" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

Гранаты взрывались, кого-то ранили, а затем штурмовики отреагировали интенсивной стрельбой. Одна из их пуль замысловато отрикошетировала и попала Тристану в спину. Но он в трофейном нейлоновом бронежилете, поэтому ощутил лишь не очень сильный удар.

«Сколько раз он уже спасал меня?» — подумал Тристан, засылая ещё одну гранату в сторону врага.

Далее он выдернул рогатку из бруствера, спрятал её в ящик, а сам залез в нишу, вырытую прямо под бруствером. Уперев в плечо взведённый АГ-37, обер-ефрейтор Диттмар терпеливо ждал.

Он никогда не был идеальным солдатом, идеи Гитлера не разделял и не разделяет, как и идеи кайзера Вильгельма III, какими бы они ни были, но он знал наверняка одно — коммунисты не пощадят Германию. И за Германию нужно сражаться.

Вокруг грохотали автоматы и взрывались гранаты. Тристан надеялся, что никто не закинет гранату именно в его участок траншеи, ведь его ниша совершенно не защищена от осколков и, при неудачном стечении обстоятельств, его нашпигует стальными осколками, как гуся яблоками…

Желудок Диттмара отреагировал на кулинарную ассоциацию жалобным урчанием. Он так и не поел и ему было очень жалко айнтопф, разлитый по траншее. Мельсбаха, боевого товарища, ему тоже было жалко, но его нельзя было спасти, с его смертью ничего уже не поделать, а вот айнтопф Тристан мог есть чуточку быстрее…

Штурмовики врага спустились в траншею, застрелили кого-то из отделения Тристана и пошли дальше. Но Диттмар ждал, когда они соберутся в отводе на вторую линию, чтобы расстрелять их в спину.

Подло, конечно, убивать врага так, но Тристан считал, что лучше подло выжить, чем честно погибнуть…

Дощечка, вымазанная грязью, маскировала его щель, имитируя обычную стену траншеи, поэтому просто так увидеть подлую ловушку нельзя.

Её придумал сам Тристан, но особо не распространялся о её существовании среди остальных, а то ведь растреплют, будут делать везде, а потом об этом узнают большевики и начнут расстреливать любые подозрительные участки стен траншей.

Наконец, когда вражеское сапёрно-штурмовое отделение пошло по отводу, что свидетельствовало о полном уничтожении отделения Диттмара, он открыл огонь.

В прошлый раз удалось раздобыть бронебойные пули, со стальными сердечниками, поэтому первые трое штурмовиков погибли на месте. Возникло столпотворение в довольно-таки узкой траншее, чем воспользовался Тристан. Он перебил всех, израсходовав лишь один магазин. А затем он начал выжидать.

Тела лежали вповалку, но ничего не происходило — в течение следующих трёх минут никто не пришёл за ними, поэтому Тристан вылез из щели, закрыл её и направился собирать трофеи.

Один из штурмовиков поднял руку с пистолетом и дал очередь в живот Тристану, а тот полоснул по нему из штурмовой винтовки.

Упавший в грязь обер-ефрейтор Диттмар пытался вдохнуть и, наконец, после четвёртой судорожной попытки, у него получилось. Вдох вызвал ещё более острую боль, но воздух подействовал благотворно и Тристан нашёл в себе силы сесть, поднять штурмовую винтовку и добить врага.

— Сдохни, дырка от жопы… — на чистейшем немецком прошипел советский штурмовик и дал ещё одну очередь из автоматического пистолета.

Несколько пуль врезались в грудь Тристану.

— Сука… — просипел он и зажал спусковой крючок.

Пули пролетели мимо цели, но его силы окончательно исчерпались и он откинулся на спину, прислонившись к траншее.

Вражеский штурмовик хотел добить его, но его рука безвольно опустилась.

— Вы все сдохнете… — прошипел он. — Нацистские мрази… Все…

— Я не нацист, ты… предатель… — ответил ему Диттмар, приложив к этому все оставшиеся силы.

— Пошёл ты, нацист… — с ненавистью прошептал штурмовик и его глаза закатились.

Тристан ощутил холод. Это Смерть коснулась его плеч.

Боль начала проходить, гримаса страданий на его лице разгладилась. Он умер с умиротворённой полуулыбкой.

*20 октября 1940 года*

— Нам хватит сил, чтобы истребить вас полностью, — произнёс генерал-лейтенант Ватутин. — Капитулируйте или готовьтесь к смерти. Третьего не дано.

Генерал-майор Эрвин Роммель, командир 7-й танковой дивизии Рейхсвера, недовольно поджал губу.

— Это не переговоры, — добавил Николай Фёдорович. — Это ультиматум. Либо «да», либо «нет».

2-я ударная танковая армия провела глубокую операцию по блокированию Берлина с севера. Удар был нанесён через Эберсвальде, Либенвальде, Нассенхайде, с выходом на Креммен.

Несмотря на отчаянное сопротивление противника, блокировка Берлина прошла успешно, а большая часть отступивших солдат противника скопилась в Науэне.

Их много — не меньше семидесяти тысяч, но это уже не совсем армия, так как там собралось с бору по сосенке, то есть, сотни разных подразделений, обескровленных прошедшими боями и дезорганизованных противоречивыми приказами.

С юга наступает 1-я ударная танковая армия генерала Жукова, получившего схожие задачи — блокирование города с юга.

Встреча двух армий должна произойти в окрестностях Науэна, где и скопились оставшиеся защитники внешнего оборонительного кольца Берлина.

Штурм города будет, но только в условиях защиты флангов и изоляции сил противника. Брать города очень непросто, поэтому генерал армии Шапошников решил не усложнять себе и остальным жизнь.

— Сколько у меня времени на обсуждение с моим командованием? — уточнил генерал-майор Роммель.

— Час, — ответил генерал-лейтенант Ватутин. — Не смею задерживать.

Роммель побледнел, но быстро взял себя в руки, кивнул и убыл обратно к своим.

В плен его брать не стали, так как он вышел с белым флагом и назвал себя парламентёром. Да и не особо важен он, как военнопленный — его армия уже обречена, так как снабжение отрезано и пользоваться она может только запасами Берлина.

А город подвергается ежедневной бомбардировке, ставящей целью уничтожение скоплений техники, складов и живой силы противника.