"Фантастика 2025-60". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Но тогда как эти наёмники — или кто они там на самом деле — попали в город? — прищурилась Инара.
— Фро Соколова — вам, как офицеру Патруля, стыдно должно быть за такой вопрос, — покачал головой Дункан, направляясь к выходу из помещения и знаком приказывая Селенскому следовать за собой. — Всегда найдётся какой-нибудь филло де пута, которому плевать на всё, кроме своих сучих потребностей и своего сучьего кошелька. Такой мазафака мать родную продаст за пятьсот марок, но не потому, что не любит её, а потому, что это просто факин бизнес, чтоб его!
— И вы хотите сказать, что у вас на примете есть такой… мазафака? — марсианка сделалась весьма и весьма серьёзной. Впрочем, и до этого на лице оперативника Космического Патруля не было заметно никаких признаков веселья.
— Да есть тут один пендехо, — поморщился Фрост, и при виде гримасы на лице своего патрона Селенский грязно выругался про себя.
— Что вы имеете в виду?
Фрост пинком ноги отбросил в сторону обломки стены, продвигаясь в направлении лестницы, по которой они сюда поднялись.
— Их называют вентканальными крысами, — сказал титанец, выходя на лестничный пролёт и начиная спускаться вниз. — Название пошло с космической станции Стелларис, вам она должна быть хорошо известна. — Соколова молча кивнула в ответ, давая понять Фросту, что о станции Стелларис она наслышана. — Главный пояс, расположена в девяти тысячах километрах от (410) Хлориды, до недавнего времени являлась независимой торговой станцией со всеми вытекающими отсюда последствиями, пока Марс не прибрал её к рукам восемь лет назад. Типы, которые получили такое прозвище, занимались там тем, что гоняли контрабанду по вентиляционным шахтам станции, чтобы избежать встреч с тамошними безопасниками. В Гюйгенсе, понятное дело, нет ничего похожего на вентиляционные каналы, но название прижилось, так что по-иному их и не называют.
На лестничной площадке четвёртого этажа полицейские и оперативник Патруля встретили поднимавшихся наверх коллег Фроста и Селенского, и несколько минут ушли на разъяснения ситуации и на обмен мнениями. Прибывшие полицейские после этого продолжили свой путь, детективы же и офицер Патруля двинулись дальше.
— Его зовут Айзек Иверсен, — продолжил Дункан. — Если верить слухам, на Стелларисе он был одной из лучших крыс. Потом, когда на станцию прилетели четыре крейсера Патруля со своими штурмовиками, Иверсен вдруг резко вспомнил, что там ему больше делать нечего, потому он сел на попутный космолёт до Титана. Не знаю, почему этот мазафака решил выбрать нашу планету, но он её выбрал, это есть факт. Хотя, если честно, этот хрен не так уж и досаждал властям. Так, привлекали пару раз за незаконный ввоз на Титан запрещённых технологий и представителей ксенофауны, но это всё.
— Ксенофауна? — Соколова с интересом всмотрелась в спокойное лицо старшего детектива. — Это что он сюда притащил? С инопланетной живностью в Системе вроде как не так чтоб и богато было…
— Хе, вы, должно быть, не видели ни разу энцеладских донных скарабеев или рыб-торпед из океана Европы! — усмехнулся Фрост, плечом толкая дверь, ведущую в вестибюль «Эйкона». — На «чёрном» рынке они стоят бешеных денег, я уже не говорю о специальных аквариумах для таких существ. Я, если честно, мало во всём этом разбираюсь, к тому же, моей месячной зарплаты хватит если только на циркуляционный насос для подачи жидкости для такого аквариума, но даже для жизнеформ с Энцелада или Европы, несмотря на то, что в тамошних океанах присутствует растворённый в воде кислород, требуются особые условия содержания. Обычная вода, которую мы используем для аквариумов с привычными нам гуппиями и прочей фигнёй, их просто-напросто убьёт.
— Вы сказали, что этого Иверсена привлекали за контрабанду. Почему же он до сих пор на свободе?
— Понимаете, капитан, законы Союза несколько иначе смотрят на подобные вещи, — пожал плечами титанец. — Это ваши фрегаты и крейсера сжигают когги контрабандистов по всей Солнечной системе, мы же несколько по-другому на всё это реагируем. Если дело не касается провоза чего-то по-настоящему опасного — оружие, взрывчатка, боевые роботы, дело ограничивается штрафом и мелкой отсидкой. А Иверсен был уличён в попытке незаконного ввоза электронных компонентов двойного назначения, ещё он пытался по заказу одного местного придурка протащить через таможню тех самых донных скарабеев с Энцелада. Касаемо ксенофауны у нас законы весьма строги, вся инопланетная живность находится под охраной.
— То есть, вы его просто оштрафовали и посадили на пару месяцев?
— А вы бы его расстреляли, что ли?
— Нет, но он бы сел надолго. Впрочем, я не лезу в чужой монастырь со своим уставом, детектив Фрост. Ваши правила — это ваши правила.
— Вот это очень правильно, капитан.
Детективы и оперативник Патруля прошли вестибюль делового центра, по которому деловито сновали туда и сюда полицейские, медики и спасатели, и вышли наружу, на площадь перед зданием.
— И где вы собираетесь искать эту вашу вентканальную крысу? — поинтересовалась Соколова,
идя вслед за Фростом и Селенским в сторону «лэндрейдера».— Да есть одно место, мы его называем Гирканские Трущобы, — отозвался Дункан, открывая дверцу джипа со стороны водителя и садясь в кресло; снял с головы свою неизменную шляпу и аккуратно пристроил её на приборной панели автомобиля. — Типы, подобные Иверсену, там любят ошиваться. Можно сказать, что это один из злачных районов Гюйгенса. Район Гиркания, то ещё местечко. Впрочем, сами всё увидите через некоторое время.
В отличие от Дункана Фроста, Инара Соколова не раз бывала на Земле — по долгу службы, разумеется, так как для простого посещения планеты-прародины у марсианки не было никакого повода. Отдохнуть под открытым воздухом можно было и на Марсе, на курортах Маадима или Эриданийского моря, причём с гораздо более высоким уровнем комфорта и обслуживания, не опасаясь, что какой-нибудь ушлый воришка стырит твои личные вещи. Огромные мегаполисы планеты-прародины вызывали у марсианки стойкое чувство отвращения по причине наличия там слишком большого количество человекоподобных паразитов, влачащих своё жалкое примитивное существование на выделенный государством базовый минимум и не озабоченных ничем, кроме получения примитивных удовольствий. И что такое трущобы, Инара тоже знала не понаслышке.
Четыре года назад, расследуя дело о торговле «живым товаром» (речь шла о работорговце-сутенёре с Луны по имени Декстер О’Рейли, который вербовал для «работы по контракту» молодых девушек из таких вот «социально защищённых» семей, а по факту вывозил их в бордели как на самой Земле, так и на Луну и Астероиды), Инаре «посчастливилось» побывать в одном из земных мегаполисов, расположенных в Западном полушарии планеты-прародины человечества. Двенадцатимиллионный Медельин, находящейся на территории когда-то независимого государства Колумбия, бывшее сейчас одним из департаментов Земной Федерации. В эпоху Разделённого Мира это был один из самых криминогенных городов Земли, да и сейчас обстановка в городе была далека от спокойной. В богатых районах и населённых работающим средним классом секторах города ситуация была вполне благополучной, но в тех районах города — коммунах, как их здесь называли по старинке, где жили «социально защищённые», она оставалась крайне сложной. В Двадцать Пятой коммуне, куда Соколова с группой штурмовиков Патруля проникла с целью ареста доверенного лица О’Рейли некоего Рауфа ат-Тани, её, отделившуюся от основного отряда, едва не ограбила, изнасиловала и убила (причём вовсе не обязательно в таком порядке) компания местных отморозков. Понятное дело, что такие вещи с патрульными не проходят, и эти несчастные скудоумные болваны остались в итоге лежать на грязной мостовой какого-то заплёванного переулка с переломанными костями — и им ещё фантастически повезло. Так вот — именно в Двадцать Пятой коммуне Инара и поняла значение термина «трущобы». Грязные, замусоренные и заплёванные улицы, обшарпанные дома из полибетонных панелей с потрескавшейся псевдогипсовой штукатуркой, скрипящие и чихающие при каждом запуске двигателя наземные автомобили, каковые в любом марсианском городе давно бы выбросили в металлолом, и такие же обшарпанные и облезлые обитатели — вот что такое трущобы.
Здесь же, в Гюйгенсе, место, которое Дункан Фрост именовал трущобами, трущобы эти самые выглядели, как самый обычный деловой район где-нибудь в Линфилде или Проскурово. Аккуратные трёх-, пяти- и семиэтажные здания из полибетона, длинные складские строения с куполообразными крышами из псевдостекла, припаркованные там и сям наземные автомобили вполне респектабельного вида — это вовсе не было похоже на трущобы. Однако Соколова понимала, что местные законники лучше неё разбираются в здешних реалиях, и если Фрост назвал это место Гирканскими Трущобами, значит, титанец имел в виду то, что и имел в виду.
— С виду вполне себе так респектабельно, — произнёс Фрост, выворачивая руль влево и объезжая тронувшийся от бордюра маленький фургончик тёмно-синего цвета с логотипом местной конторы по доставке продуктов питания на дом, не обращая никакого внимания на протестующий визг клаксона, — но это только с виду. Приличные люди здесь, как правило, не селятся, если только в лужу жопой не сели. Ну, там, с работой проблемы, а за жильё платить надо, а денег маловато — тогда продают квартиру где-нибудь на Покорителей Космоса или бульваре Кеплера и переезжают в Гирканские Трущобы. В основном, здесь всякая фальта селится, которая на свободе только до определённого момента. Ну, ещё шлюхи здесь обретаются, но не те, которые на улице торчат по углам — это на Земле так принято, мне Оскар рассказывал, а у нас такого нет, а вполне респектабельные, которые работают на съёмных квартирах или в салонах разных, которые прикрываются вполне легальными вывесками…