"Фантастика 2025-53". Компиляция. Книги 1-22

— Товарищ нарком внутренних дел, есть одна просьба.

— Слушаю, Алексей Иванович!

— Поликарпов. Ему осталось жить пару лет. Рак желудка. Он сам не согласиться, но надо бы его обследовать… Очень часто раку желудка предшествует язва, недолеченная, непрооперированная. Может быть, показать нашим лучшим специалистам?

— Обязательно. Такими кадрами разбрасываться нельзя. Даже меня эта его «Стрела» восхитила. Я понимаю. Есть и твоя заслуга, но! Король истребителей! Настоящий король! А как сократил название самолета, а! Королевский жест, ценю!

Я уже подходил к машине, когда увидел адмирала Кузнецова, который поджидал явно меня. Поздоровались.

— Алексей Иванович! Огромная просьба — перед моими адмиралами выступить. Кратко… На час-полтора данные разведки о тактических схемах действий флотов в этой войне. Что ждать, к чему готовиться. Какие сюрпризы нам могут преподнести враги. Сами понимаете, флоту вы уделяете намного меньше внимания, чем авиации, понимаю, но всё-таки попрошу.

— Так я вам и не собираюсь отказывать. А то, что внимание авиации огромное, так у нас в будущей войне все решаться будет на сухопутном фронте. Вот когда решим с наглами или америкосами устроить войну, тогда флот получит всё самое лучшее и современное. Можете не сомневаться. А выступить? Когда планируете совещание?

[1] Этот самолет известен еще и как Супертандерболт, (Super Thunderbolt / Ultrabolt Fighter) является развитием Р-47 Тандерболт под новый мощный мотор. Производился малой серией. К моменту его появления достойных целей не оказалось.

[2] Александр Михайлович Картвелишвили, выдающийся американский авиаконструктор грузинского происхождения.

Глава 17

Глава семнадцатая

Операция «Мертвая рыба»

Ленинград. 16 мая 1941 года.

Пятнадцатого мая поздно вечером пришла очень тревожная новость: в Финляндии было совершено покушение на маршала Маннергейма. Подробностей не было. И это было опаснее всего. Я должен был шестнадцатого быть в Ленинграде, ну что же, там была возможность связаться с финской резидентурой по резервным каналам. Понимаю, что посольство, как и все атташе при нем мало что могли сообщить, решился отправить шифрограмму одному из наших агентов, вот только не был уверен в его возможностях — не по добыче информации, а по доставке ее. В этом тумане событий у меня были соображения по данному вопросу, но их можно было уточнить именно в Ленинграде.

Теперь главный повод, по которому я направился в Северную Пальмиру. Эта операция «Мертвая рыба» началась почти год назад, когда 5 июля 1940 года из шотландского портового города Гринок отправился караван судов, к которым очень скоро присоединился конвой, в составе старого линкора «Ривендж» и новенького легкого крейсера «Бонавентура». В составе каравана были достаточно быстроходные лайнеры «Сикорски», «Король Бермудов» и «Баторий». Два из них принадлежали Польше, но застряли в Британии и теперь служили ее интересам. Девятого на «Батории» сломалась машина и корабль не смог давать нормальный ход, вынужденно выйдя из состава каравана, сломанные машины выдавали каких-то несколько жалких узлов. Для его защиты остался легкий крейсер «Бонавентура», но очень скоро оба корабля оказались в зоне тумана, учитывая серьезную опасность столкнуться с айсбергами, корабли остановились. Лавры «Титаника» никого из их капитанов не прельщали. Риск обнаружения германской подлодкой, конечно же, возрастал. Но деваться было некуда. Действительно некуда, особенно когда возникли следы от торпед, из которых три попали в крейсер, который стал стремительно крениться на левый борт, со стороны которого и раздались взрывы. Четвертая торпеда разминулась с крейсером, но и в «Батория» не попала. Корабль, который называли еще «Счастливчиком» не подозревал, что на этом его счастье закончилось, и госпожа удача повернулась к нему задним фасом. Пока команда пыталась дать ход, в борт «Батория» влетели две торпеды с разницей в несколько секунд. И так удачно, что корабль имени польского короля перевернулся и пошел ко дну даже раньше прикрывавшего его так неудачно крейсера. Для «Бонавентуры» этот первый и последний рейс оказался роковым. Не повезло и «Баторию», который перевозил часть сокровищ из Британского казначейства в канадский Галифакс. Для него сверхсекретная операция «Фиш» оказалась абсолютно несчастливой. А в бортовом журнале подводной лодки «Окунь» (Щ-302) Балтийского флота оказалась запись про успешные стрельбы на полигоне в Северном море, в ходе которых были условно уничтожены две такие же условные цели. После этого похода «Окунь» стал на ремонт, а ее экипаж и капитан получили назначение на Северный флот. За этот поход Леонид Иванович Городничий, один из лучших советских подводников, был предоставлен к званию Героя Советского Союза. Вот только награжден был «секретно». И награду ему вручат после войны. Могло не получиться? Могло! Счастливая Щука, которая «Окунь» пробралась на точку рандеву заранее. Самым сложным было найти судовой журнал «Батория», в котором значились координаты его вынужденной стоянки. Я не знаю, сколько в моем времени стоило подобраться в архив, где эти судовые документы хранились. Я не знаю, сколько стоило отсканировать или сфотографировать нужный фрагмент. Но ведь оно того стоило! В ТОЙ истории «Баторий» отремонтировался и нормальных ходом добрался до Галифакса, опоздав всего на три дня. В этой истории ему не повезло. Бывает!

Вообще, это была одна из первых операций, которую я предложил провести еще в марте месяце сорокового года. И совершенно не ожидал, по ней будет принято положительное решение. Но, что сделано, то сделано. Эта операция была просчитана тоже в моем времени. Риск ее провала был, и еще какой! Но! Откусить чуток от сокровищ Британской империи… Пиратство? Война! Скажите. а как сокровища заносчивые лимонники накопили, не тем же банальным пиратством и ограблением колоний? Не они первые, не они последние. Побывайте в Венеции, на экскурсии вам честно признаются, что большинство сокровищ Венеции были банально стырены в Константинополе, когда столицу Византии грабили крестоносцы, приплывшие на византийских кораблях. А кто испанские галеоны пачками на дно моря пускал, пиратствую по всем морским путям к Новому свету? Так что никаких угрызений совести у меня по этому поводу не было. Люди? Ну, жалко людей… Ну. Как-то так… жалко. Своих мне жальче, простите за корявое слово. Так что так. Крейсер? Нехорошо получилось, но у короля много[1]! Так что все путем.

Окончательно мои угрызения совести прошли, когда в Питер пришла та самая подлодка Л-3, а я узнал, что там было «достато» со дна морского. Кроме золота и платины (это гут — пригодиться, особенно платина она как катализатор для химиков дороже золота), нам достались документы казначейства. Хорошие такие документы! Но главным призом были сокровища короны. И среди сокровищ британской короны совсем случайно так затесались фамильные драгоценности Романовых. Попали они в руки жадной британской королевской фамилии различными путями: часть из них были вывезены женой Александра III, датской принцессой Дагмарой, которая стала в России Марией Федоровной, и умудрилась лучшие свои драгоценности «зажать» и не передала Гессенской Мухе[2]. Ее сокровища были взяты «на сохранение» британской короной, но вот возвращать их потомкам Романовых никто не собирался. Принадлежавшие великой княгине Марии Павловне драгоценности были во время революции тупо украдены британским агентом Берти Стопфордом, а часть украшений самыми различными способами осели в сокровищнице британских королей, в том числе проданные революционным правительством по дешевке во времена экономической и политической блокады советского государства. Так что фиг вам, госпожа Елизавета и прочие всякие там принцессы, расхаживать в жемчужной тиаре, да и про любимую сапфировую брошь тоже следует позабыть!

Вообще-то Л-3 стала нашей основной лодкой-золотодобытчицей. Перед походом за богатствами Британской короны, подлодка совершила еще и поход к берегам Исландии, где освободила трюмы затонувшего парохода «Минден» от четырех тонн золота, которое перевозилось из Бразилии в Германию. Корабль был затоплен по приказу Гитлера, оказавшись обнаруженным британскими военными кораблями.

В крайний поход Л-3 следовала в сопровождении лидера «Минск», который не только охранял место эвакуации грузов «Батория», но и принял на свой борт часть сокровищ. Места на подлодке маловато. Приятным бонусом оказалось то, что на потопленном неизвестной подлодкой корабле (я имею ввиду «Баторий») оказались еще и некоторые документы, и сокровища уже несуществующей Польши. Самой ценной частью груза было несколько ящиков неогранённых алмазов, скорее всего южноафриканских и индийских. Ну что же, после огранки алмазы станут бриллиантами, «обезличенными» драгоценностями стандартной формы. А с чем-чем, так с огранкой проблем не будет, ведь среди тех самых еврейских беженцев хороших, и очень хороших ювелиров, в том числе огранщиков, было более чем достаточно.

Встречаю Берию, который тоже прибыл поприветствовать караван в составе подлодки Л-3 вместе с лидером «Минск». Лаврентий Павлович был последней добычей озабочен.

— Понимаешь, Алексей Иванович, не дают мне спокойствия сокровища Романовых. Мы — это одно. А ведь потом кто-то захочет их выставить, предъявить свету, неудобно может получиться. В нелегализованном виде они не сокровища на миллионы золотых рублей, они мусор, который и залогом стать не сможет. Надо бы подумать, как сделать так, чтобы легализовать эти диадемы и прочие вещицы…

— Есть тут кое-какие мысли, мы даже кое-что подготовили, на всякий случай. Разрешите проработать операцию и предоставить вам план?

— Я так понимаю, понадобятся или мои специалисты, или кто-то из коминтерновцев?

— Правильно понимаете, Лаврентий Павлович, только нужны будут и те, и другие.

— Хорошо. Будем считать операцию «Мёртвая рыба» успешно завершенной. Завтра будем докладывать товарищу Сталину. Что известно по Маннергейму? — Берия был озабочен этим событием не меньше моего.

— Пока что данных мало. Есть только предположения. Лаврентий Павлович, вы могли б мне оказать существенную помощь?

— Так. Что надо?

— Надо переговорить с товарищем Ждановым.

— Думаешь, это как-то связано с теми переговорами? А что? Давай спросим… Это ведь не допрос будет, так, дружеская беседа на троих. У меня и хорошее сухое красное есть. Из Абхазии товарищи прислали. Заедем в Смольный «на поговорить».

Беседа с товарищем Ждановым была сложной. Андрей Александрович был человеком волевым, мощным, с сильной логикой и умением виртуозно плести паутину разговора. Будучи собеседником непростым, встретил нас без настороженности, но вёл себя очень аккуратно, даже распитие небольшого количества спиртного не привело товарища Жданова в состояние расслабленной благости, в котором можно проболтаться о чем-то важном. Тем не менее, удалось вытащить такие подробности его встречи с Маннергеймом, о которых он в своем отчете умолчал. Очень сложный товарищ! И его Сталин видел своим преемником! Вот черт! А ведь прав Иосиф Виссарионович: кадры решают все, особенно при их отсутствии.