"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
— В этом свете нападение выглядит и вовсе неприятно для нас. Покушение было выгодно тебе…
— Удачное, да, — кивнул Золотой лев, — но такое как сейчас — нет. Мы, выходит, как бы сами себя подставляем под подозрение. Ни один пэр не поверит в этакую басню. Образуем регентский совет со всеми вытекающими.
— И ты станешь правителем не только de iure, но и de facto.
Мне было как-то не по себе от того, что я присутствую при настолько судьбоносной для Страндара беседе. Эти двое фактически разговаривали о будущем королевства да так просто, что у меня ещё долго мурашки по коже бегали. А уж когда вспомнили о нас…
— С этими двоими, что делать будем? — спросил у герцога Руана Орвик.
— В Гартанг им возвращаться нельзя, — протянул Золотой лев, — но и так запросто оставлять здесь — тоже.
— После академии кадеты становятся оруженосцами, — усмехнулся
Золотой лев кивнул. Наше с Алеком мнение их не заботило.
Так я стал оруженосцем Генриха графа Орвика.
Глава 3
Церемония назначения герцога Руана лорд-хранителем королевства была самой пышной из тех, что я когда-либо видел до того. После объявления его величества безумным парламент (самая радикальная его часть) не пожелал связываться с новым регентским советом, как ни настаивали на том её величество и герцог Аредин. Повторения не столь уж давно минувших событий и произвола графа Скриана, ни пэры ни представители не желали, — как сказал мне мой сэр, граф Орвик [235] .
235
Парламент Страндара состоит из двух палат — пэров королевства (наследственное дворянское звание, даваемое за особые заслуги перед королевством, зачастую за взятки) и представителей крупных городов, наиболее уважаемых гильдий и крестьянства (по убывающей).
И вот в солнечный майский день я замер в торжественном оцепенении за спиной своего сэра, глядя на площадь перед дворцом, едва ли не всю застеленную прекрасным халинским ковром, два изукрашенных тонкой резьбой и раззолоченных трона (лишь один был занят — её величеством, его величество по состоянию здоровья был помещён в Таймский замок [236] до полного выздоровления), на пэра и представителя парламента, разодетых в лучших шелка и меха (и это по такой-то жаре). Ни герцога Руана, ни Алека ещё не было — ровно через пять минут они выйдут из ворот дворца и двинуться к тронам, где…
236
Таймский замок — аналог Тауэра.
А вот, впрочем, и они. Пять минут пролетели как на крыльях. Одетые в родовые цвета Руанов — чёрный и золотой — они прошли мимо нас с Орвиком, стоящих среди дворян, образовавших живую цепочку от дворцовых ворот к тронам. На середине пути Алек остановился, вытянувшись во фрунт, а его отец прошагал дальше и опустился на колено перед пэром и представителем. Первый вручил ему королевский меч — для сохранения, — второй — небольшую шкатулку из слоновой кости, украшенную золотом и драгоценными камнями, олицетворявшую казну. Следом с трона поднялась её величество и надела на его голову малую корону. Отныне и до выздоровления его величества (в которое мало кто верил), либо до совершеннолетия наследника престола, Александр герцог Руан является лорд-хранителем королевства со всей полнотой власти.
Мы — все кто были на площади — трижды прокричали «Виват!»
Празднества по этому случаю гремели по Престону и всему Страндару не одну неделю. Пиры во дворце, гуляния по столице, охоты а провинциях et cetera, et cetera. Как в подобной обстановке постоянного праздника можно управлять государством — не представляю. Как-то раз я, набравшись храбрости, спросил об этом Орвика, тот в ответ лишь рассмеялся и сказал, что в этом-то и состоит главная тяжесть участи короля. «Особенно, — добавил он, — тяжело управлять королевством с похмелья». Большего я от него добиться так и не сумел.
Однако со временем за этой празднично-бесшабашной атмосферой начало прорисовываться нечто. И нечто это было довольно зловещим. Первым делом из королевского дворца и Престона вообще исчез герцог Аредин, выехал он тайно, ночью, после прислав из своего поместья письмо с извинениями и просьбой даровать ему несколько месяцев отдыха от службы Страндару из-за ухудшения здоровья, этой неустанной службой подорванного.
— Устал от разврата и алчности, — бросил, услышав об этом, мой сэр. — Думает, что воровать в родном Арединшире будет легче. Ничего, мы его и там достанем.
— По-моему, он что-то замышляет, мой сэр, — рискнул предположить я. — Если правда хотя бы половина из слухов о наворованном им,
то у него достаточно денег для того, чтобы нанять хорошую армию.— А ты и вправду так умён, как отзывался о тебя Алек, — потёр затылок граф. — Может быть, оно и так, но пока в наших руках его и её величество, он ничего не посмеет предпринять.
И как вводу глядел!
Когда её величество засобиралась на охоту, никто не предал этому особого внимания. Адрандка, практически лишённая власти и устранённая от казны, а теперь и лишившаяся ещё и верного друга и соратника (многие считали, что ещё и любовника, но на самом деле это было не так), она стала апатичной и равнодушной почти ко всему, кроме любимой псовой охоты. Орвик, назначенный королевским ловчим скорее в шутку — охоту он не любил и часто заявлял об этом во всеуслышанье, — отрядил меня приглядывать за её величеством. С самого утра в тот день я носился по конюшням и псарням, выслушивая доклады конюшего (по традиции именуемого маршалом), по совместительству и главного над дворцовыми собаками. Этот могучий хмурый человек, прихрамывающий на левую ногу — во время одной охоты кабан разорвал её клыками, что не помешало ему как говаривали профессионалы охотники «взять на нож» могучую бестию, — проникся к нам с Алеком искренним уважением. Мы с сыном и оруженосцем Золотого льва были едва ли единственными дворянами, что сами каждое утро приходили в его вотчину ухаживать за своими лошадьми и конями своих сэров. Именно там мы и могли встречаться, зачастую в первый и последний раз за день, вообще наши контакты свелись к минимуму, практически сошли на нет.
Когда с инспекцией было покончено, я вышел во двор, выглядевший менее шикарно, нежели при церемонии дарования титула Александру Руану, где уже ждала целая делегация от её величества, горевшая желанием проинспектировать уже меня. Они долго и пристрастием допрашивали меня, уподобившись опытным профосам из пыточных подвалов, обмениваясь при этом ехидными шуточками и замечаниями по поводу того, что от меня воняет навозом, как и от всякого дворянчика из деревни, набившегося каким-то чудом к графу в оруженосцы. Я начал подумывать, а не затеять ли с ними ссору — благо шпагой, входившей в моду как дуэльное оружие, я владел куда лучше их всех вместе взятых, меня учил обращаться с ней мой сэр, по праву считавшийся лучшим бретёром Престона. Однако, решив, что распорядителю нынешней охоты её величества, коим я с благословения графа являлся, заменяя его самого, затевать дуэли как-то несолидно, я лишь отмахнулся от наглецов, напомнив, что и у дворян воняющих навозом есть шпаги, которыми они вполне умеют пользоваться. Королевские присные, все в основном из свиты Аредина, заткнулись и поспешили убраться, сообщив, что её величество прибудет через полчаса и будет очень недовольно если хоть что-то не так, как она любит.
Старый маршал (а он, действительно, был маршалом на конюшнях и в псарнях) отлично знал вкусы её величества и она осталась довольна. В тот день я впервые увидел королеву Елизавету не на приёме или официальной церемонии. Это была обычная с виду женщина, по-своему даже красивая — высокая, смуглая, но жутко надменная, что отталкивало сразу и окончательно. Она окинула готовую к выезду процессию наигранно-усталым взглядом и ловко, не воспользовавшись предложенной мной помощью, заскочила в седло. Присные за моей спиной захихикали. Я тронул рукоять шпаги, заставляя их замолчать и запрыгнул на своего верного коня, товарища по приключениям на севере. Его нашли в разгромленном лагере «покойников» и вернули мне, исключительно потому что операцией по их разгрому командовал мой старший брат.
Поначалу охота, проходившая в леске, расположенном в паре миль от Престона, проходила вполне нормально. Мы затравили нескольких зверей разного вида и размера, в основном, кабанов. А вот на пятом часу, когда все притомились и высматривали место для лагеря, охота затягивалась на несколько дней, её величество не растратила всего запала, вместо очередного ожидаемого нами кабана, из чащи вылетел отряд конников во главе с рыцарем без герба на щите и табарде [237] . Я выхватил шпагу, но что мог противопоставить один оруженосец двум десяткам воителей, тем более что присные и сама её величество ничуть не возражали против пленения и, главное, моей безвременной кончины.
237
Табард — (tabard) короткая накидка с короткими же рукавами, открытая с боков, как правило носила цвета и герб владельца.