" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

Два из них пристроил человеку, чей дом Троекуров обходил за версту. Ещё один ключ каким-то мутным путём оказался у Брейгеля. Не дворянина, портного. О чьём существовании Троекуров, вероятнее всего, вообще не подозревал, слишком мелкая сошка. Идеально придумано, снимаю шляпу! Заныкал надёжнее, чем в банковскую ячейку. Потом дядюшка помирать передумал, но возвращением ключей, видимо, решил уже не заморачиваться.

— Полностью разделяю ваши чувства, — сказал Измайлову я. — Когда эта гадина появилась в моём доме, дом так взбеленился, что ещё немного — и насмерть бы его ушатал. Но в тот раз Троекуров, зараза, ушёл. Пришлось догонять и справляться своими силами. Уже без дома, в смысле.

Измайлов глубокомысленно покивал, как будто понял. И поднял бокал, который я успел наполнить ещё раз.

— Ну, за преданные дома! — предложил я. Выпили. — А возвращаясь к подстаканникам. Видите ли, дядюшка тогда погорячился. Сами понимаете — температура, интоксикация, помутнение сознания. Проще говоря, он напрочь забыл, что это фамильная реликвия рода Давыдовых. По традиции, наследник рода должен преподнести её в дар своей невесте.

— Наследник рода Давыдовых? — заплетающимся языком переспросил Измайлов. — А кто это?

— Я.

— А! — Измайлов снова постарался сфокусировать взгляд на моём лице. — Ну да. Поздравляю!

— Спасибо.

Выпили.

— Так, подстаканники-то? Могу забрать?

— Да конечно! Забирайте на здоровье, о чём речь!

— Прямо сейчас отдадите?

Измайлов прислушался к себе. Попробовал встать с кресла. Не получилось.

— Прямо сейчас не могу, неотложные дела. Если изволите обождать…

— Да не волнуйтесь, я сам заберу. Вы-то мне зачем? Что я, два паршивых подстаканника не дотащу? Напишите записку дворецкому, и закроем этот вопрос.

— И впрямь!

Измайлов обрадовался. Махнул рукой лакею, тот принёс бумагу и чернила.

Текст с повелением отдать графу Владимиру Всеволодовичу Давыдову подстаканники, на которые он укажет, написал я. Потом придержал руку Измайлова, чтобы не промахнулся мимо листа. Под текстом образовалась подпись, украшенная замысловатыми кляксами.

— И когда же вы изволите объявить о помолвке? — отдавая мне записку, спросил Измайлов.

— Какой помолвке?

— Ну, если ваша фамильная реликвия предназначена в дар невесте.

— Блин, точно. Невесте… Да вы понимаете, пока рано объявлять. Может, ей подстаканники не понравятся. Может, скажет, что стаканов подходящих нету.

Измайлов пригорюнился.

— И что же вы будете делать в этом случае?

— Другую невесту поищу. Нафига мне такая капризная? Фамильные реликвии, знаете ли, на дороге не валяются. А она — нос воротить! Могла бы и в лавку сгонять за стаканами, не развалилась бы.

— И впрямь, — согласился Измайлов. — Невесты нынче пошли чрезвычайно переборчивые. Нечего их баловать! В наше время куда скромнее были.

— И то верно. Золотые были времена.

— Вы удивительно здравомыслящий юноша! Как, говорите, ваше имя?

Мы ещё раз познакомились и выпили. По последней, видимо. По крайней мере, Измайлов после этого склонил голову набок и захрапел. А я потопал к выходу.

Всё-таки слабоваты эти дворяне по части накидаться. Наш брат охотник с такой дозы только размялся бы, а Измайлова уже вынесло… Не, нафиг с ними пить. Скукота.

До дома Измайлова я дошёл пешком, благо недалеко. Дворецкому предъявил записку. Тот удивленно захлопал глазами, но вопросы задавать не посмел. Проводил меня в столовую и подвёл к резному шкафчику, где стояла чайная посуда. Расписной китайский фарфор, хрусталь, серебро.

Я вдруг понял, что «свои» подстаканники смог бы определить, даже если бы на них не было герба. Взгляд тут же сам упал на дядюшкино наследство, а руки сами к нему потянулись.

— Спасибо, дружище, — сказал я лакею. — Записку не выбрасывай. На случай, если барин забудет, куда имущество подевалось.

Вышел на крыльцо и вернулся к себе в усадьбу. Материализовавшись в башне, спустился на первый этаж. Прошёл в столовую. С интересом — в первый раз, всё-таки — рассмотрел посуду в громоздком дубовом буфете и шкафчиках поменьше, но подстаканников не увидел.

— Тётка Наталья!

— Слушаю, барин?

Тётка Наталья была в кухне, колдовала над необъятной плитой.

— Мне подстаканники нужны.

— Чаю изволите? — Тётка Наталья недоуменно обернулась. — Сию секунду поставлю! И как раз пирожки вот-вот готовы будут.

— Не, чаю не надо, пирожков тоже. Только подстаканники. Вот такие, — я показал два, которые держал в руках. — Серебряные, с гербом Давыдовых.

Глава 7

Тётка Наталья вытерла руки о фартук и открыла шкаф, где сушилась посуда. Протянула мне подстаканник.

— Вот, извольте.

— Ага. Спасибо. — Я нырнул в шкаф и вытащил оставшиеся два. Тётка Наталья недоуменно посмотрела на образовавшуюся у меня в руках охапку из пяти штук. — Молодец ты всё-таки, тётка Наталья! Везде-то у тебя порядок, всё-то на месте лежит.

С этим словами я потопал к выходу.

— А на что они вам, без стаканов? — прилетело мне в спину.

— Физические опыты буду ставить. Меня не беспокоить, пока сам не приду!

Прижимая к себе подстаканники, я свистнул металлического паука. Тот уже приучился бегать за мной, будто собачонка. Ну, такая себе собачонка, конечно, под тонну весом, но тем не менее. Вместе мы проследовали к запертому крылу и спустились в подвал.

— Молчишь? — посмотрел я на зеркало. — Вот и всегда ты так! Чуть чего — я не я и лошадь не моя.

Поди пойми, блин, то ли отсутствие дядюшки означает, что он окончательно переселился на тот свет, то ли удалился временно, чтобы сил подкопить. А через месяцок мне ещё какую-нибудь важную вещь сказать, ага. Кто их, покойников, разберёт. Даже если не заложные.

К слову сказать, я, наследничек, ни разу на могиле у дядюшки не бывал. Нехорошо. Оно понятно, что жизнь у меня насыщенная, на оживших-то покойников времени не хватает, а уж чтобы лежачих навещать — так и вовсе. Но, тем не менее, уважить надо. Приличия понимать необходимо. Вот ляжет снег, нечисть окончательно успокоится, с железным человеком порешаем — и вот тогда-а-а-а…

— Железный человек, железный человек, — ворчал я, расставляя подстаканники по ячейкам. — А чего, спрашивается, железный человек? Был бы он и правда железный, уже бы грохнули. Но ведь для простого люда «железо» — синоним «металла» вообще. Ну, кроме золота и серебра, конечно. И человек — металлический. Причём из такого крутого металла, что терминатор с пауком ему нихрена сделать не смогли. А что мы делаем с тварями, которых не можем уничтожить имеющимися инструментами, лейтенант Эллен Рипли? Правильно, лейтенант Эллен Рипли. Ваш бесценный опыт поможет ещё не одному поколению справиться с проблемами.