянно всматривался то в одну сторону, то в другую, а увидев нас. скорчил такую печальную физиономию, что я моментально все понял.
— Ну что, проворонил Остапа Бендера? — спросил я.
Сеня грустно кивнул.
— Да он, понимаешь, — сбивчиво начал он, — сначала вон туда метнулся, я за ним. Ну, я спину только видел. А потом люди, толпа… и, в общем, я даже не знаю, в какую сторону он побежал.
— Давно побежал-то? — уточнил я.
— Да вот только что! — заверил меня Сеня. — Полминуты не прошло, как вы подошли!
— Так, начал соображать я. — Вряд ли у него есть машина. Во-первых, у него с собой водка, во-вторых, люди с машиной скорее будут мошенничать по-крупному, а не десятки с молодежи сшибать. Значит, скорее всего, он побежал на остановку. Она здесь с другой стороны ипподрома. Если обогнуть и побежать наперерез, можно успеть. Тогда, значит, так! Бегите на остановку в обход, а я пойду наперерез. Встретимся на остановке!
С этими словами я рванул прямо на поле, где проходил забег. Это был кратчайший путь наперерез. Каким чудом я успел проскочить буквально за полметра перед ближайшей мчавшейся на меня лошадью — я, наверное, и сам бы не смог объяснить.