"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
– Скажу даже больше, голубчики мои: жизнь миролюбивая и созидательно направленная, в которой земляне делают сейчас первые, несмелые и правильные шаги. Попервах мы растерялись, не зная, что делать, но, оказывается, нас ждали.
Снова пошел шум, синхр единогласно поддерживали словесный режим, дабы Кречет не чувствовал себя ущербным. Шуман же, изрядно помолодевший, потерявший брюшко и лысину и ненужные роговые очки, воздел палец горе:
– Именно, мои дорогие друзья – ждали! Ждали, поскольку мы уже были представлены во Вселенском Кольце.
Шепот стих, повисла напряженная тишина, а посреди
– Ну, чего молчите, или нам тут не рады?
Стулья полетели в сторону, Звездочет вякнул в медвежьих объятьях Брамы, а Лист улыбался, глядя изумленными глазами на воцарившийся беспорядок. Когда страсти стихли и все расселись на измятую, а кое-где и треснувшую мебель, Брама выдал общую возмущенную мысль:
– Ну, Евгений Петрович, тебе бы не в космос летать, а на подмостках театра подвизаться, такое представление устроил!
Тот лишь виновато развел руками, вызвав волну смеха, вбежавший на грохот ординарцы были отправлены Кречетом за лозой, и вскоре лакированный стол для приемов был накрыт нехитрой снедью, поскольку Шуман наотрез отказался жевать синтетику, заявив, что ему ее и в космосе хватило, остальные ничуть не возражали. Сытые, довольные и повеселевшие сели слушать рассказ явившихся из бездны пространств Листа и Звездочета.
– Не смотрите на меня так, дырки протрете – ухмыльнулся Звездочет – не знаю как кому, други, но мне было яснее ясного: Зона - пришедший в действие механизм планетарной и человеческой эволюции. Самый первый этап, сметающий все наносное, неправильное и идущее путем разрушения. За первым этапом, первой пульсацией должна следовать вторая, третья, главное, чтобы мы, люди ее принимали и реализовывали в созидательном направлении. В конце концов, как говорил Циолковский, нам надлежало покинуть наши космические ясли. Если есть ясли, есть и те, кто давно из них вышел.
– И вы с Листом ушли искать более взрослых, оставив нас в самый трудный момент – напряглась Полина.
– Иначе повзрослеть невозможно – пожал плечами Лист – но трудный момент мы прошли сообща, вместе, но не вместо.
– А как там, в оптимальных вариантах?
– Чтобы не спрашивать каждый раз, построй его здесь, Ирис. Он будет таким, каким хотите видеть вы сами. Разум един для всех систем, везде одно созидательное дыхание человеческого генома и никаких зеленых человечков. Нам требовалась доказать, что мы вышли, разорвали пуповину минусовой зоны, пусть в одном единственном варианте на все возможные. В других системах нет даже такого – там только пепелища цивилизаций от ассенизации выворотников.
– Так погоди – выдохнул Самум – выворотники это мусорщики, просто мусорщики, ждущие нашей гибели?
– Это очевидно – улыбнулся Лист – мы так все изгадили, что они не стали ждать пока вымрем сами, и приняли экстренные меры что бы мы шли туда, куда всегда стремилось прогрессивное большинство - к самоуничтожению. Увы, обманулись.
– Так что же нас ждет? – прозвучала бесплотная мысль, услышанная даже пробуждающимся Кречетом.
– Витки восхождения. Бесконечное развитие спирали разума и грядущий галактический союз.
Эра одиночества прошла. Человечество вступало в новый
виток, восходя от младенчества к космической юности.Виктор Моключенко
Слияние граней
– Времени больше нет. Надеяться на ваше благоразумие, обманываться и тешить себя иллюзиями, что может быть вы когда-то возрастете до должного уровня сознания уже невозможно.
Скажи шеф что-либо другое, я бы понял или попытался понять, но такого не ожидал никто. Равен потерял смуглость, ставши блед аки конь бел, Сильф же, наблюдая за метаниями шефа сидел словно сраженный молнией.
– Верховным подписано? – указал пальцем наверх Гавриил – Намечалось же вроде по-другому.
– Открой глаза, Гарик. У них сейчас двадцать первый век, религиозная форма спасения устарела лет на тысячу или больше.
Тот побарабанил по столу пальцами, а потом потирая в задумчивости подбородок принялся отрешенно созерцать бездну пространств. То, куда мне, рядовому оперативнику сил отдела баланса, смотреть не хотелось.
– Значит резервный план - резюмировал он – а надеялись обойтись малой кровью.
В кабинете архистратига небесных сил повисло безмолвие, в котором я ничего не понимал, но которое давило на нервы.
– Чего не хочется, Гавриил?
– Слияния граней – мученически вздохнул архангел благовествования – очень не хочется, но видимо придется.
– 01-
– И как все это понимать, господа гранды?
– отрываясь от рифленой пенной кружки икнул Ильин.
– А так и понимать – выколупывая из пакета фисташки, хмыкнул Равен – у руководства семь пятниц на неделе и каждая, пятница тринадцатого. Хочется, как лучше, а получается, как всегда. Прямо как у вас.
– Это как же? – критически оценивая вид затрапезной пивной полюбопытствовал собеседник.
– Прошло двадцать лет, мы молча сдали свои позиции, оставив право выбирать как строить общество и что?
– Что? – щелкнув зажигалкой раскуривая «Божью росу» Ильин.
– Пиво кислое, столики обшарпанные. Запустение одним словом, а как могло быть… эх, профукали вы свое будущее.
– К чему это?
– Не включай дурочку, без того на душе противно – бросая скачущим воробьям фисташки процедил Равен.
– Не вы ли ратовали за правящий миром капитал – поднял хмельные глаза Сильф – чего же теперь открещиваться?
– От того и противно. Выводить на бумаге в виде идей одно, а жить в этом, другое. Не жмись светлый, наливай.
Сильф достал из-под стола несколько бутылок темного пива и открыв зажигалкой водворил на стол, стараясь не смотреть по сторонам. Изнеженная чувством божественного начала в человеке нездешняя совесть не хотела мириться с реальностью мира и поражением в идеологической войне за людские умы и души. Как ни странно, но и Равену, вчерашнему ангелу-совратителю, такое положение было явно не по душе. Он хмуро осматривался по сторонам, кривясь от потёкшей размытой дождями рекламы придорожных бигбордов, стараясь не замечать тоскливое запустение провинциальной закусочной, и угнувшихся к пластиковым тарелкам засаленных водил-дальнобойщиков. Стас какое-то время цедил пиво, а потом не выдержал.