"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27

— Держись! — Маток посадил друга на единорога, — Улетай, и спаси Мариат! Исполни нашу мечту, Брат! Сделай так, что бы два наших народа жили в мире и процветание… я задержу их, — он достал из кармана два мешочка покрытых белой аурой и окроплённых чёрной кровью Тёмных.

— Нет… — покачал головой Баркот, — Уходим… вместе…

— Прости, Брат… кто–то должен их задержать.

Маток ударил ладонью по мускулистой ноге единорога. Зверь резко распахнул крылья и воспарил к просторам космоса…

— Маток!!! Маленькая крылатая скотина!!! — со сцены спрыгнула Энигма, уже обнажив меч.

Маток молниеносно разорвал мешочек, и по всей площади вновь разлетелся клуб серебряной пыли. Энигма не удержала равновесие и упала на колени. Из её рта вырвалась струя белой крови, а дыхание стало тяжёлым.

— Это уже двойная концентрация отравы… больно? — усмехнулся мужчина.

— Предатель!!! — рычала Ангел, — Ты поплатишься за свои деяния!!! Баркот ничего не сможет сделать!!! Он ничто против меня!!!

На такие заявления, Маток от всей души рассмеялся, держась за живот.

— Ты ничего не понимаешь, Энигма… у него есть мечта, и он жил ей с самого детства. И Баркот исполнит её, даю тебе слово.

— Объединить… расы? — злорадно усмехнулась Ангел, — Не… бывать этому… вы все падёте в лучах моей славы!!! Именно я стану Прародителем! — она подняла окровавленное лицо и мерзко улыбнулась, — С этого момента… Болезнь будет куда быстрее прогрессировать… и коснётся каждого Абсолюта… все будут винить Баркота… ваш прототип «сердца», как и чертежи… я всё уничтожила… у вас больше нет противоядия…

Из пасти этой мерзкой твари вырвался злорадный хохот. Она понимает, что без чертежей, работу над «сердцем» нужно начинать заново.

— Вот оно что… — прошептал Маток, — Так это ты всех травишь!… Прародитель тут не причём.

— Догадливый мальчик… и что ты мне сделаешь?

Маток подошёл к Ангелу и подобрал её выпавший из рук меч. Его стойка для удара была смешной, и детской… но вот через маску можно увидеть разъярённый взгляд.

— Что я сделаю?… Убью тебя!!!

Он атаковал от плеча, целясь прямо в шею Энигмы… но клинку было не суждено найти свою цель. Со сцены спрыгнула Каргель, и одним чистым ударом чёрного демонического меча лишила головы Матока.

Так как Каргель уже начинает становиться Безумцем, а значит — Тёмным, отрава действует на неё не так сильно, как на Абсолютов. Но всё же после удара, она рухнула на землю, не в силах подняться на ноги.

Обезглавленное тело Матока застыло на месте, из обрубка хлынул гейзер белой крови. Труп выпустил из ладоней клинок и тут же рухнул на кристаллическую дорогу. Матока покрыл белый свет, а следом это мерцание покинуло его тело…

С отрубленной головы упала маска, и показалось застывшее в одном положение лицо и глаза, из которых выступили последние белые слёзы…

Наслаждаясь своей победой, Энигма устремила взгляд на просторы чёрного космоса, усеянного белыми звездами.

— Куда бы ты ни бежал, конец у тебя будет один, Баркот… ты умрёшь, а я стану Прародителем!

Глава XXXVII Переосмысление

Мир сделал оборот, и отрезанная голова Матока исчезла из моего поля зрения. Я оказался на планете Тёмных, ощущая в душе полное опустошение. То, что я увидел… да что они, сука, натворили!!! Баркот ведь и правда, спаситель двух рас… они собственными руками изничтожили его мечту, и его жизнь… Энигма… мразь… завистливая маленькая дрянь, что хочет быть наследником Прародителя. Она не потерпит конкурентов, и уничтожает свою собственную расу… она делает так, что они сами себя убьют. Даже сделала Монолиты, сказав, что их оставил сам Создатель.

Мои размышления прервал крылатый Единорог, что вступил в красные воды планеты Тёмных. Рогатая лошадь мотнула мордой, и с её спины слетел Баркот.

— Больно… как же больно…

Я вновь ужаснулся его внешнему виду… да, он стал таким, как в моём времени. Но видеть, как это случилось, разрывает мою душу на части. В глазах Баркота столько боли… он смотрит в своё отражение, и не может поверить в то, что с ним сделали… он больше теперь выглядит как демон, а лучшая аналогия — как Первый Лорд Вершителей. Его кожа полностью чёрного оттенка, но является ожогами. Лицо всё потрескалось, и из порезов кровоточит. Зубы, слюни и кровь почернели. Изо лба проросли два острых рога, а красные костные отростки выглядят как корона.

Баркот прикоснулся к своему лицу, поняв, что единственное, что осталось у него от Абсолютов… это левый глаз, что всё еще сияет золотым оттенком.

С глаз Баркота покатились красные слёзы, что растворялись в кровавых потоках его родной планеты.

— Разве… разве я заслужил подобного?… — резонировал его голос.

Услышав болезненный кашель, Баркот вмиг пришёл в себя. Он поднялся на ноги, еле ловя равновесие. Его тело прожигает немыслимая боль, но он должен двигаться.

— Мама!!!

Он снял с крылатой лошади Мариат и взял её на руки, увидев, что она ещё дышит. Есть шанс спасти её.

— Я не дам тебе умереть…

На полотне чёрного космоса, где горят алые точки, показались белые светлячки, что направляются к планете Тёмных… они идут за жизнью Предателя.

Баркот резко подбежал к дыре в поверхности планеты, и прыгнул во тьму.

Картинка реальности изменилась. Теперь я следую за Баркотом по этажам подземелья. Он бежит изо всех сил. Его ноги дрожат, а изо рта вырываются чёрные слюни.

Баркот рухнул на колени, резко положил Мариат на каменную тропу и отвернулся. Из его рта вырвалась не рвота… а чёрная кровь, что источает пар, и в ней виднеются… кусочки плоти.

— Что?… — онемел мужчина.

Его чёрную кровь словно посыпали яркими белыми блёстками… что вмиг начали затухать.

— Не… не может быть… — затряслась нижняя губа Баркота.

С верхних этажей раздался грохот, и звук шагов. Баркот резко поднял на руки свою мать и побежал дальше.

Картинка вновь сменилась, и Баркот остановился возле толпы Безумцев, что заполонили всю каменную тропу. Это была патовая ситуация. Идти назад нельзя, а впереди преграда… но была одна странность. Баркот так к ним близко, но они не нападают. Рискнув, мужчина зашёл в их ряды, и понял… что они… они принимают его за своего. Мариат в его руках, для них, как добыча, что добыл их собрат.

— Да будет свет… — послышался женский грубый голос, — Да будет правда, что несём мы испокон веков во–имя отца нашего Прародителя… Мы есть свет! — послышался удар копья, и я увидел, что на другой стороне тропы стоят воины Абсолюты, покрытые тьмой этажа. При каждом ударе копья высекаются белые искры, — Мы есть правда! — снова удар, — И не побоимся мы мыслей нашего Отца! — вновь удар, — Ибо мы правосудие… мы Свет, что призван отогнать Тьму!