"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28

Спенсер передал Марии порядка ста фунтов в виде столбика золотых монет. Она скромно поблагодарила и тут же отдала мне.

— Ты, брат, мужчина, тебе и распоряжаться!

— Закусывать ему надо, да и всем остальным! — сварливо произнесла Варвара, грозно глядя на мужа. Но не удержалась, прыснула и вместе с сестрой побежала собирать рассыпанную по земле туту, чтобы, наскоро ее ополоснув, подсунуть мужикам хоть такую закуску.

Офицеры застучали кружками по столу, обращаясь ко мне:

— Рассказ! Рассказ!

Пришлось поведать про наши стамбульские приключения. История с перепуганным начальником стражи, принявшим Спенсера за даму, вызвала громкий хохот и новые тосты. Так же, как наша беготня по городу с носилками. Распалившиеся греки, да и я за компанию, опрокидывали кружку за кружкой за каждый этап спасения Марии и Яниса.

Чувствуя, что вино уже играет мне свою возбуждающую песню, я не удержался и выдал без утайки эпопею с наказанием Барыш-аги.

Что тут началось!

Офицеры повскакали из-за стола. Кто-то кричал на весь Крым, кто-то размахивал кривой саблей, кто-то палил в воздух из пистолета. Кружки катились по столам, вино брызгало во все стороны, игнорируя силу земного притяжения. Казалось, эту вакханалию ничем не унять!

— Отставить, господа офицеры! — раздался от ворот поставленный командирский голос. На нас надвигался седой красавец-генерал лет шестидесяти отроду. — В конец разложились! Разбаловал вас подполковник! Сколько я сил на вас потратил, приучая к дисциплине!

Когда десяток поручиков, подпоручиков и прапорщиков начинает прятаться за спинами унтеров, понятно, что офицерской пьянке конец. Я догадался, что нас прибыл утихомиривать генерал-майор в отставке Феодосий Ревелиоти, георгиевский кавалер и местный лэндлорд.

— Всех жителей Ялты переполошили! Опять мне за вас краснеть?

Офицеры, как нашкодившие школьники, принялись собирать кружки и разбросанные тарелки с раздавленными ягодами. Генерал с брезгливой гримасой за ними наблюдал. Тут его взгляд остановился на Спенсере. Безошибочно определив в нем дворянина, Ревелиоти подошел и завязал с Эдмондом светский разговор, пригласив, в итоге, англичанина в свой дом на ночевку. На прощание англичанин наказал мне утром его посетить.

Оставшись одни, присмиревшие офицеры затеяли со мной тихую беседу на предмет выбора крестного и моих дальнейших планов.

Поручик Георгий Серафим меня наставлял:

— Выбор крестного — не шутейное дело. А у тебя и вовсе непростое. Многие теперь захотят породниться с таким героем. Подполковника, конечно, не обещаю, но на одного из трех наших капитанов можешь рассчитывать. Сами тебе предложат — будь уверен.

— Мы-то чем плохи? — рассердился Ваня. — Ладно, Варвара. Она уже при деле. Но Эльбида расстроится. Видели бы вы, как она сердцем к Янису прикипела!

— За баб спору нет, — не унимался поручик. — А вот крестным лучше позвать штабс-капитана Сальти. Егор Георгиев, иди к нам поближе, — позвал Георгий офицера, шепнув мне на ухо: «при деньгах твой будущий кум. И родня у него знатная. Аж цельный контр-адмирал в Севастополе!».

— Егор Георгиев Сальти! — представился штабс-капитан.

Мы с ним быстро обо всем договорились. А тут и время пришло вечеринку сворачивать. Офицеры стали потихоньку расходиться.

— Думал я про твою беду, — начал разговор со мной Мавромихали, когда проводили последнего гостя.

— Бед у меня много, — усмехнулся я. — Ты про какую из них?

— Про устройство Марии и Яниса.

— Так, так! — я загорелся. — И что?

— Есть тут у нас барыня, — Ваня напустил на себя таинственный вид. — Мы ее прозвали Султаншей, а она себя сама называет «старухой со скалы». Княгиня Голицына, Анна Сергеевна. Была помоложе — эх, горяча! Носилась здесь лет десять назад на лошади в брюках да в шинели.

— Часом не в Кореизе живет? — припомнил я историю крымских дворцов.

— В нем самом, в Кораисе. Имение «Новый свет». Я к ней, помнишь рассказывал, по осени езжу, с фруктовым садом помогать. Так вот! Раньше, говорю, шустрая была барыня. Всем сама заправляла. Иностранцев выписывала винные погреба устраивать. Ну и садов с цветами развела — истинный рай. А уж богомольная какая! Церковь у себя построила «Во имя Вознесения Господня».

— Ваня, какая связь между устройством дальнейшей жизни сестры и церковью?!

— Поспешай, Коста, не торопясь! Я тебе за то толкую, что она уже не та, что прежде. Совсем согнулась, — тут Ваня хитро прищурился, подходя к кульминации своего повествования. — И есть у нее хуторок на Почтовом тракте. Лет пять назад она бы не продала. А теперь может и продаст. Не доходят у нее руки до брошенных татарских лачуг, а вид они ей портят. Очень не любит она это дело. Сама мне жаловалась и говорила, чтоб я нашел кого, порядок навести.

— Нужно посмотреть!

— Посмотреть — можно. С утречка и поедем.

… На следующий день спозаранку наняли тележку и отправились в Кореиз, прихватив с собой Спенсера. Он загорелся познакомиться с Голицыной и «Новый свет» посетить, о котором уже много слышал хорошего. Чуть ли не лучшее поместье на весь Южный берег.

Прекрасная дорога в «каменной одежде», как выразился капитан, уходила дальше вглубь скал, параллельно морю. Мы же высадились напротив въезда в поместье. Выше дороги, немного поднявшись по пологому склону, мы обнаружили пять домов с плоскими крышами и большое деревянное строение. Одна мазанка была пристроена к нависавшей над ней скале. Кругом царило запустенье.

— Видишь, крыша провалена? — указал Ваня на эту лачугу. — Весной приезжал брат Султанши, генерал Всеволожский. Он на лошади здесь по горам разъезжал, принял крышу за ровную травяную площадку и сиганул. И провалился конь его прямо в суп к татарам. Те от расстройства пожитки похватали и дали деру. Последние они на хуторе оставались.

— Черепицей надо крыть. Тогда никто не перепутает, — рассмеялся я и принялся изучать уцелевшие сакли.

Группа из четырех каменных домов образовывала небольшой и очень живописный каскад, взбиравшийся по склону. Его не портила даже почти смытая дождями побелка, настолько эффектно выглядели покрытые зеленой травой плоские крыши. Приложить руки — конфетка получится!

В глубине хутора стоял тот самый пострадавший дом метров пятнадцать по фасаду — типичная мазанка с толстыми стенами из глины и покосившейся терраской. Перпендикуляром к нему служила длинная деревянная конюшня, к ее заднему торцу была пристроена летняя кухня с очагом. При желании из конского загона выйдет отличная таверна, если утеплить стены и прорубить окна.

Широкий двор между пятью домами густо порос травой и был завален скатившимися с гор камнями разных размеров. Вид с него на бескрайнее синее море и покрытые сказочным лесом горы, мощными горбами опирающиеся в берег, был ошеломительным.