"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26

— Замазали!

Пройдя в кабинет начальника, встретил в коридоре товарища капитана. Тот полз по отделу сонной мухой, держа в руках стакан чая, и помешивал его чайной ложкой. Причём делал он это с таким усердием, что грохот удара ложки о стекло стоял на весь коридор. Меня капитан сразу не увидел, потому что шёл с опущенным на грудь подбородком, ну и за малым не въехал в меня на полном ходу.

— Денечка, — поприветствовал его я, наблюдая, как чай выплеснулся на рубашку капитана.

— Ты куда прёшь, — злобно зашипел он, обречено осматривая испачканную рубашку. — Нельзя чуточку аккуратнее быть?!

— Так это вы правила дорожного движения не соблюдаете, товарищ капитан, — делано озабоченным голосом сказал я.

— Ходят тут всякие, — продолжил бормотать он себе под нос, достав из кармана платок, чтобы попытаться вытереть чай.

Вряд ли у него получится, рубашка была белая, а чай чёрный, крепко заваренный.

— Ну, вы поймали воров-грабителей? — спросил я, не обращая внимания на полные укора взгляды милиционера.

— Тебя Курочкина разве не вызывала? — раздраженно буркнул он.

— Нет, а должна была?

— Должна, не должна… — он смирился с тем, что убрать чай с белой рубашки просто так не выйдет, и вздохнул. — Эх, только постирал и погладил! Хрена ты ко мне прикопался, Егор.

— Пока пятно свежее, замочи в холодной воде с мылом на полчаса. А если ещё уксус с содой добавишь, то будет как новенькая, — посоветовал я капитану.

— Спасибо… блин, надо же было так вляпаться, а?

— На здоровье.

Я не стал слушать причитания, который лились из капитана, как из рога изобилия. Поднялся в кабинет к начальнику, постучал в дверь и, услышав зычное «заходите!», ступил в кабинет.

— Мне начальник сказал, что вы позвонили и просили меня в отдел заглянуть? — сказал я.

— Звонил, было дело, молодец, что пришел! Присаживайся, — он показал мне на стул около своего стола.

Сам полез в шкаф и достал с полки грамоту. Повертел ее в руках с таким видом, как будто видит её в первый раз и, густо покашляв в кулак, заговорил.

— Я сначала хотел этого вашего фотографа позвать, как его там, из головы вылетело, — милиционер защелкал пальцами, пытаясь припомнить имя. — Что-то ещё такое — цветочное. Тюльпанович…

— Лютикович, Вениамин, — догадался я.

— Вот да, тьфу ты — говорю же, что что-то цветочное! у нас же в штате своего фотографа нет, когда снимать что-то надо, постоянно приходится изгаляться. А с этим Лютиковичем, вроде как, договорились, он согласился, а часа два назад звонит и говорит, что у него давление поднялось! — в сердцах пожаловался начальник. — Я же хотел, чтобы все более или менее торжественно произошло, с цветами. Чтобы в газете общезаводской о тебе репортаж сделали. Потом то одно, то другое — завертелся, закрутился, и из головы все вылетело. Даже торжественную речь не подготовил!

Он вздохнул, снова повертел в руках грамоту.

— Да ладно, не получилось, так не получилось. Без торжества будет даже лучше, — приободрил я его.

Милиционер, услышав из моих уст, что для меня торжественная обстановка не имеет особого значения, взбодрился. Мне действительно было лучше по-простому, не любитель я этих празднеств. Дела предпочитаю делать молча и без лишней шумихи.

— Мы девчонкам оставим все эти прибамбасы с цветами, да, Егор? Я же ещё и грамоты подобные отродясь не вручал, повода как-то не было! Но всё когда-то происходит первый раз.

Начальник поднялся, весь подобрался, надел пиджак и даже фуражку. Взял грамоту и с важным видом протянул её мне.

— Ну что, Егор, мною лично было принято решение выделить тебя за помощь нашей советской милиции. Ты действовал самоотверженно и доблестно выполнял свой гражданский долг. Поздравляю тебя от всей души! — выдал он поздравительную речь.

И вручил мне грамоту. Мы обменялись крепкими мужскими рукопожатиями, и я рассмотрел грамоту внимательнее. Она представляла из себя открытку большого формата, снаружи красного цвета. На лицевой части грамоты было изображен Владимир Ленин, в анфас. Внутри слева дублировалась лицевая сторона, того же красного цвета с тем же изображением Ильича. А вот справа было напечатано: ПОЧЁТНАЯ ГРАМОТА. Ниже, уже ручкой были вписаны мои имя, фамилия и отчество, дата вручения и подпись милицейского начальника. И, конечно, печать МВД СССР.

— За содействие советской милиции в борьбе с преступностью, — прочитал я вслух.

Я поблагодарил начальника за оказанную мне честь, а милиционер, с довольным видом погладив усы, сказал:

— Ты, Егор, грамотку-то своему начальнику покажи, и он тебе за неё ещё премию приплатит. По крайней мере, мы так договаривались! Ну а будет время — сходи к вашему фотографу, он сказал, что про тебя статью напишет в заводской газете. Даже интервью у меня по такому случаю взял.

Я попросил бумагу, чтобы упаковать грамоту. Все-таки штука памятная, а я пока её до дома донесу, пока она на заводе в ящике лежит, так вся помнется и испачкается.

По прошлой жизни грамоты для меня были делом привычным. Какие только не получал — и почётные, и юбилейные были, целая россыпь. Так до сих пор где-то в шкафу валяются — в том, который в будущем. Но те грамоты были связаны с трудом и многолетней деятельностью. А вот такую грамоту от МВД СССР я получал впервые. Мелочь, вроде как, а, как ни крути, приятно.

— Вы там, кстати, с Курочкиной разобрались? — спросил милиционер, снимая фуражку и присаживаясь обратно на свое рабочее место.

— Нет, а должны были? — уточнил я, припоминая, что нечто подобное говорил мне и капитан.

— Ну, она должна была тебя на допрос вызвать, ей же дело передали, по ограблению. Там надо кое-что у тебя уточнить, — пояснил начальник.

— Пока со мной не связывались, — заверил я.

— Видимо, повесткой решила вызвать, вот её не поймёшь! То все срочно, из моего кабинета не вылазит, а тут вот как –тебя до сих пор не опросила!

Я про себя подумал, что следовательница, скорее всего, на меня обиделась после вчерашнего. Вот и решила вызвать повесткой, официально. Надо будет при следующей встрече, например, когда на допрос приду, с ней поговорить.

— С делом Климента как там? — я решил воспользоваться возможностью и немножечко расспросить начальника о ходе дела.

— Ну-с, как тебе сказать, Егор, — немного замялся тот, будто я затронул нежелательную тему. — Ты почему спрашиваешь-то? Любопытства ради?

Я помнил, что слышал информацию о том, что в дело Климента пытаются вмешаться извне.

— Да вот до меня слухи разные доходят, решил из первоисточника достоверную информацию узнать, — ответил я. — Будет обидно, если дело развалится, и его отпустят.