"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Проблему непривычно хилого и слабого тела я тоже стал решать с первого дня своего возвращения ураганным темпом. Тупо напросившись после дневных занятий в институте в отлично оборудованный спортивный зал при альма-матер, я изрядно позабавил физрука своей остервенелой отдачей на тренажерах в первый тренировочный вечер. Предсказания опытного тренера сбылись на все сто, и назавтра у меня болело все, так что с утра я едва мог двигаться. Но железная воля, выкованная на безжалостных тренингах Хозяина, заставила, сцепив зубы, терпеть, перебарывать невыносимую ломоту и планомерно совершать весь комплекс запланированных на день дел, не показывая окружающим, как мне на самом деле хреново. А вечером, к изумлению физрука, в спортзале я снова пахал,
Ну и вишенкой на торте этой богатой на события десятидневки стала нежданная-негаданная встреча во время послеобеденной прогулки по Покровке с девушкой, как две капле воды похожей на мою оставленную в недостижимом уже будущем Марину. Все случилось точно так же, как в той романтической фантазии, что я вдохновенно сочинил на ходу потерявшей память юной мамочке, дабы не травмировать ее психику правдивой жутью о злоключениях бывшего исчадья. Я подкатил прямо на улице к поразившей меня невероятной сходством девушке, и она, как водится, послала меня лесом. Но я проявил настойчивость, и был вознагражден ценным трофеем: от куда как бойкой и разговорчивой подружки моей молчуньи удалось выпытать имя «снежной королевы» — Маша. Мария, согласитесь, звучит почти как Марина. Разумеется, я не стал игнорить столь очевидную подсказку высших сил, и удвоил, утроил, учетверил натиск на неприступную крепость. И примерно через неделю машино сопротивление таки пало под ураганным напором моей харизмы.
И вот наступил ТОТ самый день.
Паркуя свои «мазду» утром на институтской стоянке, я невольно зашарил глазами по рядам других машин. И совершенно не удивился, обнаружив у дальнего края знакомый до дрожи внедорожник «вольво».
Неожиданно перехваченный внизу охранником, который, клещом вцепившись в руку, начал меня отчитывать за чересчур громкий рев мотора моей белоснежной красотки, я потратил на пустые уговоры отпустить меня по-хорошему драгоценные пару-тройку минут. Лишь сунутая в карман настойчивому крохобору пятихатка разжала тиски на моей руке, и под горячие заверения в спину о том, что за моей замечательной «маздочкой» обязательно проследят, я рванул вверх по ступеням. Но как не ускорялся, невольно испытал-таки приступ дежавю, когда зайдя в аудиторию практически одновременно с преподавателем, даже не успел достать из рюкзака тетрадь с ручкой, как был отправлен Хельгой Михайловной к декану.
— Серый, колись, чё натворил? — ожидаемо бросил мне в спину Витька Шипов, еще больше своей предсказуемостью вгоняя меня в ступор.
Твердо решив, покинуть аудиторию молча, я лишь пожал на ходу плечами.
— Капустин, не отвлекай группу, — точно так же, как и в тот раз, строго шикнула на меня Хельга Михайловна.
И я скрылся за дверью…
— Сергей, чего ты там замер на пороге, проходи, садись. — Долбанное дежавю никак не желало прекращаться. И ожидаемая приветственная фраза от улыбающегося мне, как лучшему другу, Хомяка не стала исключением.
Мне вновь было указано на пустой стул за столом возле скучающего Александра. Я безмолвно дошел до него и сел.
— Вот, познакомься. Это Александр Валентинович. И он здесь, представь себе, по твою душу.
— Не интересует, — решил я в наглую порвать сжимающиеся неотвратимо вокруг меня тенета системы.
— Что, прости? — опешил декан.
— Семён Альбертович, ну вы, ведь, наверняка, в курсе, что мы с парнями недавно свой бизнес, по профилю будущей специальности, замутили, — стал охотно разъяснять я. — Так
что практики у меня, помимо учебы, теперь и так вагон и маленькая тележка. Потому какие бы то ни было еще дополнительные проекты меня совершенно не интересуют.— Ну, вот, видите, Александр Валентинович, — обернулся к молчаливому гостю декан. — Как я вам и говорил: чрезвычайно загруженный молодой человек. И уговорить его будет…
— Семён Альбертович, позвольте все же я попытаюсь, — бесцеремонно перебил декана Санек. И не глядя на покорно задравшего лапки вверх Хомяка, тут же обратился уже ко мне с крайне нежелательным вопросом:
— Сергей, тебе нравится это кольцо?
Огромное, толстое и чёрное, как уголь, кольцо только теперь стало видимым на подвинутой в мою сторону правой руке, закрыв добрую половину фаланги его большого пальца.
Не дождавшись моего ответа, Саня легко стянул с пальца кольцо и, опустив ребром на жёлтую столешницу, резко крутанул. Завертевшееся волчком чёрное кольцо пошло гулять по столу, выделывая при этом причудливые кренделя.
Изначально твердо настроенный отказаться от системного дара, я собрался решительно отринуть предложение наставника и даже набрал воздуха в грудь для резкого отказа. Но… Через секунду стал молча выпускать его обратно, шипя, как проколотая шина.
Оно само заговорило со мной. Кружащееся по столешнице кольцо развития обратилось ко мне мысленно, как разумное существо:
Ты не сможешь убежать от себя самого, Настройщик, — услышал я безэмоциональный механический шепот прямо в своей голове. — Свой выбор ты уже сделал давно. Так подтверди его вновь, и не разочаровывай меня.
— Не суетись, это обычный гипноз, — заговорил где-то рядом Александр, слово в слово повторяя собственную годичной давности агитку. — С ним, ничего страшного не случится. Посмотрит на колечко несколько минут, пока мы общаемся. Потом очнётся и ничего…
Зная, к чему он в итоге вырулит, дальше я его уже не слушал, полностью сосредоточившись на ни разу не легком выборе.
С одной стороны прозвучавшая от системы в мой адрес угроза, мягко выражаясь, настораживала…
С другой — наладившаяся без кольца спокойная обычная жизнь, без набивших оскомину чудес, оказалось столь заманчива…
«Так брать мне его или не брать?» — Я молча сидел и, не моргая, смотрел на кольцо.
Оно танцевало передо мной занимательную гипнотическую джигу.
И я все не решался сделать окончательный выбор.
Дмитрий Гришанин
Мах-недоучка
БЕЗЛИКИЕ
Пролог
Огромные каменные глыбы на вершине Безымянной Горы валялись не просто так — они были тщательно подогнаны одна к другой и вместе составляли древний колдовской знак, — но восьмилетнему Маху они представлялись беспорядочным нагромождением валунов. Тугие струи ветра, проносясь через многочисленные трещины, оглашали вершину горы зловещим разноголосым воем. Небо, утром еще солнечное, теперь залепили грязные серые тучи. Окружающий сумрак время от времени взрывался слепящим светом ветвистых желтых молний, и за каждой вспышкой вскоре следовал громовый раскат, будто в небесах что-то рушилось.
Мах первый раз в жизни оказался так далеко от родного замка, и ему было страшно, очень страшно. Его хрупкое тело сотрясала нервная дрожь, глаза были на мокром месте, и лишь присутствие отца мешало мальчику расплакаться навзрыд.
— Ну вот, сынок, пришло нам время расстаться… Это еще что такое, Мах? Ну-ка, прекрати! — Барон Верд, сухощавый мужчина лет сорока, присел на корточки и обнял всхлипывающего ребенка. — Не стыдно тебе? Ай-ай-ай! Будущий рыцарь, а расхныкался, как белошвейка.
Мальчик уткнулся в отцовское плечо и пропищал срывающимся голосом: