"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20

empty-line/>

Маниаз вернулся перед рассветом. К его приходу все уже разошлись по гостевым спальням, коих в обширном доме купца нашлось немало. Только отмытые в бане добела Николай и Саша остались в центральной комнате, за дастарханом, который накрыл для гостей Саид Ахматович. Во время полуночного чаепития маленькая стажерка задремала сидя и прислонилась к плечу капитана. Она столь умилительно сопела носом, свесив голову на грудь, что Дронов не решился ее будить – лишь шепотом попросил спутников накинуть на девушку плед.

В результате все, включая хозяина, отправились спать, а он так и сидел недвижимо, сторожа сон будущей сыщицы и потягивая из пиалы остывший чай. Было неудобно – Саша пригрелась под пледом, обняла правую руку Дронова и прижалась к ней щекой, временами ерзая и что-то тихонько бормоча. Из-за этого дотягиваться до самовара офицеру приходилось одной левой, к тому же у него затекли ноги. Но он терпел. Потому что не придумал менее глупого способа выразить всю свою благодарность. Сейчас Николай, малость отошедший от последних приключений, пребывал в некотором смятении. С первого дня знакомства он испытывал к Александре исключительно покровительственные, почти отцовские чувства. Хотя умом и понимал, что в Третье отделение, да еще в ученицы к полевому агенту, без нужных задатков не попасть, – но ничего не мог с собой поделать. И вот это робкое сероглазое чудо, которое даже в сапогах и с оружием весит как пол-Николая, успевает за считаные секунды сориентироваться перед лицом опасности, своевременно выводит отряд из вероятной ловушки и проворачивает целую операцию по спасению незадачливого командира. Полностью сама, преодолевая даже некоторое сопротивление товарищей, – вряд ли казаки с большой охотой ее слушались. И что характерно – своей заслуги совершенно не понимает, полагая, что ничего особенного не сделала.

– И так ли уж я тебе нужен в конвое? – одними губами прошептал капитан, косясь на укутанную пледом «спасительницу». – Может, разумней было остаться с раненой Настей?

Поразмыслить на эту тему ему как раз и помешал Маниаз. Юзбаши, все так же одетый в гражданское, довольно бесцеремонно вошел в комнату, хлопнув дверью.

– Что?! – вскинулась разбуженная Саша, спросонья путаясь в пледе.

– Все в порядке, это наш доблестный сотник, – успокоил ее Дронов, ставя пиалу на блюдечко. – Садитесь, уважаемый Маниаз. Стол небогат, но кое-что для вас найдется. Впрочем, вы ведь не ранний завтрак разделить зашли?

– Думаете, если ваш язык мне неродной – издевки не почувствую? – угрюмо буркнул офицер-сипай, тем не менее опускаясь на подушки. Смерил взглядом собеседников – вещи тех постирали, и оба сидели в теплых халатах, причем девушке мужская хламида оказалась не по размеру, и она в толстых складках ткани тонула. Юзбаши сокрушенно вздохнул, покачал головой.

– Прошу прощения, – в тон ему ответил Николай, наклоняясь вперед и разворачивая самовар носиком к визитеру. – Пока вы не объясните, с чего вдруг воспылали к нам дружбой и поспешили на помощь, я буду испытывать к вам некоторую… настороженность.

– Не то думаете, – буркнул Маниаз, наливая себе воды без заварки. – Не ради вас все, о себе думал.

– Как это?

– Джабаль-бек – дурак! – Сотник вновь произнес это с такой злостью, что чуть не расплескал пиалу. – Старый, жадный… и дурак.

– Мне он показался опытным и проницательным человеком, – хмыкнул Дронов.

– Вот оттого он и дурак, что опытный, – поморщился юзбаши. – Столько лет дела вел – здесь, с Бухарой, с Хивой… С русскими не вел. Думает, с вами можно так же, как с другими.

– А вы так не думаете? – глянул капитан на хокандца с любопытством.

– Моя семья с вами давно дела ведет. А еще я был под Пишпеком в прошлом году. – Глаза сипая сверкнули, он сжал губы так, что те побелели. – Я там был, я видел, как четыре тысячи ваших солдат разбили наши восемьдесят тысяч. Как ваши пушки били всемеро дальше наших, как они и ваши летающие машины за полдня сделали из нашей армии груду мертвого мяса – рваного на мелкие куски и хорошо прожаренного, как на лагман. А вы потеряли меньше сотни. Я знаю, какие дерзкие письма пишет нашему хану ваш генерал-губернатор, – а он ведь даже не царь, слуга вашего царя, наместник! И он знает, что все равно сильнее хана…

Дронов и Саша молчали, не перебивая распалившегося хокандца. Николай в общем-то понимал его чувства, так как тоже участвовал в том бою и легко мог поставить себя на место вчерашнего противника.

– Человек с влиянием нашего серкера может похитить сотника хивинского или бухарского войска, точно зная, что потом уладит дело, – продолжил Маниаз уже спокойней. – И Джабаль-бек не понимает, почему с русскими должно быть иначе. Я не хочу думать, что может случиться, если он вам навредит. Потому просто убирайтесь из города… И постарайтесь не попадать в такие истории больше.

– Так он мне тогда объяснил, только подробней, – вставила Саша. – Я решила, что звучит логично.

– Понятно, – в задумчивости кивнул Дронов. – Но вы же служите серкеру, у вас не будет проблем, если возникнут подозрения на ваш счет?

– Я служу хану, – фыркнул сотник и одним глотком допил воду из пиалы – видимо, горло у него здорово пересохло. – А для серкера выполняю… некоторые услуги за достойную плату. В этот раз просто верну задаток. А может, и не верну. – Он усмехнулся по-волчьи. – Хан не был под Пишпеком, но у него достаточно ума… Если узнает, что едва не сотворил почтенный Джабаль-бек, – сам ему голову снимет с плеч. Даже палачу не доверит. Он и так рад, что сумел мир подписать прежде, чем ваши войска до столицы дошли…

– Значит, вы поможете нам выбраться отсюда?

– Да. Остаток ночи и день ждите. Вас будут искать, и здесь в первую очередь, но днем ничего сделать не смогут, даже если найдут. Я позабочусь. Вечером провожу вас до окраин. – Юзбаши встал. – Надеюсь, обратно вы поедете иной дорогой.

Не попрощавшись, он вышел, напоследок хлопнув дверью. Дронов вздохнул и повернулся к девушке:

– Саша, чаю хочешь? Только он остыл почти.

– Нет, я совсем…

– Халва осталась.

– С халвой… буду. Ладно. Но вы меня не ждите, идите спать.

– Саша…

– Что?

– На «ты».

– Ой!

Николай пробыл в царстве Морфея до обеда, а проснувшись, обнаружил, что спасшая его «диверсионная группа» давно бодрствует и мается бездельем. Собственно, тем же пришлось заняться и ему – до самых сумерек, так как хозяин покинул дом, а выходить на улицу гостям было рискованно. Чтобы как-то приглушить зуд нетерпения, Дронов устроил во дворе фехтовальную тренировку с казаками. Попробовал было вовлечь в нее и Сашу, но потерпел фиаско. Маленькая стажерка с ногами забралась на огромный мягкий диван в прихожей, усадила рядом Джантая и увлеченно показывала ему картинки из толстого, истертого по краям альбома с видами Петербурга, который нашла в библиотеке купца. Просветительская деятельность явно пришлась девушке по вкусу, а бугинец всегда был любознателен, так что оторвать их от этого занятия капитану не удалось. Когда же альбом кончился, будущая сыщица потащила киргиза смотреть картины, тоже привезенные из России.

Дважды или трижды в ворота особняка стучали. Каждый раз на стук выходил старый длиннобородый слуга-узбек и долго беседовал с пришедшими. На вопросы Дронова и Александры после этого лишь отмахивался: «Все уладил. Хозяин придет – поговорите».

Рашидов вернулся раньше, чем ожидалось, – и выглядел он обеспокоенным. Позвав капитана и стажерку в кабинет, он усадил их на вполне европейского вида стулья, закрыл дверь, опустил шторы. Заложив руки за спину, сказал, хмурясь и глядя в пол: