"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— У нас приказ довести тебя до камеры, — хмуро отвечает один из конвоиров.
— Приказ есть приказ. Я к тому, что можно расслабить булки и убрать пальцы со спусковых крючков. А то стрельнете ещё ненароком.
— Если ты прямо здесь подохнешь, никто не расстроится.
— В первую очередь ты сам расстроишься, потому что убить меня не получится, а за выстрел в спину я оторву тебе палец, чтобы вообще больше стрелять не смог. Готов рискнуть?
— Меньше болтай, Зверев, — бурчит Страж и почти незаметно убирает палец со спускового крючка.
Дальняя камера,
Суровая здесь система безопасности, однако. Пока спускаемся, я отмечаю все детали. Камеры наблюдения повсюду, на каждом лестничном пролёте — массивная железная дверь, усиленная охранными артефактами. Не говоря уже о скрытых сигнальных артефактах и заклинаниях-ловушках, призванных парализовать потенциальных беглецов.
Обычный человек ни за что не сбежит, и маг, на котором антимагические кандалы, тоже. Интересно только, на кой чёрт ордену такая мощная тюрьма? Кого они здесь держат?
Собственно, проходя мимо нескольких камер, получаю ответ на свой вопрос. Внутри сидят поклонники Хаоса, к которым причисляют и меня, а также браконьеры. Теперь понятно. И тех, и других Стражи сильно не любят, а маги, связанные с Хаосом, весьма опасны.
То, что их вообще здесь держат, немного странно. Мне уже сто раз казнь пообещали. Наверное, из них хотят выудить какую-то информацию.
Когда спускаемся на последний, третий уровень подземелья, тюремщик поворачивается ко мне и говорит:
— Значит, так. Мне доложили, что у тебя в душе живёт монстр. Сейчас ты его призовёшь, и он будет сидеть вот здесь, — он указывает на отдельную клетку, внутри которой на полу нарисован удерживающий рунный круг.
Человека такой круг не удержит, а вот магическое существо очень даже. И к тому же лишит Щелкунчика всех сил, а может, даже будет доставлять страдания. Так что оставлять здесь малыша я не собираюсь.
— Нет, — отвечаю.
— Это не просьба, урод! — снова подходя вплотную, рычит мужик.
Сразу две фатальные ошибки. Первая — не стоило так приближаться. Вторая — не надо было снова меня оскорблять. Я ведь уже один раз предупредил, а повторяться не люблю.
Бью головой в морду надзирателя и с удовольствием слышу хруст сломанного носа. Бедолага отшатывается, хватаясь за лицо. Автоматчики за спиной тут же возбухают, начинают что-то орать. На колени, руки за голову, всё в таком духе.
— Тихо! — прикрикиваю я на них.
— Ты охренел, Зверев?!
— Он сам виноват. Зачем в лицо лезет? У него из пасти воняет, как будто внутри кто-то сдох. Что насчёт питомца — призывать не собираюсь. Этот дебил наверняка издеваться над ним будет.
— Сука! Я тебе сейчас!.. — гнусаво вопит тюремщик.
Он отрывает руку от окровавленного лица и выхватывает дубинку. Однако наткнувшись на мой взгляд, вдруг застывает и не решается нанести удар. Несколько мгновений молча тараним друг друга взглядами, а потом мужик сплёвывает себе под ноги и гнусавит:
— Да и хрен с тобой! Всё равно
недолго проживёшь. И тварь твоя с тобой вместе сдохнет.— Осторожней со словами, я же и добавить могу.
— Хватит, Зверев, на тебе и так куча обвинений, — примиряющим тоном говорит Страж за спиной.
— Ты этому чучелу скажи, чтобы успокоилось. Я в порядке.
— Умолкни! — верещит тюремщик, топая ногой.
— Показывай, где моя камера, — невозмутимо говорю я, как будто ничего не случилось.
Что-то бурча себе под сломанный нос, тюремщик быстрым шагом топает вперёд по коридору. Дальняя камера оказывается самой последней. То есть буквально самая дальняя, самая глубокая камера в этой тюрьме.
Мужик снимает с решётки защитный барьер специальным артефактом, затем открывает замок ключом и машет дубинкой:
— Добро пожаловать. Койка у стены, сортир в углу.
— Вон та дырка, что ли? Какое счастье. Уверен, из неё лучше пахнет, чем у тебя изо рта.
Спокойно захожу в камеру и осматриваюсь. М-да, хоромы-то тесные. Комнатка два на два метра, окна, понятное дело, никакого нет. Только крошечное зарешёченное отверстие в потолке для вентиляции.
Слышу, как за спиной громко хлопает дверь и чувствую, как тюремщик заново активирует охранное зачарование.
— Всё, Зверёныш! Из этой клетки только на казнь! — злорадствует он.
— Иди отсюда. Я ведь и через клетку могу тебя достать, — развернувшись, говорю я.
— Да ладно? Попробуй! — говорит тюремщик, но при этом отходит на два шага.
Резко дёргаюсь вперёд, оставаясь на месте. Бедолага отпрыгивает и чуть не падает, выставляя дубинку.
— Вали уже, — скучающим тоном говорю я и сажусь на койку.
Конвой уходит. Когда свет их фонарей отдаляется, наступает непроглядная тьма. Самое время попробовать, хватит ли сейчас моих сил на астральное зрение.
Призываю энергию и нужным образом преобразую её. Несколько мгновений — и я начинаю видеть всё вокруг. Правда, в фиолетовых оттенках, но это не проблема. Хорошо, что во время охоты в Крепости ночи я поднял силу души до седьмого ранга по градации Стражей. Результат налицо.
Так, ну и что мне делать? Вызвать командора отказались, а освободить меня от обвинений может только он. Ну, думаю, он всё равно спустится, чтобы со мной поговорить. Ведь он прямо говорил, что ценит меня и не желает терять. Поэтому захочет лично убедиться, что я грязный предатель и всё такое. Уверен, что, когда ему объясню, как всё на самом деле обстоит, Дмитрий Сергеевич поймёт и снимет обвинения.
Поэтому пока что просто подожду. Буду воспринимать это заключение как заслуженный отдых. Здесь тихо, и никто не помешает медитировать.
Только я об этом думаю, как откуда-то из коридора доносится хриплый кашель. Подхожу к решетке и осматриваюсь. В одной из соседних камер вижу движение и спрашиваю:
— Эй, сосед! Покажись!
— Кто здесь? Кого-то ещё привели? — отвечает неизвестный.
— Ага, привели. Ты что, не слышал?
— Спал я, — голос вдруг кажется мне знакомым. Уверен, что раньше я его уже слышал.