" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Лёша хитро сощурил глаза. Он замолчал. Смотрел на меня, словно дожидался моего ответа.
— Благодарю, — сказал я.
Соколовский с прежней медлительностью в движениях прикоснулся к портфелю, который стоял между нами на сиденье. Сунул в портфель руку, медленно вынул из него пухлый белый конверт. Вручил его мне.
— Здесь всё, — сказал Лёша. — За вычетом аванса, разумеется.
Я приоткрыл конверт — увидел внутри него две пачки «павловских» сторублёвок. Те самые пачки, которых недоставало в Димкином тайнике под паркетом. Сунул конверт в карман жилета (которым прикрывал рукоять ПМ).
«Хватит ещё на один хороший холодильник, —
— Я на выходных пообщался с друзьями из Сочи, — сообщил Лёша. — Они сказали, что менты не увидели в смерти Васи Седого никакого криминала. Квалифицировали её, как несчастный случай. Ты просто волшебник, Дмитрий Иванович. Сработал быстро и качественно. Не расскажешь мне, как всё прошло? Там, в Сочи. Я имею в виду… он сказал что-то перед тем, как…
Лёша замолчал — посмотрел через моё плечо на дежурившего снаружи у машины Кислого.
Едва слышно добавил:
— … Перед тем, как ты выбросил его из окна.
Я наблюдал за тем, как всё так же медленно Лёша Соколовский вынул из портфеля красно-белую пачку с сигаретами «Marlboro» и металлическую зажигалку. Он сунул сигарету в рот, закурил. К витавшим в воздухе запахам добавился запашок бензина. От кончика сигареты по салону автомобиля зазмеилась серая струя табачного дыма: она взлетела к потолку и поползла к приоткрытому окну.
Мне показалось, что молчание затянулось.
Понимал: сейчас время для моего ответа.
— Нет, — сказал я.
Именно так: коротко и по-военному чётко ответил бы Димка. Я прекрасно помнил, как мой старший брат разговаривал с посторонними. Он выдавал им однозначные ответы, не усложнённые сопутствующей информацией. Я спокойно выдержал пристальный взгляд Соколовского, не отвёл глаза. Помнил, что я теперь — Димка. А Димка всегда сдерживал при посторонних свои эмоции.
— Дмитрий Иванович, — сказал Лёша, — я помню наш с тобой прошлый разговор, когда мы обсуждали условия твоей работы. Ты тогда особенно выделил, что не работаешь в нашем городе. Помню, помню. Ты мне это трижды повторил. С одной стороны, мне это твоё правило нравится. Потому что мои конкуренты не воспользуются твоими услугами. Но с другой…
Лёша затянулся дымом, сжал губы, на две секунды задержал дыхание. Выдохнул в окно, вслед проехавшему мимо «BMW» дребезжащему кузовом грузовику. Снова взглянул на меня и сощурился. Отёки под его глазами слегка разгладились. Соколовский сунул сигарету в рот, зажал её между губами. Вынул из портфеля три пачки сотенных банкнот, показал их мне.
Лёша взял сигарету в левую руку.
— Здесь тридцать тысяч, — сообщил он. — Это только аванс. В три раза больше твоего обычного тарифа. Хочу, чтобы ты сработал здесь, в нашем городе. Один раз. В качестве исключения. Тут особый случай. Очень важный и срочный заказ. Нужен профессионал твоего уровня. Убей этого гада. Он у меня поперёк горла стоит. Хуже, чем Вася Седой.
Соколовский протянул мне деньги, сказал:
— Будет это несчастный случай или самоубийство — мне всё равно. Реши сам. Тебе виднее. Лишь бы только этот гадёныш сдох. И чтобы никто не заподозрил убийство. Иначе сразу подумают на меня. Стопудово! А мне сейчас это ой как не нужно. Только не в этом случае. Дмитрий Иванович, сделай так, чтобы ни одна собака после не подкопалась!
Я не пошевелился.
Смотрел своему собеседнику в лицо и гадал: это я сейчас хотел заехать Лёше кулаком в нос, или это желание досталось мне в наследство от Димки?
Димка бы сдержал свои эмоции…
Соколовский
всё ещё держал три пачки денег в руке, приподнятой на уровень груди. Смотрел мне в глаза. Словно давил на меня своим взглядом. Вот так же и в прошлой жизни он однажды уже смотрел мне в лицо. Требовал тогда, чтобы я вернул ему деньги, похищенные из его конторы на городском рынке — случилось это незадолго до того, как убили Надю.Я ответил:
— Нет.
Мой голос прозвучал спокойно, а «нет» твёрдо — мне так показалось.
Комок сигаретного пепла откололся от кончика сигареты, упал на Лёшину штанину и скатился по ней на пол. Соколовский положил деньги на сиденье около меня. Вынул из портфеля ещё две пачки. Одну за другой он уронил их рядом с первыми тремя. Внимательно следил за моей реакцией на появление денег. Показал на кучку банкнот дымящейся сигаретой.
— Дмитрий, здесь пятьдесят тысяч, — сказал он. — Это только аванс. Ещё сто тысяч ты получишь после завершения дела. Завершить его до середины августа. Пятнадцатое число — это крайний срок. Сработай так же хорошо и чисто, как в Сочи. И сразу станешь очень богатым человеком. Я с уважением отношусь к твоим принципам. Поэтому и заплачу тебе кучу денег за работу в Нижнерыбинске.
Я покачал головой.
Посмотрел Лёше в глаза — отметил, что они сейчас блестели ярче, чем камень на Лёшином перстне. Соколовский затянулся дымом — он не спускал с меня глаз и будто не замечал, как падали куски сигаретного пепла на его штанину. Словно ждал, когда я вспомню и осознаю, кто он такой: сейчас Лёша Соколовский крышевал всех кооператоров города и при этом состоял в городском совете Нижнерыбинска.
Я повторил:
— Нет. Не интересует.
Спросил:
— Будут ещё вопросы?
Отодвинул от своего бедра пачки сотенных банкнот.
Лёша ухмыльнулся — продемонстрировал мне ямочку на щеке. Выбросил недокуренную сигарету в окно. Одну за другой убрал пачки денег в портфель. Лишь теперь он заметил пепел на своих штанах. Небрежно стряхнул его себе под ноги. Я увидел, как нервно дёрнулась жилка у него на шее. Соколовский дохнул на свой перстень, потёр его пальцем. Стрельнул в меня недовольным взглядом.
— Принципиальный… — сказал он.
Хмыкнул и с печальными нотками в голосе добавил:
— Жаль. Очень жаль.
Соколовский щёлкнул пряжкой портфеля. Уронил на неё руку с золотым перстнем.
— Ладно, — произнёс он. — Как скажешь, Дмитрий Иванович. Уважаю твоё решение.
Лёша покачал головой.
Задумчиво посмотрел мне в лицо и сообщил:
— До встречи, Дмитрий Иванович. Найду тебя… когда понадобишься мне снова. Но если ты вдруг передумаешь, то позвони мне сам. Номер моего домашнего телефона у тебя есть. Кто бы у меня дома ни снял трубку, лишнего не говори. Просто скажи, что хочешь со мной встретиться. Я перезвоню тебе и назначу встречу.
«Как больно, милая, как странно» — всплыли у меня в памяти строки стихотворения, когда я выбрался на улицу из салона «BMW 525». Я мазнул прощальным взглядом по чисто вымытому тёмно-синему кузову немецкого автомобиля. Вспомнил, с какой завистью мы с коллегами в прошлом тысяча девятьсот девяносто первом году посматривали на этот автомобиль Лёши Соколовского. Тогда Лёшин «BMW» виделся нам эдакой недостижимой мечтой на колёсах. Теперь же я оценивал его на твёрдую четвёрку (для нынешних времён): как говорится, видали и получше (пусть и в другой жизни). Я подумал о Димкиной «копейке» — вздохнул.