"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29

– Что-то официальное? Помочь отписку составить?

– Официальная дурость! – Внутри снова всколыхнулось раздражение. – Скажи, с каких пор статистика заболеваемости по областям стала государственной тайной?

Киран пожал плечами.

– С тех пор, как главой медицинской канцелярии стал Эрменрик Бейтс. А то ты не знаешь, каков он?

– Откуда бы? Я с ним только на балах и приемах здоровался, а говорить поводов не было.

– Ну да, ты же с ним не учился. – Киран бросил узелок на диванчик и предложил: – Давай по чаю, а?

– Может, кофе? – поинтересовался Ланс.

– Я за ночь ведро кофе выпил. Кстати, как раз печенье купил у братьев Лу. Миндальное.

Ланс не был сластеной, но время подходило к обеду, и желудок заурчал.

– Давай, – улыбнулся он. – Посиди, я заварю. Я же не с ночи.

Киран без возражений плюхнулся рядом со свертком.

– И что теперь? Если намереваешься писать мэтру Бейтсу, скажу сразу – без толку. Его девиз: «Меньше будете знать – крепче будете спать».

– Вот еще. – Ланс наполнил водой чайник и обхватил его ладонями, подогревая. – Я собираюсь самым наглым и беззастенчивым образом воспользоваться семейными связями. Лорду-канцлеру все данные принесут на блюдечке с золотой каемочкой.

Киран хохотнул.

– Удобно. Но разве ты не в ссоре с семьей? Извини, если лезу не в свое дело.

– С чего ты взял? – изумился Ланс. – Они, конечно, не одобряют вот этого всего. – Он повел рукой вокруг себя, прежде чем потянуться за фаянсовым чайником и заваркой. – Но считают, что молодым людям надо перебеситься, и клиника для бедных ничуть не хуже карт и скачек.

– Просто подумал… Ты ведь ничего особо о себе не рассказываешь, а слухи ходят разные… – Киран замялся.

– Да было бы что рассказывать, – отмахнулся Ланс и сам удивился тому, как беззаботно прозвучал его голос. – Банальная история. Думал, что у меня есть любимая и друг, а оказалось – не было ни той, ни другого.

Он ждал, что в груди снова шевельнется колючий кристалл ненависти, ревности, злости – все то, что заставило его разорвать помолвку за две недели до свадьбы, прострелить плечо бывшему лучшему другу и не раздумывая купить билет на ближайший поезд, уходящий из столицы. Но осталась лишь горечь.

Неужели перегорело?

Киран развернул на столе пергамент, в котором оказалось золотистое печенье. По кабинету поплыл аромат ванили. Ланс разлил чай.

– А что за слухи ходят? – поинтересовался он, отламывая кусочек печенья.

На вкус оно оказалось еще лучше, чем на вид.

Киран замялся.

– Говори, – подбодрил его Ланс. – Раз уж начал. Любопытно же!

Киран неловко улыбнулся.

– Что болтают в свете, ты и так знаешь. Разбитое сердце, дуэль и все такое. А вот с чего наши пациенты взяли, будто ты обесчестил девушку и бросил ее не то беременной, не то с ребенком на руках, – ума не приложу.

– А теперь вроде как искупаю старые грехи? – приподнял бровь Ланс.

– Вроде того. Извини, за что купил, за то и…

– Не за что извиняться, я же сам спросил.

Так вот что имела в виду Грейс, крикнув: «Вы ничуть не лучше того Реми!» Значит, и ей кто-то принес сплетню, а она поверила… Печенье хрупнуло в пальцах, крошки рассыпались по столу. Ланс отряхнул руки, заставил себя разжать челюсти. Что думает Грейс – ее дело. Она – практикантка, будущая коллега и ничего большего. А он – ее начальник и вовсе не обязан ей нравиться.

Но как славная умная девочка могла поверить в такую чушь?!

Ланс отогнал воспоминание о ледяных пальцах, согревшихся в его ладонях.

– Ты все-таки обиделся, – заметил Киран.

– Не на тебя. – Ланс через силу улыбнулся. – Кто-то же первый придумал эту сплетню!

– Ну а с чего интересному мужчине хоронить себя в этакой глуши, возиться с теми, кто никогда не сможет заплатить, вместо того чтобы делать карьеру в столице? Не иначе бежит от чего-то, а от чего может бежать человек с такими родственниками? Только от старых грехов. – По тону Кирана вовсе нельзя было понять, серьезен он или шутит.

– Только не говори, что ты в это веришь.

– Не верю. Но мне ужасно любопытно, что случилось на самом деле.

19

Ланс вздохнул.

– Говорю же, банальность. Заехал к другу без предупреждения, мы оба часто так поступали. Дорожка к дому шла через сад, услышал голоса, понял, что беседуют обо мне, остановился. – Он усмехнулся. – Правду говорят, тот, кто подслушивает, не услышит о себе ничего хорошего. Я узнал, что получил диплом с отличием лишь потому, что преподаватели боялись гнева моего отца, и место в клинике Святой Варвары – тоже результат его протекции.

– Ты отказался от места в клинике Святой Варвары? – присвистнул Киран.

Ланс пожал плечами – что толку подтверждать очевидное.

– И что моя невеста любит другого, но ее отец наделал долгов, и она намеревается поправить ситуацию за мой счет. В самом деле, не допущу же я, чтобы мой тесть оказался в долговой тюрьме? Ну и помогу ей купить практику в столице. – Ланс криво усмехнулся. – Я бы и правда помог, мне нравилось, что она хочет заниматься любимым делом, чему-то учиться, расти… Она хороший целитель. Трезвый, расчетливый ум, отличная память и стальные нервы.

– Так вот почему ты бегаешь от племянниц! – расхохотался Киран. – Дело вовсе не в разбитом сердце, а просто тебе нравятся умные и целеустремленные девушки! Не беспомощные куколки, которыми они хотят казаться.

Ланс тоже улыбнулся – немного по другому поводу. Время в самом деле лечит, как бы банально это сейчас ни звучало.

– Словом, я все это выслушал. Дал ему в челюсть, сказал, что жду секундантов. Сообщил ей, что она совершенно свободна. Закончив со всем, что за этим последовало, поехал на вокзал, изучил расписание и маршруты поездов. Свиное Копытце показалось мне подходящим названием для редкостной глуши, и я понадеялся, что сплетни сюда не дойдут.

– И долго ты еще будешь доказывать сам себе, что стоишь чего-то без отцовской протекции? – поинтересовался Киран.

– Давно уже все доказал. Но эта клиника – мое детище, и я не хочу ее бросать.

Какое-то время они молча хрустели печеньем, прихлебывая чай.

– А что за данные по заболеваемости тебе понадобились? – сменил тему Киран.

Ланс покачал в руках чашку, наблюдая, как крутятся на дне чаинки.

– Проклятие некроманта.

– Что с ним?

– В университете говорили, что оно обнаруживается примерно у двух разумных на сто тысяч в год. Так какова вероятность, что в городке, где нет и десяти тысяч разумных, за неделю попадутся двое с этой болезнью?