" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Да иди ты!
— Ну, не хочешь — не верь.
— А это ж какой ранг-то у тебя?
— Десятник.
— Так-то, солидно, — протянул Иван. — Да только — ты ведь один был? Без десятка?
— Один.
— И водяного одолел? В одиночку?
— Вот что, мужики. — Я поставил кружку на лавку. Поднявшись, крикнул в открытое окно кабака: — Ещё налей!.. Давайте так. Сперва вы мне рассказываете, что вам известно про водяного. Потом я — о том, что на хуторе было. Идёт?
Возражений не нашлось. О водяном я узнал следующее: тварь это чрезвычайно серьёзная. Условно говоря, тот же леший, только в воде. Все прочие
И ещё одна отличительная особенность: водяной — тварь хозяйственная и домовитая. Владеет, к примеру, в числе прочего стадами подводных коров. Это живое опровержение дарвиновской теории может пастись как под водой, так и на земле. Отличает подводных коров «комолость» — то есть, отсутствие рогов — и цвет. Коровы, принадлежащие водяному — либо красные, либо чёрные. Ни единого пятнышка. С обычными не спутаешь, в общем. Хотя скрещиваться с обычными они могут, в этом плане проблем никаких. Отличаются завидной производительностью по части молока, телят и прочей говядины. Не болеют, любые превратности судьбы типа зимних холодов и скудного на травы лета переносят — только в путь. В общем, такая корова в хозяйстве — не корова, а мечта. И, что характерно, есть способы эту мечту заполучить.
Тут охотники в показаниях разошлись. Иван сказал, что для заполучения подводной коровы вокруг неё нужно обойти с крестом и иконой. Ерёма утверждал, что достаточно капнуть на корову кровью с безымянного пальца. Сходились охотники в одном: хуторяне заимели себе такую корову. Однозначно. Этому вроде как есть свидетельства. Чем, натурально, привели в расстройство хозяина — водяного. И тот настропалил против хуторян русалок.
— Мы ж чего туда соваться и не хотели, — закончил Иван. — Как к нечисти лезть, так эти жмоты — первые. А как жареный петух в задницу клюнул, так бегут — помогите, заступнички! Да его превосходительству жалятся ещё.
— Тьфу, — согласился Ерёма.
Глава 5
Н-да. Мне атмосфера на хуторе тоже не сказать, чтобы понравилась. На помощь звал — ни одна сволочь не выглянула… Но в данный момент меня, как и парней, занимало другое. Я рассказал о поединке с выбравшимся из воды трансвеститом.
— Так вот запросто ты его заморозил? — уточнил Иван. — А после башку снёс — и всё?
Я развёл руками.
— А родий сколько получил?
— Восемь.
— Всего? — парни снова переглянулись.
— Не водяной это был, — уверенно сказал Ерёма. — Сын, может. Али ещё кто из родни…
— Чего? — к такому меня жизнь не готовила. — Твари, что — размножаются?
— А чего ж им не размножаться, коли причиндалы есть, — гоготнул Иван. — Знамо дело, плодятся не хуже нас. Тот, кого ты встретил — не сам водяной. А, верно, сын его али ещё кто — из молодых, неокрепших. Самому-то водяному — хрен бы ты так запросто башку снёс.
Ерёма покачал головой:
— Зря ты это, Владимир! Ох, зря. Теперь тебе не то, что к рекам да озёрам — к лужам на дороге подходить, и то с опаской придётся. Твари обид не прощают.
—
В этом мы с ними солидарны, — усмехнулся я. — Из меня всепрощенец тоже паршивый.Закончили мы посиделки настоящими друзьями. Меня заверили в том, что, ежели вдруг чего, то за мной — в огонь и в воду. Ну и в десяток, само собой разумеется.
Всё это было простыми словами. До тех пор, пока захмелевшие охотники не привели меня к своему пункту приёма костей. Там я сдал хуторской хабар и получил действительно несколько больше, чем в Поречье. А вот если бы пришёл один — у меня бы ничего не приняли.
— Это наш парень, — представил меня Иван. Ерёма хлопнул по плечу. — Мы за него отвечаем.
После такой протекции вопросов у приёмщика не нашлось.
Рядом с пунктом сдачи оказалось интересное архитектурное сооружение — навроде фонтана, только без воды. Назначение я понял сам, за секунду до того, как Иван взялся объяснять. Дно фонтана было испещрено Знаками.
— Рисуй, — сказал Иван, покончив с объяснениями.
— Серьёзно?
— А когда я вообще шучу? Ерём, я разве шутить умею?
— Нет, Иван. Ты всегда серьёзен, как мотыга.
— Вот, слушай Ерёму, Владимир! Рисуй Знак, заходи в гости.
Я упрашивать себя не заставил. Запрыгнул в «фонтан» и изобразил кончиком меча на свободном месте свой якорь. Потом посмотрел на парней, которых на жаре уже совсем развезло без догонки.
— А что, я тут из пореченских — один такой?
— Один, — сказал Иван и икнул. — Ваши здесь почти не бывают. Вот из Петербурга, из Москвы — те наезжают порой…
— А с какими целями?
— Отдохнуть. Хорошо у нас тут. Спокойно.
— Угу. Только стена вокруг города такая, что ракетой не пробьёшь.
— Ну, были тяжёлые времена, — сказал Ерёма. — Однако ж отбились. Нынче — живи не хочу!
По ощущениям, конечно, в Смоленске было жёстче, чем в Поречье. Однако если сюда приезжали отдохнуть из Москвы и Петербурга, значит, там ещё интереснее.
— А на кладбище твари — откуда берутся?
Мне объяснили, что стена — она от тварей-тварей, которые человеческого облика не имеют. И которые в старые времена валили сюда просто реками, не давая горожанам никакой жизни. Вот эту сволочь и удалось от города отвадить.
А что касается ведьм и колдунов… Никто ж толком не знает, как в человека попадает эта зараза. Ушёл здоровым, а вернулся — тварью. Внешне поначалу и не различишь. А по ночам как начнёт исполнять…
— Говорят, в Смоленске колдунов — десяток, — задумчиво изрёк Иван.
— А кто говорит — сотня, — добавил Ерёма.
— Брешут.
— А ты поди проверь, посчитай!
— Есть колдуны, в общем. А от них — и упыри, и вурдалаки. И в колдуна или ведьму человека совратить могут. Сволочи.
— В Поречье не так?
Я неопределённо пожал плечами. Не хотелось расстраивать парней, говорить, что в Поречье-то вообще было на удивление спокойно, пока всякие смоленские Головины выступать не начали. Вурдалак появился — тут же меня позвали, решили вопрос. Упырь возник — тоже прикончили. Это вот по деревням, да на дорогах дальних — там да, всякое творится.
Про Головина я тоже спросил — но ребята только плечами пожали. Слышать — слышали, конечно. Видеть — тоже видели. Однако с охотничьей темой Головин, по их разумению, никак не пересекался, а потому был им глобально не интересен.