"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Нет!
Не рассчитываю громкость — сонная официантка и бармен оборачиваются на мой голос. Сейчас уже почти одиннадцать, люди сидят по квартирам, там им трудно будет оказать помощь. Лучше уж в рабочее время, когда многие в учреждениях… Хорошо, что завтра среда.
— Давайте завтра. В одиннадцать утра. Тогда же и товарищи подъедут. А переночевать придется у меня.
— Но как же… Я же должен объяснить Насте, что случилось.
Кривлю душой:
— Завтра объясните. Мало ли что может сегодня произойти… Мы же не хотим, чтобы вашу семью беспокоили? Девушка, счёт, пожалуйста.
Про завтра я, конечно, наврал — Виктора плотно возьмут в оборот, вряд ли он еще увидит свою Настю. Но стоит
Виктор выходит в туалет — припоминаю, что окон в нем нет, и чуть расслабляюсь. Четко говорю в динамик телефона:
— Завтра. В одиннадцать. Подъезжайте к моему офису. Раньше не надо — спугнете. И стяните в город экстренные службы — все, какие возможно. Помощь понадобится многим, возможно, всем. Одну бригаду медиков — в мой офис, как можно раньше.
И тут же начинаю обзванивать сотрудников, начиная с Натахи, и самым гневным голосом гнать на срочное общее совещание завтра в десять… к половине одиннадцатого подтянутся, значит.
Спасать нужно всех, но своих — в первую очередь.
Глава 10
Мир сам себя не спасет
На выходные у меня были наполеоновские планы: к Олиному приезду разгрести бардак, перемыть наконец посуду, выкинуть просроченные продукты, купить свежие и приготовить себе нормальную еду. А то, как выяснилось только теперь, все это время в холодильнике что-то стояло; сейчас в этих кастрюльках пышно цветет жизнь, которая, наверно, скоро станет разумной, разовьет цивилизацию и направит ко мне послов.
После я собирался залезть в рабочие файлы и посмотреть, чего там мои сотруднички в состоянии полузомби наработали. Взять, так сказать, в свои руки вожжи собственного бизнеса. И еще, конечно же, каждый день ходить в зал, а то запустил себя совсем с этой нервотрепкой…
Разумеется, ничего из задуманного я не исполнил — не только Юлька в нашей семье отличается склонностью к излишне оптимистичному планированию. Два дня валялся на диване — тупо просматривал ролики из интернета, гонял на телефоне простенькую браузерную игрушку и заказывал себе пиццу. В субботу ее приготовили за четыре часа, в воскресенье уже за два; курьеры, может, еще не пришли в себя, но глазастенький робот катался по району исправно. Жизнь постепенно входила в колею.
А ведь еще в среду город напоминал ад — врачей сюда нагнали много, военных в основном, однако везде они не успели, так что были жертвы. Несколько летальных исходов, сотни человек госпитализированы — кто с травмами, кто с нервными срывами и другими психиатрическими диагнозами. Хорошо, что у меня в офисе уже через полчаса появилась бригада медиков, поэтому для моих все более-менее обошлось.
Виктора увели сразу после того, как он прекратил действие своего Дара; видимо, спецназовцы были не особо похожи на сотрудников научной организации или что я ему там наобещал, потому что во взгляде, который он успел бросить на меня через плечо, были растерянность и обида. Но нет, в кошмарах он мне являться не будет. Есть в моей биографии пятна и почернее.
Неделька выдалась — врагу не пожелаешь. Я носился между знакомыми, проверяя, кому какая нужна помощь. В перерывах помогал военным врачам — на их планшеты были подгружены подробные актуальные материалы, но все-таки знание города, в котором родился и прожил всю жизнь, не заменят никакие карты.
Весь четверг город стоял словно вымерший, только сирены экстренных служб взрезали мрачную тишину. Редкие прохожие бродили
хмурые, подавленные. Что-то подобное творилось в первые дни ковида. Однако как мы пережили ковид, так пережили и эти дни. Уже в пятницу некоторые вышли на работу, открылись многие магазины. К выходным вон даже пиццу снова стали возить.Юльке я еще во вторник вечером велел запереться в квартире и никому не открывать, однако она проявила характер. Племяшка выяснила у меня, что происходит, и сказала, что будет со своими подругами — теми самыми, которые в эти дни перестали с ней общаться, предпочитая быть «на позитиве». Все во мне противилось этому, хотелось приехать, надрать Юльке уши и запереть ее дома, как неразумного ребенка… но ведь это ее подруги, значимые для нее люди, и Юля имеет право принять взрослое решение. Я только попросил ее оставаться на связи, потому сразу узнал, что все у девчонок хорошо, вместе они справились.
К вечеру воскресенья собираюсь с духом, чтобы полистать городские паблики — наверно, все на ушах стоят, страна и мир вовсю обсуждают сенсацию… Однако, к моему изумлению, там гораздо тише, чем обычно. Буквально вчера-сегодня в официальных группах стали появляться жалобы на внеплановые ремонтные работы, а в пабликах типа «подслушано» — на тунеядцев-мужей и отбившихся от рук подростков. А вроде бы люди должны помнить, что с ними происходило что-то неестественное… но никто не спешит поверять свои переживания городу и миру.
Ползу на кухню за грешноватым бутербродом на ночь и обнаруживаю страшное: у меня закончился кофе. Я не то чтобы кофеман, но без пары чашек с утра пораньше все равно что зомби. Не курю, пью умеренно, равнодушен к сладкому — а вот без кофе не выживаю. Можно, конечно, утром завернуть в кофейню, но тогда собираться на работу придется без привычного стимулятора… мысль об этом достаточно отвратительна, чтобы побудить меня натянуть джинсы с толстовкой и доползти до ближайшего круглосуточного магазина.
У подъезда привычно сую руку в карман, где обычно лежат наушники — и обнаруживаю, что не захватил их. Это спасло мне жизнь — и еще то, что нападающие полагались на какой-то Дар. Засада устроена технично — трое парней синхронно выскакивают из-за гаражей и отрезают мне путь к отступлению. Но самую малость тормозят, я перехватываю инициативу и бью ближайшего в солнечное сплетение… минус один. Второй напрыгивает с ножом — уклоняюсь, лезвие вязнет в складках толстовки. Не зря Ветер гонял меня на спаррингах! Третий метит ступней в колено. Не успеваю отойти, но переношу вес — и остаюсь на ногах. Выворачиваю второму руку, в которой зажат нож, и бью третьего его телом. Третий валится на землю, приложившись башкой об гараж — грохочет жесть — но не теряется и выхватывает травмат. Бью ботинком по кисти с оружием — хрустит кость, парень вопит. Второй тоже уже не боец, без правой руки-то. Толкаю его на землю и от души прикладываю ногой по почкам, чтобы не рыпался. Первый… м-да, первый геройски утек, бросив боевых товарищей на произвол судьбы, то есть на мой произвол; а догадался бы треснуть меня по затылку — глядишь, фишка по-другому легла бы. Ладно, двое — тоже трофей. Подхватываю травмат, нацеливаю на обоих:
— Дернетесь — яйца отстрелю, без потомства останетесь.
— Я милицию вызвала уже! — кричит соседка баба Люба из окна первого этажа. — То есть эту, как ее, полицию! Выехали, скоро домчат!
— Спасибо, баб Люб!
Полиция — это хорошо. Превышение самообороны мне не грозит — безоружному-то против троих… До гаражей камера не добивает, но вообще в районе их много теперь. Эти деятели сюда пришли и ждали тут явно меня, то есть намерение доказывается на раз-два. Вот только… в рамках уголовно-процессуального кодекса правды можно и не дознаться. А мне надо понять, кто на меня охотится. Рявкаю: