"Фантастика 2025-53". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– У нас просто нет таких сил, а подготовить мы их не успеем. Колонии что-то дадут, но опять-таки, канадцы и австралийцы это всего лишь неплохая помощь, но не решение вопроса, если его так рассматривать. Там тоже нет такого количества дивизий, даже если взять некоторые туземные части. А что в долгосрочной перспективе?
– Я прогнозирую весной-летом обострение ситуации на всех возможных фронтах. Германия давно поглядывает на Норвежские рудные ресурсы. И с точки стратегического воздействия на Атлантику, порты Норвегии могут стать для нас очень неприятным сюрпризом.
– И что в итоге предполагает худший сценарий?
– Поражение Франции, захват ее флота, оккупация, думаю, и Дании, и Норвегии, что сильно изменит ситуацию на море и не в нашу пользу. Сила Германии в ее сухопутных войсках. Ее последующие шаги – Африка и Балканы. Если Гитлер реализует свои плюсы, он поставит империю в очень сложное положение. Потому что мы должны будем ресурсами флота перекрывать множество направлений, а изменение баланса в пользу Германии откроет ей доступ к нашим торговым путям.
– Африка? Гитлер всегда говорил, что интересы его нации на Востоке, а не на юге. Но говорить – это одно, а делать… Вы сможете продумать варианты по Африке? И как парировать там угрозы Германии, если так разложится ситуация?
– Единственной реальной стратегией при плохом варианте развития событий для нас будет вовлечение в орбиту войны СССР. Нашим вынужденным союзником.
– Война на два фронта?
– Именно. Кто распределяет продовольствие, тот и правит миром, сэр. А война на два фронта поставит Германию на грань голодной смерти.
– Как я понимаю, Джо не спешит воевать?
– Да, усатый тиран слишком хитёр, выжидает, время тянет. Он затеял большую перестройку армии, сейчас там конфликт с Финляндией. Что думаешь по этому поводу?
– Мне нужно как можно больше данных для анализа.
– Жадность – это смертный грех. Бэззи, отныне вы будете получать те же данные что и я, мне нужна ваша оценка Красной армии.
– Буду стараться…
Глава восемнадцатая
Пробка Раатской дороги
Раатская дорога. 12 декабря 1939 года
Из исторических свидетельств я знал, что 9 декабря командир 9-й пехотной дивизии, полковник Ялмар Сииласвуо, прибыл в район парома Хаукиперя, где сосредотачивались выделенные ему части. Фактически, у него было не более 6–7 тысяч стрелков без артиллерии, но с минометами. Помню его фотографию: невысокого роста, спокойный, похожий на сельского учителя в очках, полковник на самом деле был человеком опасным и целеустремленным. Отношение к русским и большевикам – крайне враждебное. Как это говориться: «Непримирим к врагам рейха», ну, это в том числе… Да, это из другого сериала, но тоже подходит. К боям на Раатской дороге за ним уже закрепилось прозвище Кровавый Ялмар, в первую очередь, из-за Выборгской резни, финального аккорда белофинской победы. Хладнокровие, хорошая военная школа, гибкий ум – такой противник будет кусать больно, а если дать ему волю, то закусает до смерти. Он сразу же обратил внимание на две возможности, которые не мог не использовать для разгрома частей Красной армии. Крепкие морозы скрепили лёд на озерах, ставших гладкой белой пустыней, закрепившись небольшими силами с пулеметными гнездами на высоком берегу озера, финны могли не пропускать врага вглубь своей территории. Без танков или тяжелой артиллерии их с этой позиции было не выбить. Таким образом полковник укрепил силами двух пулеметных рот южный берег Хаукиперя, а основные силы отправил как раз в узкое дефиле между озерами Куйвас-ярви и Куома-ярви. 11-го декабря 163-я дивизия оказалась почти полностью отрезана от снабжения. Заткнуть пробку Раатской дороги должен был отряд Контулла из двух пехотных рот и двух отрядов разведчиков. Финны быстро готовили позиции, не зная, где находятся части моей дивизии и когда они подойдут, а основные части группы Сииласвуо вышли на Раатскую дорогу и повернули на Суомуссалми, чтобы ударить по частям 163-й дивизии практически с тыла.
Я знал, что промедление моей дивизии в прошлом, а также пассивность авангарда, при первом сопротивлении финнов, остановившего наступление привело к тому, что 163-я не выдержала и начала отступление, а высвободившиеся силы финны перебросили для разгрома уже моей дивизии. Но сейчас на острие моего наступления был не 25-й полк Миши Плюхина, а 305-й полк майора Легкодуха. А эта рокировка принципиально меняла ситуацию. Михаил Михайлович Плюхин – командир храбрый, но безынициативный, точнее, не так, командир 25-го стрелкового достаточно инициативен и решителен, но в рамках приказа. Он ни физически, ни морально нарушить приказ не мог. Это с ним я спорил до хрипоты, доказывая, что командиры, особенно младшего и среднего звена, не должны быть легко узнаваемы, из-за чего командиры отделений и взводов вооружились внештатно винтовками. В ТОЙ истории, внезапно наткнувшись на позиции финнов, отряд Плюхина затормозил в ожидании приказа, который так и не поступил. Штаб дивизии был в Важинара и никак на появление противника не отреагировал. Комбриг (не я, а тот), вроде бы, узнал о столкновении с противником только к вечеру, начштаба ждал появления командира дивизии, потом долго думали и решали, что с этим делать, а отряд Плюхина топтался на месте и дал возможность противнику еще больше укрепить позиции, даже пушку туда подтянули. Именно нерешительность комбрига Виноградова, его неумение быстро реагировать на изменившуюся обстановку было усилено абсолютным отсутствием инициативы со стороны командиров подразделений. А ТУТ… тут Миша рвался в бой, говорил о хорошей подготовке полка, был расстроен тем, что его полк должен быть основой для блокпостов, которые должны были прикрыть узловые точки дороги, в наиболее вероятные для нападения финских лыжников, но поставить его на острие наступление – это та еще глупость. А вот задача по нейтрализации вылазок финских мобильных частей как раз по нему. Легкая мобильная пехота в тяжелых природных условиях –
это козырь, который очень трудно перекрыть. И вроде лечение простое – фланговые дозоры, быстрое движение, блокпосты, огонь артиллерии и давление броней. А тут у меня гордое название отдельный танковый батальон, а из 66 танков, что в нем числятся, танками можно назвать только 26, а все остальное – пулеметные танкетки. Ну, скажите, зачем мне тут в снегу и при сорокоградусных морозах 22 плавающих танка с пулеметным вооружением и легким бронированием? А еще получилось, что из пришедших среди первых танков Т-26 техники смогли отморозить и привести в порядок всего 6 штук… Хорошо, что только один из танков был двухбашенным. Три танкиста три веселых друга это про экипаж именно однобашенного варианта этого легкого танка. На них и пушка стояла посолиднее, уже могла оказать пехоте серьезную поддержку, особенно тут, где массивных дотов, таких, как на линии Маннергейма, не было и в помине. Будь у противника сил больше, мог бы и многочисленные завалы на дороге организовать, и точек долговременных земляно-древесных понакапывать, морозы созданию Дзота не помеха, особенно если хотите выстоять.Так что основная задача танкеток – патрулирование дороги и разведка. Над оставшимися танками упорно трудились техники, накрученные мной по самое нехочу. Я не был уверен, что у финнов тут будут противотанковые орудия, но этим танчикам и попадание мины противопоказано. А минометы у них должны быть. Так что делаем все по науке: выдвигаемся как можно скорее, чтобы сбить небольшой заслон, выходим на оперативный простор, давим основные силы. Ага. Все будет как раз так просто. Но пару козырей я в рукавах имею.
Когда занял позицию на наблюдательном пункте, оборудованном разведчиками, то заметил, что финны не успели еще серьезно зарыться, создав жиденькие пока что завалы, но при нашем приближении затихарились. У них было несколько ротных минометов, мины не расставляли, окопы отрыли насколько могли, сделали вал из снега, снегом присыпали два ряда колючей проволоки. Для наступающей пехоты колючка в снегу могла оказаться очень неприятной неожиданностью. Фланговые дозоры сбили несколько групп вражеских разведчиков, пытались выяснить наши силы. Было обнаружено несколько снайперских засад. Я помнил, что двадцатые числа декабря кроме сильных морозов еще отличался сильными снегопадами и метелями. Поэтому начал движение заранее, даже не успев получить приказ командующего армией.
Ко мне на наблюдательный пункт прибыл майор Ивлиев, командир Богунского, 146-го стрелкового полка. Его первый батальон составлял второй эшелон, который должен был поддержать нашу атаку на вражеский заслон. Я ни на минуту не сомневался в том, что как только мы собьем противника с дороги, он развернет на нас свои основные силы.
– Петр Васильевич, как ваши ребята?
– Батальон движется в полном составе, будут тут через полтора-два часа максимум. С нами четыре танка, отремонтированных, один двухбашенный. – майор Ивлиев был человеком монументальным. Надо сказать, что среди его умений было не теряться, хорошо ориентировался в обстановке, в ТОЙ истории был на Раатской дороге ранен, но организовал отход своих бойцов, вышел с ними, потом хорошо проявил себя в Великую Отечественную, героически сражался под Сталинградом. Погиб в начале 43-го. Он нравился мне такой крестьянской основательностью, вниманием к мелочам, психологической устойчивостью: отсутствием и паникерства, и шапкозакидательства. Кстати, интересный факт, читая материалы про Раатскую дорогу и трагедию 44-й дивизии помню «свидетельства» о расстреле то ли семи, то ли десяти командиров, остальные, мол, застрелились сами… Реально: комдив, начштаба, политрук дивизии – да, их расстреляли перед строем. Ни одного из командиров полков, отдельных подразделений не то что не расстреляли, не понизили в званиях, они продолжали служить верой и правдой.
Не знаю почему, но майор Ивлиев вызывал у меня подсознательное чувство симпатии. Может быть потому, что я и раньше воспринимал таких монументальных людей как защиту, знал, что слабого такой сильный не обидит. Захотелось побыть под его защитой подольше, наверное, такие вот выверты подсознания.
– Петр Васильевич, задержись, посмотрим, как ребята Александра Игнатовича отработают. Александр Игнатович, корректировщики на месте?
– Мы готовы, Алексей Иванович! – майор Александр Игнатович Балаев был сыном царского офицера, происхождения самого не пролетарского. А дослужился до генерал-майора, не был репрессирован, всем своим жизненным путем опровергая мифы о страшном беспределе того времени. Честный служака. Фанат своего дела. Уверен, что себя покажет с лучшей стороны. Такие как он, во время Брусиловского прорыва, вражеские огневые точки гасили вторым снарядом. А тут, когда нет дефицита снарядов, ему, как говорится и все карты в руки.
– Тогда начинаем через 15 минут. Вот, ребята Легкодуха заканчивают сосредотачиваться.
15 минут тишины. Отмашка. В небо взлетают три красных ракеты.
Глава девятнадцатая
На всякую пробку штопор найдется!
Раатская дорога. 13 декабря 1939 года
Сначала была огненный вал. Первые пристрелочные выстрелы, корректировка, и массированный огонь гаубичного дивизиона оказался для противника совершенным громом среди ясного неба. Штурмовые группы выдвинулись вперед, а фланговые отряды лыжников стали обходить позиции финнов по льду озера, поддерживая продвижение огнем станковых пулеметов, передвигающихся на санках, в санки же уложили боекомплект, да не один, имея приказ прижать финскую пехоту к земле.