"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32

— Я похож на идиота или малкавианина, — усмехнулся серолицый, — не смеши меня, я не пущу в Петров холм колдунов.

— Сам знаю, — буркнул Вильгельм, — ты что-то говорил об артефакте?

— В заметках Меркурио есть упоминание о некоей Мертвой голове, но что именно это такое я пока не понял. Заметки больше похожи на бред малкавианина, обкурившегося цинохайской травой опием, Меркурио набрасывал то, что не хотел забыть без системы и последовательности, так что понять о чем идет речь практически невозможно.

— И что нам теперь делать? — поинтересовался Вильгельм.

— Вы пришли сюда за какими-то своими записками, вот и думайте.

— Оставь этот тон, каппадоцо, ты еще не оправдался перед бруджа — это раз; а во-вторых, я могу подкинуть несколько идеек чимискам, ты ведь сам признался, что тебе против них не продержаться.

— Тзимицу затаились в Вышеграде, даже краловчан перестали беспокоить своими набегами. Ночь пожара и смерть Азиды, видимо, стали слишком сильными ударами по ним.

— Вместо них это могут быть наши солдаты, — заметил Вильгельм, — у нас уж сил хватит.

— И что будет делать с этой дверью Екатерина? — усмехнулся каппадоцо. — Не такой она и сильный маг, чтобы справиться с заклинаниями Меркурио. Он все же на поколение старше ее.

— Не тебе мерить силы моей госпожи! — огрызнулся Вильгельм, но как-то вяло, скорее, что называется, для порядка.

— Довольно пререкаться, — оборвал я спорщиков, мне просто надоело слушать их пустопорожнюю болтовню. — Что может значить эта Мертвая голова? Какой-то череп, что ли?

— Смешно, — без улыбки констатировал каппадоцо, — искать череп в обители моего клана. Проще уж искать психа среди малкавиан или урода среди носферату.

— Я имел в виду, — не обратил внимания на его замечание я, — некий особый череп, с которым у твоего Меркурио связаны воспоминания или что-то в этом роде.

— Не лишено смысла, — протянул серолицый, — поздравь Екатерину с отличной находкой, жаль, что я не обратил тебя прямо тогда, на улицах Кралова.

— Ну и? — напомнил я, полностью взяв инициативу в свои руки.

— Поосторожнее со словами, юноша, — осадил меня каппадоцо, — у него на столе всегда стояла чаша из эльфийского черепа на золотой ножке, но после того, как он заперся в лаборатории, череп пропал.

— И где он может быть теперь?

— Мы проследили несколько маршрутов, которыми Меркурио покидает лабораторию, уходя в Бездну. Один ведет в его кабинет, другой — непосредственно на улицы, думаю, он использует его для того, что выходить на охоту, а вот третий… Он оканчивается в Чудном закутке поблизости от аптеки Галады.

— Галады, а что ты насчет тремер только что говорил? — оживился Вильгельм. — Малкавиане, говоришь, да?

— Это не ко мне, к тремере обратился Меркурио, да и не думаю, что он обратился к тремере, чтобы сохранить ключ от своей лаборатории, скорее, просто имел с ними дело. Исследования в магии крови — это их специализация, как не крути.

Покуда мой спутник и серолицый каппадоцо препирались, рассуждая о том мог ли пресловутый Меркурио двинуться на своих исследованиях настолько, что обратился к тремере, или все же нет, я подошел, что получше рассмотреть дверь, преграждающую нам путь. Когда сделал пару шагов к ней мне показалось, что она затянута словно туманной дымкой, не дававшей как следует разглядеть узор, однако что-то в нем очень заинтересовало меня. Я уже протянул руку, чтобы коснуться, как вдруг по кисти кто-то ударил с такой силой, что я невольно вскрикнул от резкой боли.

— Жить надоело, малкавианин баалов! — рявкнул Вильгельм. — Осиновый кол тебе в глотку. Тут столько силы, что нас всех по Кралову размазало бы тонким слоем.

— Погоди ты, — отмахнулся я, ухватив, наконец, идею за хвост, — смотри, на узоре все черепа да кости, а вот тут, — я указал на одну деталь затейливого узора, держа однако руку, как можно дальше от самой двери, — не череп, а именно голова. Голова трупа.

— Мертвая голова, — усмехнулся каппадоцо, — да твой приятель еще умнее, чем кажется.

— Это у нас клановое, — бросил Вильгельм, прищурившись вглядываясь в узор. — И что ты предлагаешь, Кристоф?

— Нажать, — пожал плечами я, — если это, действительно, ключ.

— В этом-то и весь вопрос, о записках Меркурио я уже упоминал.

— Есть только один способ проверить, — бросил я.

— И кто из нас будет изображать из себя малкавианина? — поинтересовался каппадоцо.

— Разницы особой нет, — пожал плечами Вильгельм.

— Ну тогда. — Я ткнул пальцем в пресловутую мертвую голову.

Ни мой спутник, ни серолицый не успели меня остановить, лишь через несколько мгновений после того, как дымка рассеялась, а дверь начала сама собой открываться, оба разразились целым потоком разнообразных ругательств на самых различных языках, но неизменной направленный в мой адрес. И что самое интересное, я понимал их все, хотя многие они произносили на таких языках и наречиях, о каких я и слыхом не слыхивал. Однако раздумывать над этим было некогда, ибо дверь открылась и нашим взорам предстала лаборатория Меркурио.

Это было поистине отвратительное зрелище. Столы, более всего напоминающие пыточные, с останками человеческих и вампирьих тел, никто не подавал каких-либо признаков жизни, в том числе и той, какой живем мы. Колбы, реторты и прочий алхимический инвентарь, наполненный кровью и другими, неизвестными мне жидкостями, которые переливались из одних емкостей в другие, смешиваясь и обращаясь в другие. Итак до бесконечности. Опыты здесь, похоже, не прекращались ни на минуту.

И посреди всего этого кошмара стоял вампир в длинной мантии, точнее это была ряса, какие носят большинство каппадоцо, только с капюшоном, откинутым на спину, и короткими рукавами.

— Кто это заявился ко мне? — Голос у Меркурио был визгливый и до крайности неприятный. — О, это ты, Кристиан, уже с бруджа объединился.

— А ты более похож на тремере, чем на одного из нас, — бросил в ответ серолицый, который был практически моим тезкой.

— Оставь, мой Сир, наш глава, Маркониус начинал с того же, — он обвел руками свою лабораторию, — и в итоге создал нас.

— Однако он тут же запретил все подобные опыты, — напомнил Кристиан.

— Потому что боялся пойти дальше.