"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23

Голоса командиров групп, зазвучавшие в эфире, ясно показали, что подобное происходило на всех палубах станции.

Отлично начавшаяся операция разом пошла наперекосяк, лишний раз подтвердив мудрость, что так любили цитировать инструкторы на Эгиде: если всё идёт ровно — это не к добру. Единственное, что радовало — обошлось без потерь среди коммандос. Никого не ранило, не выкинуло в космос. Судьба прочих волновала сержанта куда меньше.

Чимбик равнодушно смотрел, как мимо него проносятся визжащие от смертного ужаса люди и вылетают в открытый люк. Один из заключённых ухватился за плечевой ремень сержанта и принялся бить репликанта по броне то ли в приступе бессильной ярости, то ли в поисках спасения. Чимбик отработанным движением сломал ему руку, отрывая от снаряжения, но человек, казалось, этого не заметил. Намертво вцепившись в репликанта, заключённый смотрел на него вытаращенными глазами, судорожно разевая рот в попытке вдохнуть ещё хоть немного воздуха. Удары, которыми он осыпал сержанта, становились всё слабее и слабее, пока, наконец, не прекратились совсем.

Чимбик оттолкнул труп и с досадой огляделся. Задание, поначалу довольно лёгкое, обернулось провалом. Процент эвакуированных ничтожно мал, особенно на фоне погибших, и сержант вполне обоснованно подозревал, что командование этому факту не обрадуется. Сами покойники Чимбика не волновали — всего лишь очередная партия дворняг, для сержанта ничем не отличающаяся от тех, кого он всего полгода назад уничтожал по приказам Консорциума.

Несколько камер оказались закрыты — очевидно, некоторые заключённые смогли забраться в них, тщетно надеясь на спасение. Репликант не стал даже заглядывать внутрь, предпочтя вместо этого вернуться к терминалу охраны. Вновь воткнув штекер в разъём, Чимбик принялся скачивать базу данных по заключённым, содержавшихся на этой палубе.

— Садж, ты что делаешь? — полюбопытствовал Блайз.

— Хочу узнать, чем эти люди были так ценны, что их предпочли уничтожить, но не дать сбежать, — ответил сержант.

— Но приказа на это не было… — неуверенно протянул Запал.

— Запрета — тоже, — ответил Чимбик. — Всё, уходим.

Блайз и Сверчок снялись с позиции и побежали к боту.

Планета Идиллия. Военная база «Эсперо-1»

— Брат, я же обещал, — прозвучал голос над ухом сержанта.

Чимбик проснулся и рывком сел на койке.

— Как ты сюда попал? — спросил он у человека в оранжевом комбинезоне.

Точнее, у Камиля Идо, серийного убийцы, известного под прозвищем «Каллиграф». Он любил оставлять полиции послания, написанные на стене аккуратным, каллиграфическим почерком. Только вместо краски Камиль использовал кровь жертв — девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати четырех лет.

— Да пропустили, — беспечно отмахнувшись, ответил убийца. — Я же тебе подарок принёс. Смотри.

Протянув руку, Камиль картинным жестом показал связанных женщин, уложенных в ряд на полу. Эйнджела, Свитари, бейджинка Расмира и рыжая Амели молча смотрели на Чимбика потухшими, безжизненными глазами.

— Я обещал написать твоё имя кровью новой игрушки, — поигрывая неизвестно откуда взявшимся ножом, улыбнулся Камиль. — Выбирай, чьей.

Репликант рванулся к злобному дворняге. Убить, разорвать на куски голыми руками! Вот только тело отчего-то не подчинялось сержанту.

Зарычав от ярости, Чимбик напряг мышцы… И проснулся.

Вскочив с койки со сжатыми кулаками, готовый к драке, Чимбик огляделся. Ни тел, ни крови, ни Камиля Идо. Сон.

Просто сон.

Шумно выдохнув, Чимбик опустил руки и сел на мокрую от пота кровать.

— Сон… — глухо произнёс он и задумался.

Никогда раньше ему не снились подобные сны. Репликанты видели кошмары о контрольной группе, о криокапсулах, но не о людях. Странное ощущение, которое сержант не мог облечь в слова. Оно походило на то, что он испытал на Эдеме, когда невольно искал взглядом Блайза и девушек среди трупов и пожаров в космопорте. Страх за близких.

Чимбик потряс головой, стараясь прогнать воспоминания о странном сне. Напрасно. Будто что-то холодное и липкое засело в груди, мешая сердцу биться в привычном размеренном ритме. Эйдетическая память услужливо воспроизвела всё, что репликант успел прочитать об освобождённых им дворнягах. Убийцы, насильники, торговцы наркотиками и прочие преступники, приговорённые к переработке в киборгов. Командование сочло полезным не уничтожать их вместе со станцией, а выпустить на волю, любезно доставив на поверхность Акадии в спасательных шлюпках.

Ещё три месяца назад сержант оценил бы решение руководства занять ресурсы противника поимкой сбежавших опасных преступников. И единственное, что волновало бы Чимбика, — провал операции. Но теперь, когда в его жизни появились люди, судьба которых волновала сержанта… Теперь симпатии Чимбика оказались на стороне командира станции, разгерметизировавшего отсеки. Окажись на месте командующего станцией-тюрьмой дворняги сам сержант — он поступил бы точно так же. И перед смертью, глядя на приближающиеся ракеты, жалел бы лишь о том, что разгерметизация не убила и репликантов.

Спать больше не хотелось. Одевшись, сержант вышел на улицу — посидеть в курилке, надеясь, что свежий воздух развеет воспоминания нелепого сна.

Несмотря на глубокую ночь, в курилке над шахматной доской сидели Стилет и Блайз. Очередное нарушение, казавшееся Чимбику немыслимым ещё три месяца назад. Сейчас сержант плевать хотел на нарушенный распорядок.

Глядя на братьев, Чимбик понял, что ему необходимо побыть рядом с кем-то настоящим и живым. Воспоминания и сны в последнее время приносили лишь странные мысли и смутную тревогу.

Коротко кивнув братьям, сержант сел на свободное место и с наслаждением глубоко вдохнул. Пряный идиллийский воздух до сих пор вызывал у Чимбика, да и у остальных репликантов, благоговейный восторг. Все они молча радовались уничтожению Эгиды — это увеличивало шансы на постоянную дислокацию здесь, на Идиллии. Если бы устав позволял спать за пределами казармы — репликанты устраивались бы прямо под открытым небом, подальше от осточертевших стен и переборок.

— Чего не спишь? — поинтересовался Блайз, двигая шахматную фигуру.

Доску ему подарил Саймон, который получил ей от одного из охраняемых людей. Он же, как подозревал сержант, подкидывал Блайзу и новые книги, выходящие за рамки разрешённого командованием списка Поколебавшись, Чимбик всё же решился рассказать о недавнем сне. Если он и готов был поделиться творившимся в душе, то только Блайзу и Стилету. И Эйнджеле. Но вряд ли ему когда-то выпадет шанс сказать ей хоть что-то.

— Да приснилось странное…

Стилет и Блайз слушали внимательно, позабыв даже про игру. Когда Чимбик замолчал, они переглянулись, и Стилет осторожно сказал:

— Мне кажется, дворняги называют это совестью. Мы не должны сожалеть о выполнении приказа. Это сочтут дефектом. Не рассказывай дворнягам. Никому. Особенно — контрольной группе.

Блайз согласно кивнул.

— Яйцеголовые всё хорошее в нас считают дефектом. Цепным монстрам не нужны ни сомнения, ни сожаления, ни совесть.

— Сам додумался или Ри подсказала? — с интересом посмотрел на него сержант.

— Ри, — широко ухмыльнулся Блайз. — Я тогда ни о чём не сожалел.

— А сейчас? — спросил Чимбик.