"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23

— Ну привет, Саня, — говорит он, потом просовывается в дверь гостиной: — Мамочка, с днем рождения!

Женщины мигом забывают про свои ссоры, облепляют Олега, виснут у него на шее, визжат, щупают мышцы…

— О моей работе — ни полсловечка, — довольно гудит Олег. — И у меня как бы два часа всего. А вы сами как живы все? Рассказывайте…

Все наперебой вываливают новости, причем в основном хорошие — даже заваленный Юлькой ЕГЭ из трагедии мирового масштаба превращается в досадную, но не слишком важную неприятность. Потом мы пьем чай с домашним маминым тортом и шикарным — Олеговым. Половину стола занимает букет… забавно, вряд ли брательник до этого дня дарил кому-нибудь хотя бы букетик ромашек.

— Мам, ты вроде новый диван хотела в гостиную? — спрашивает Олег. — Может, заодно стиралку сменим, а то наша, помню, громыхает и вибрирует так, будто в космос улететь собирается. Давай я тебе денег переведу? А то зарабатываю больше, чем успеваю потратить… Юляша, а тебе чего подарить к окончанию школы?

Первое убийство на всех действует по-разному. Олег из кожи вон лезет, чтобы показаться лучшей версией самого себя — по крайней мере, для родных.

Перед отъездом братюня заходит в свою комнату забрать несколько вещей — «мама, не волнуйся, у меня там все есть, просто скучаю иногда по футболке с Эриком Картманом и разношенным треникам». Вхожу вслед за ним, прикрываю дверь. Вынимаю из кармана телефон, кладу на стол. Сейчас, может, пригодилась бы Алина шпионская машинка, вот только у Олега-то ее нет, палевно получится.

Спрашиваю:

— Олежа, ну ты сам-то как вообще?

Брат смотрит на меня без напускной жизнерадостности; взгляд у него тоскливый, на самом-то деле. Неопределенно поводит рукой:

— Ну, как-то так…

Хочу сказать, что произошедшее на старой военной базе не было его виной… по крайней мере, далеко не только его виной. Но чертова прослушка… Говорю другое:

— Прости, что ударил тебя тогда. Не за что было.

— Ты думаешь? — в голосе Олега сквозит тревога.

— Я знаю.

Мы крепко обнимаемся. Слова нам сейчас не нужны.

Глава 3 Торжество любви внутри торжества любви

— Саня, может, без меня лучше сходишь на эту свадьбу? — Оля тревожно смотрит на заваленный учебниками стол. — Не успею же за три дня ничего выучить!

Обнимаю ее, прижимаю к себе, глажу по спине:

— Ты перед каждым экзаменом так себя накручиваешь, но все сдаешь на пятерки. Давай сходим на свадьбу, хороших людей поздравим, развеемся. Если хочешь, вернемся не поздно, успеешь еще позаниматься сегодня.

— Но я там никого не знаю…

— Да брось, многих ты знаешь. Молодым за тридцать, друзей и родственников у них мало, так что пригласили они в основном коллег. Катюха так просто всех наших сотрудников позвала.

— Ей что, в рабочее время не хватает их общества?

— Катюха дальновидная. Ей еще, может, годами с ними работать. Вот она и не хочет, чтобы кто-то помнил, что его не пригласили на свадьбу, и держал фигу за пазухой. Собирайся! Хоть платье выгуляешь.

Последний аргумент действует — стыдно сказать, но элегантное платье, купленное к собственной свадьбе, Оля так ни разу и не надела. Не очень-то у нас насыщенная светская жизнь, что уж там.

Катюха со свадьбой мелочиться не стала — сняла банкетный зал в центре, заказала элитный кейтеринг, даже карточками для рассадки гостей озаботилась. Все как в лучших домах Европы! Мои сотрудники — каждый приодет в меру своих представлений о прекрасном —чередуются с ребятами из автосервиса, которым управляет жених. Работяги все на серьезных щах, в отглаженных рубашках… надо будет свалить раньше, чем они упьются и пойдут вразнос.

По счастью, нет никакого тамады с кринжовыми конкурсами — жених с невестой ведут свадьбу сами. Смотреть на них приятно, они все время улыбаются друг другу и часто берутся за руки — очень гармоничная пара. Начинаются поздравления и тосты. Все более или менее непринужденно изрекают подобающие случаю банальности. Что-то мало-мальски оригинальное говорит, пожалуй, одна только Нина Львовна:

— Я хочу вам пожелать, чтобы вы всегда друг друга уважали. Потому что брак — штука непростая. У всех пар бывают хорошие времена, а бывают сложные. Даже любовь иногда ослабевает. Но уважение друг к другу — это то, что вы должны сохранять всегда. Тогда вы переживете все ссоры и трудности.

Пожалуй, в этом есть резон — насколько мне известно, Нина Львовна счастлива в браке дольше… дольше, чем, к примеру, я сам вообще живу на свете.

Случайно или нет, но Марию посадили за дальний от меня стол — мне надо выкрутить шею, чтобы на нее взглянуть. И все равно успеваю отметить, что выглядит она неважно — как часто в последнее время. На ней безупречно сидящее коктейльное платье и грамотный макияж, который практически не виден на лице — но я же хорошо ее знаю и чувствую, что под этим всем скрываются утомление и нервозность.

Вообще не нравится мне Мария в последнее время. Она сильно похудела — не так, как стремятся похудеть все женщины, а каким-то нездоровым образом. По работе мы теперь общаемся даже больше, чем раньше — но у нас в кабинете, который я делю с Катей; это логично, ведь теперь ее фирма выступает как субподрядчик моей. Так, конечно, меньше соблазна, но и по душам не переговоришь… если это вообще уместно после всего.

Напротив нас Натаха — она всего месяц работает в моей конторе, но Катя и ее пригласила. Вот уж у кого вид самый цветущий — яркий макияж, лихая завивка, декольте чуть ли не до пупка… Сидящий рядом кругломордый усатый мужик млеет от такой красотищи — аж до меня доходит запах его свежего пота, пробивающийся через дешевый одеколон. Дяденька суетится, тянется через полстола за миской, роняет чей-то бокал и тараторит:

— Ой, я извиняюсь… Наташенька, поешьте этот салатик! И вот еще пирожки, эти с капустой, а те с печенкой. А от меня вот жена ушла, и знаете, я уже год такой вкуснятины не жрал…

Наталья недовольно дует губы и чуть отодвигается от него. Во мне вскипает ярость — какой-то хрен подкатывает к моей сестре! По привычке, отработанной с психотерапевтом, глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю и анализирую ситуацию: что такого, собственно, происходит? Если чуть подумать, ничего криминального — дядька рук не распускает, пыжится изо всех сил, чтобы Натаху развлечь. А что он для нее несколько, скажем так, простоват — это ее проблема, а не его, и тем более не моя…

На сцену, виляя бедрами, поднимается девица с саксофоном, деланно улыбается и начинает играть. В музыке я разбираюсь слабо, но слышу, что саксофонистка фальшивит и плохо держит ритм, да и репертуар у нее простенький, кабацкий практически. Тем не менее гости слушают как зачарованные, покачиваясь в такт музыке. На бодрых мелодиях все улыбаются, на лирических — просветляются лицами, а кабанчик-Виталя даже слезу пускает — вот уж от кого не ожидал… Ясно-понятно — у исполнительницы Дар. Быть свободным от Дара в такие моменты — все равно что оставаться единственным трезвенником на разухабистой вечеринке.

Смотрю на Олю — лицо у нее взволнованное и словно бы светится изнутри. Как же она красива в этом платье… краше была бы разве что без него. Мы не так давно знаем друг друга, но Оля стала своего рода фундаментом, основой моей жизни. Неужели я мог хотя бы допустить мысль, что потеряю ее? Она такая красивая…

Открывается дверь, и в зал боком входит сутулый мужчина лет тридцати в потертом пальто не по сезону. Запоздавший гость? Вид у него совершенно не праздничный — усталый и пыльный какой-то; да еще эти лохмы — не стильные длинные волосы, а просто неопрятно отросшая стрижка. Пришелец не смотрит ни на жениха с невестой, ни на гостей, а на одну только саксофонистку. Та, почувствовав его взгляд, перестает играть, отбрасывает инструмент, бежит к дверям и повисает у мужика на шее с воплем: