"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26

— Мишка, твой выход! — оживился Семёныч, хлопнув меня по плечу. — Давай, сынок, с богом!

Я глубоко вдохнул, сжал кулаки в перчатках, ударил ими друг о друга и направился к рингу.

С каждой ступенью, с каждым шагом волнение окончательно уходило, сменяясь ощущением абсолютного контроля над собой. Я знал, что делать, знал, как вести этот бой, и теперь оставалось только выйти и показать всё, на что я способен.

Трибуны взревели, когда я перешагнул через канаты. В воздухе перемешались выкрики болельщиков, звук аплодисментов, ожидание, напряжение, которое с каждой секундой сгущалось над ареной.

— Давай, Мишка!

— За Союз!

— Работай жёстче!

Ведущий сделал паузу, давая зрителям возможность насладиться моментом, а затем объявил имя моего соперника.

— В синем углу ринга — представитель Замбии!

Я поднял голову и увидел, как навстречу мне выходит высокий, худощавый паренёк. Ему было всего семнадцать, и он был самым молодым боксёром на этой Олимпиаде. Длинные руки, сухие, жилистые мышцы, взгляд, в котором читалось не страх, а желание драться. Он ещё не оброс мускулами, но уже понимал, что такое ринг и что значит биться на грани своих возможностей.

Наши взгляды встретились. Я коротко подмигнул. Он ответил тем же, без тени высокомерия или агрессии, просто подтверждая, что тоже готов к бою.

Рефери подозвал нас к центру ринга.

— Правила знаете, не нарушаете. На вас смотрят миллионы, так что вперёд, ребята. Покажите хороший бой.

Мы коснулись перчатками.

Когда мой соперник подошёл ближе, я понял, что его лёгкость обманчива. Он был сложен идеально для своей категории — широкие плечи, сухая, но крепкая мускулатура, длинные конечности, дающие отличное преимущество в дистанционной работе.

И как только судья дал команду, африканец пошёл вперёд.

Он не тратил времени на разведку, не проверял дистанцию, не пытался осторожничать. Он атаковал сразу, с явным намерением раздавить, подавить напором. Работая в правосторонней стойке, он вкладывался в удары с такой силой, будто намеревался снести меня с ног одним махом.

Я ушёл в сторону, провалил его атаку, заставив ударить воздух, и тут же разорвал дистанцию, заставляя его потратить силы на холостые движения.

Его тактика стала очевидна с первых секунд. Он собирался навязать бой в жёстком стиле, загнать меня к канатам и размениваться.

Но это была Олимпиада, и здесь нельзя было позволять себе ошибки.

Я не полез в размен. Вместо этого начал обыгрывать его на технике, проваливая атаки, вынуждая его выбрасывать удары в пустоту, менять ритм. Я не давал ему закрепиться на одном темпе, не позволял ему найти комфортную для него работу. Как только он начинал подстраиваться, я менял стойку, заставляя его снова перестраиваться.

Первый раунд прошёл под мою диктовку.

Во втором он стал осторожнее, что сыграло мне на руку. Теперь он уже не летел вперёд, но и не мог найти правильную дистанцию, опасаясь моих контратак. Это дало мне возможность перейти в работу вторым номером. Я ждал его движений, ловил моменты, когда он слишком раскрывался, и тогда взрывался короткими сериями, забирая инициативу.

В углу, в перерыве между раундами, Семёныч кивнул с одобрением.

— Хорошо работаешь, Миш. Держи его в том же ритме. Он уже не знает, что делать.

В третьем раунде африканец был вымотан, но не сдавался. Он продолжал идти вперёд, понимая, что у него не так много шансов перевернуть бой, но не собираясь останавливаться. В этом было его достоинство — он бился до конца.

Олимпиада — это не место, где можно жалеть себя или соперника.

Последний раунд стал для него самым тяжёлым. Я держал дистанцию, не позволяя ему навязать хаотичную атаку, но и не давал расслабиться. Он искал шанс, но я не оставлял ему времени на раздумья.

Раздался гонг и мы отошли в углы. Судьи согласовывали решение, а я смотрел на соперника. Он тяжело дышал, его плечи вздымались от усталости, но он держался. Не сломленный, не разбитый — просто выложившийся до последнего.

— Бойцы, на середину!

Мы шагнули вперёд. Рефери взял нас за запястья, выждал момент и громко объявил:

— Победу одерживает боксёр из Советского Союза!

Мою руку подняли и зал взорвался криками.

Соперник шагнул ко мне, протянул руку, а затем коротко обнял. Я похлопал его по плечу, понимая, насколько тяжёлым для него был этот бой.

— У тебя всё впереди, парень.

Он кивнул, выдохнул, затем с лёгкой улыбкой произнёс на ломаном русском:

— Хороший бой.

Мы пожали руки. Я уважал его, потому что он боролся до конца. Он выложился, не сдался, бился, пока было хоть немного сил. Но Олимпиада только начиналась, и всё самое важное было впереди.

Я спустился с ринга, выдохнул, сбросил напряжение, но адреналин всё ещё держал в тонусе. Пока шёл к тренеру, встретил взгляды ребят из сборной, почувствовал, как меня похлопывают по плечу, кто-то одобрительно качает головой, кто-то сдержанно улыбается. Семёныч, внимательно осмотрев меня с ног до головы, убеждаясь, что я в порядке, протянул бутылку с водой.

— Хороший бой, Миш. Держался грамотно, не лез в рубку. Так и работай дальше.

Я кивнул, сделал несколько глотков, ощущая, как прохладная вода прокатывается по горлу, помогая вернуть дыхание в норму. Тело ещё пульсировало от напряжения, но голова уже переключалась на следующее — на будущие поединки, на соперников, которые ещё только выйдут на ринг.

И среди них был один, за кем я собирался наблюдать особенно внимательно.

Я опустил бутылку, развернулся к рингу. Ведущий уже объявлял следующий бой, и в красный угол уверенно шагнул кубинец.

Я остался стоять рядом с Семёнычем, неподалёку собрались и другие наши ребята. Шамиль скрестил руки на груди, полутяж Володя присел на край скамейки, Гришка из тяжей стоял чуть поодаль, склонив голову набок. Мы все знали, кого ждём.

— Ну, глянем, что этот жук покажет, — пробормотал Володя, полуулыбаясь, но в голосе его слышался не сарказм, а скорее профессиональное любопытство.

— Без сюрпризов будет, — хмыкнул Шамиль, не сводя глаз с кубинца. — У них вся школа так работает: без паники, без суеты, всё по делу.

— Как роботы, — вставил Гришка, пожав плечами. — Удары отмерены, движения без излишеств. Всё будто отточено по линейке.

— Зато без огонька, — не согласился Володя. — Машина есть машина, её можно сломать. Главное — знать, куда бить.

Я не вмешивался в разговор, просто наблюдал за рингом, внимательно следя за каждым движением кубинца. И всё стало ясно с первых секунд. Кубинец не бросился вперёд, не пытался ошеломить соперника. Он двигался спокойно, методично, его стойка была идеальна, каждая деталь в его движениях выверена до миллиметра. Он будто не дрался, а работал по заранее написанному сценарию, в котором не было места импровизации.