"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Но, с другой стороны, если городишко возьмёт – усадит нас крепко. И сам припасами обеспечен будет прилично, и Себеж подвоза лишит, угрожая второй дороге на Остров. Ндааа! Ситуёвина!
И атаку скидывать со счетов не стоит: Истру в тех местах пешком перешагнуть можно. Там, конечно, где болот нет…
– Полковник Родионов вас к себе просют, ваше благородие, – прервал мои размышления Егорка…
– Ладно, поехали.
Тихон по-быстрому подготовил Афину, и мы с уральцем рванули в расположение полка Родионова. То есть «по-быстрому» относительно – настолько, насколько я был способен пустить свою кобылу в галоп. Егорка в одиночестве раза в
К нашему прибытию вернулись и оба других отряда, причём Гафар умудрился заарканить ещё и пленника, какового уже увели к полковнику. А вот Спиридона не было.
– Господин капитан, – доложил мне командир отряда хорунжий Малахов, – как только конные егеря за нами увязались, ваш «леший» с коня спрыгнул и в лес сиганул. За что спасибо ему от всего общества – не сильно хороший наездник он, благодаря этому и ушли.
Ну и правильно, а нашего Зверобоя Следопытовича в наших же лесах французам ни в жизнь не взять – хоть дивизию назначай для прочёсывания. Да и ту он небось закружит и в какое-нибудь болото заведёт. Нет, Спиридон в лесу не сгинет – дня не пройдет, объявится.
Боевые будни «спецназа»
– Спасибо вам, Вадим Фёдорович, за этого башкира! – встретил меня Родионов. – Ой, какую ценную «рыбу» он нам споймал!
– Добрый день, Марк Иванович! Что за «рыба»?
– Сержант немецкий. Из Шестого корпуса. Оказывается, к французам Сен-Сир со своими войсками подошёл.
Вот тебе и «здрасьте!». Было такое в моём мире, или я реально ненужных дел наворочал? [195]
Эпохой я в своё время интересовался, но не до такой же степени…
195
И в реальной истории на подкрепление Второго корпуса маршала Удино действительно был направлен Шестой баварский корпус Сен-Сира.
– И что говорит пленный?
– Вообще-то еле языком ворочает – ваш Гафар его на аркане саженей сорок за своей лошадью протащил. Хорошо, что вообще в здравом уме остался и жив.
Это точно: я внутренне содрогнулся, представив, как меня со скоростью около пятнадцати километров в час волокут на верёвке по просёлочной дороге… Бррр!
Так вообще «членистомозгим» стать можно.
– Командующему сообщили?
– А то как же! В шесть часов совещание у него.
То есть пара часиков имеется. А не навестить ли в связи с вновь полученной информацией Гродненский гусарский? Не пообщаться ли в связи с этим с нашим французским «гостем»?
Поделился своими мыслями с полковником и нашёл у него горячую поддержку. Через четверть часа мы оба уже поторапливались в расположение кульневского полка.
– Рад видеть, господа! Чем обязан визиту? – поприветствовал нас генерал.
Я, соблюдая субординацию, не стал открывать рот первым – пусть Родионов обрисует ситуацию.
Чем казак немедленно и озаботился.
Яков Петрович выслушал сообщение с живым интересом и понял, что возникла острая необходимость пообщаться с пленным офицером. Немедленно был отдан приказ доставить Жофрэ пред светлые очи генерала…
– Так что, ваше превосходительство, – не совсем смело, но уверенно доложил унтер-офицер, – полтора часа назад поручик Бужаковский забрали арестованного с гауптвахты по вашему приказу!
Лицо генерала стало медленно багроветь, а глаза явно выискивали в пределах досягаемости
какой-нибудь тяжёлый предмет…– Бужаковского ко мне! Немедля!
Понятно, что поручика уже не найдут – данный шляхтич попытался угадать, где масло на данном «бутерброде». Прогадал, конечно, но сам пока об этом не знает.
А Кульнева, казалось, сейчас разобьёт удар: лицо имело уже совершенно не совместимый с жизнью цвет.
А чего удивляться: он ведь чуть ли не отцом родным каждому своему подчинённому был – и нате вам!
Да уж, почувствовать себя преданным одним из тех, кому верил как себе, – то ещё удовольствие.
В душе шефа гродненских гусар, наверное, ещё теплилась надежда, что это какое-то недоразумение и что с минуты на минуту появится тот самый поручик, но мне было совершенно ясно, что Жофрэ ушёл. Ушёл вместе с тем самым Бужаковским.
О чём и было сообщено генералу минут через десять: поручика нигде найти не могут, пленного тоже.
– Господа, прошу оставить меня, – кивнул нам с Родионовым на выход Кульнев. – Встретимся у графа. Прошу извинить.
Мы с Родионовым немедленно ретировались из штабной избы. Не знаю, о чём думал полковник, но я попытался мысленно заключить с собой пари: что первым придёт в негодность – сабля генерала или имеющаяся в помещении мебель…
Ну и правильно: адреналин повышает уровень глюкозы в крови, и её нужно поскорее сжечь. Физической активностью. Так что лучше пусть Яков Петрович клинком стулья и стол крушит, чем в себе такое пережигает.
…Здесь всё моё и мы, и мы отсюда родом: и васильки, и я, и тополя…Почему мне вспомнилась эта песня?
Ни васильков, ни тополей по дороге не наблюдалось, но дело в принципе: это моя земля, и любой цветочек или сосенка роднее и дороже, чем европейский гомо сапиенс с оружием в руках, топающий по российским василькам и прочему клеверу.
И меня совершенно ни разу не волнует национальность – тех же самых природных французов или немцев в российской армии пруд пруди.
Ладно немцы-французы природные: граф Ламберт, генерал де Сен При…
И несть им числа.
Но они теперь РУССКИЕ. И бьют своих сородичей по крови так, что только брызги летят. Кровавые брызги.
Насколько я помню, сам Бонапарт предложил свою шпагу России, но матушка Екатерина в своё время её не приняла.
Обидно – неплохого генерала в перспективе могла приобрести русская армия.
Короче: дело не в национальности, а в том, что ты делаешь на земле Российской Империи.
Но это лирика, а суровая проза жизни требует поскорее воплотить бушующую во мне ненависть в конкретную засаду для наглецов, марширующих по моей земле. И вряд ли времени имеется много…
…На этом совещании у Витгенштейна я даже вякнуть не посмел – одних генералов присутствовало восемь. Не говоря уже о полковниках. Из обер-офицеров, не считая адъютантов, был один я.
А чуть ли не у каждого из генералов имелось своё особое мнение по поводу планирования дальнейших действий. Одни предлагали немедленно атаковать заслоны, обнаруженные на берегу Истры, другие – предпринять поиск на Полоцк, третьи – отступить к Режице или вообще не дёргаться, а оставаться в Себеже, чтобы при подходе корпуса Штейнгеля, каковой факт ожидался через две-три недели, устроить французам «молот и наковальню»…