" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— А как же. Рассказывал разное.
— Например?
— Про тварей необыкновенных. Про железного человека.
— Железного человека — про какую часть? — уточнил я. — Первая и вторая норм, третья отстой, как по мне. Зря они режиссера поменяли.
— Дионисий говорил, что железный человек по тайге ходит, — объяснил Гравий. — Землю роет — то здесь, то там. После ямы остаются здоровущие.
— О как.
В памяти щелкнуло ещё раз — я вспомнил доклад головы из банки. Про собиральщика, задача которого — собирать. Вынимать из контейнеров с «янтарем» одну часть за другой и составлять из них трансформеров,
То есть, когда-то давным-давно контейнеры с составными частями роботов-уничтожителей были отправлены «хозяевами» сюда, на землю. Но на этапе приземления что-то пошло не так. То ли атмосфера не обрадовалась залётным гостям, то ли системы ПВО отработали, как положено — сейчас уже спросить некого. Суть та, что составные части роботов-уничтожителей разлетелись по всей планете. И если твари тут вполне себе прижились и жируют, но это барахло так и лежит глубоко в земле с тех пор, как упало.
А где-то на Алтае, в районе Денисовой пещеры, бродит безработный собиральщик. Время от времени на что-то натыкается, копает и даже выкапывает, но что с этим делать дальше, понятия не имеет. Из двух голов, семи ног и одного ребра приличного робота-уничтожителя не соберёшь. А чтобы сообразить, где и как искать части, которые нужны, требуется не тупая прошивка, а гибкий человеческий мозг. То есть, именно тот фрагмент моего организма, которым более всего горжусь.
Я хлопнул Гравия по плечу.
— Порадовал, спасибо! А сам ты этого железного человека видел?
— Не, — Гравий невозмутимо оторвал зубами половину очередного медальона и принялся жевать. — Сам не видел, только на ямы натыкался. Хотя я его и не искал. На кой-мне сдался железный человек? Я чай, костей в нём нету. Кабы он тварью был, так на людей бы охотился. А Дионисий говорил, что люди ему без надобности. Он нас будто бы вовсе не замечает. Ежели ему не мешать, конечно. А то был, говорят, один дурной, полез. Так железный человек его хвать поперек тулова, да раздавил в лепёшку.
— Починили?
— Смеёшься? Чего там чинить? Мокрое место осталось.
— Ясно. Ну, с другой стороны, сам виноват. Я тоже не люблю, когда под руку лезут.
Гравий солидарно кивнул. Отставил пустую тарелку и придвинул к себе блюдо с гречишными оладьями.
— Но всё же отыскать этого железного человека не помешало бы, — продолжил я. — Как насытишься, проводишь меня?
— Провожу, почему нет. — Гравий от души приложился к кружке с вишнёвым компотом. — Ух, и хороша у тебя кухарка, Владимир! Замужем она?
— За Егором очередь занимай, он на тётку Наталью давно глаз положил.
Гравий огорченно покачал головой:
— С Егором-то мне не тягаться… Славный охотник.
— Ничего, зато ты моложе и еды поглощаешь больше. Шансы есть.
— Думаешь?
— Уверен. Только не вздумайте тётку Наталью из усадьбы уводить! Вот этого уж точно никому не прощу. Ты наелся? Или попросить, чтобы ещё принесли?
— Наелся. Теперь подняться бы…
Гравий откинулся на спинку стула. Стул угрожающе заскрипел.
— Ну, хочешь, передохни. Мне не к спеху.
— Да не. Уж собрались, так пойдём.
Гравий встал, взял с соседнего стула плащ и ножны с мечом. Посмотрел на меня.
— Готов?
—
Ну да.Пока он насыщался, я успел сходить наверх за оружием.
— Тогда давай за мной.
Гравий изобразил Знак на ворсе ковра и исчез. Я встал на Знак. Через мгновение оказался в лесу. В следующее мгновение понял, что вокруг темно и идёт снег.
— Гравий!
— Чего?
— Это нормально, вообще?
Я запалил светляка. Огляделся. Ветер, будто только того и ждал, усилился. В лицо мне швырнуло снежный заряд.
— Да всяко бывает, — безмятежно отозвался Гравий. — Бывает, что у нас день, и тут тоже день. А бывает, что у нас ещё день, а тут ночь. Или наоборот — тут светло, а у нас ещё ночь. Не угадаешь. Сложное колдовство.
Я, сообразив, выругался.
Ну да. Сибирь же. Другой часовой пояс. Если в Смоленской губернии сейчас часов пять вечера, то тут запросто — все десять. А темнеет в октябре уже в шесть.
— Идём? — спросил Гравий.
Я помотал головой:
— Нет уж, на хрен. Что я точно в гробу видал, так это ночью в метель по сугробам лазить. Один раз, двадцать лет назад, выжил — и хорош судьбу испытывать. Давай-ка обратно ко мне. Выспимся, встанем затемно, тут уже светло будет. И на свежую голову вот это всё. Заодно я оденусь нормально. Ты ж не предупредил про метель.
Гравий пожал плечами:
— Так я тебя спросил: готов? Ты говоришь, готов. Ну так, стало быть, и вот. Чего тут ещё-то?
Действительно.
Не, ну с точки зрения бродяги охотника, у которого на все случаи жизни единственный костюм, как-то ещё готовиться к превратностям судьбы и впрямь лишнее. Но у меня, слава богу, зимней одежды полно. Могу себе позволить гонять по сибирским лесам без риска огрести воспаление легких. И Гравия, кстати, тоже не мешало бы приодеть. Надо порыться в гардеробе, глядишь, найдётся что-то и на его могучие плечи.
— Короче. Сейчас — домой, — решил я. — Завтра вернёмся. Не возражаешь?
— Да как скажешь. А с чего ты взял, что если мы у себя затемно встанем, здесь светло будет?
— А вот это, друг мой Гравий, сложное колдовство. Тут с самого начала начинать надо. С того, что мир стоит не на трёх слонах, стоящих на огромной черепахе.
Однако утром — ещё затемно! — в наши планы вкралась длань судьбы. Выразилась эта длань в питерском охотнике Амвросии, который перенёсся непосредственно в мою будку телепортаций, принялся колотить в дверь и орать.
— Господи, да что ж ты буйный-то такой! — Я открыл дверь. — Толкнуть не пробовал?
— Думал, заперто…
— А чего думать, когда проверить можно?
— Да чего ж я впотьмах, в чужом доме, аки тать какой буду?
— Ну конечно. Лучше тарарам устроить и весь дом перебудить.
Нужно заметить, что последняя реинкарнация моей будки уже являла собой некое капитальное явление. Плотник, поняв, что в средствах его не ограничивают, и что от меня советов по дизайну не дождёшься, взял на себя смелость и доски использовать другие, и лачком всё покрыть. А самое главное, двери уже не просто болтались на петлях, а плотненько закрывались. Ну и само строение уже ни разу не напоминало уличный сортир. Скорее — некую глубокомысленную беседку. Я даже подумывал приколотить снаружи табличку с какой-нибудь фразой на древнегреческом.