"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Глава 36
Конюшня Замойских
— Положи на стол бутылки. Ты, говнюк. Ты мне чуть не сорвал сделку и не заплатил комиссию! — заявил Вторников.
Станислав шагнул вперед и наставил ствол на него.
Рука со стволом вполне заметно дрожала. И тут же щёлкнули взведённые курки в руках у подручных Вторникова.
Как-то спонтанно у него этот режим включается, подумалось мне. С одной стороны — это круто, когда ты не один в замкнутом помещении, и есть кому тебя защитить. С другой стороны, пугливый и плохо стреляющий джентльмен может в такой ситуации
И этот конфликт был именно таким. И я, конечно же, включил всё своё красноречие.
И лексикон я выбрал подстать бурной товарно-денежной дискуссии, проходящей в подвале на свалке автомобилей.
— Это я-то, мать твою, говнюк?! Это ты говнюк! Ты серьeзно подумал, что я собираюсь тебя кинуть? Перед княжной? В твоём же помещении? Я похож на самоубийцу, да? Я кому сказал адекватную цену за текилу эту несчастную назвать? А?
— Ну… меня, — опешил Вторников.
— И ты чего сделал?
— Назвал…
— Нет, мой друг. Ты не назвал адекватную цену. Ты занизил на процентов двадцать, а затем предложил меня сделать скидку, а затем — ещё и обвинил в том, что я тебе что-то не заплатил. И наставил на меня пушку! В итоге потерял и я, и ты!
Я в раздражении пнул пакет с бутылками — не сильно, но ощутимо, чтобы они загремели и упали, Вторников тут же заорал:
— Стой, стой! Уберите пушки, уберите пушки!
Когда все подуспокоились, я продолжил:
— Знаешь, что меня больше всего раздражает? Это некомпетентность. Особенно некомпетентность человека, занимающегося продажами. Когда люди, живущие в капиталистическом обществе, не хотят зарабатывать деньги! Ты же понимаешь, что если бы не я — она бы ушла к твоим конкурентам? В порт Белого берега, или где там ещё.
— Что такое «капиталистическое общество»? — нахмурился Вторников, затем вытер рукавом пот со лба и устало сел за стол. — А вообще — идите уже сюда, чего в углу базарить. Говоришь, не хотим деньги зарабатывать? Хотим. Так кто ж знал, что ты меня кинуть не собираешься.
— Я знал. Он, — тыкнул я на Станислава. — Знал. А теперь мы из-за тебя потеряли пару сотен тысяч оба. Ну и чего, ты хочешь оставшиеся бутылки? Или нет? Тоже скидку на них попросишь?
— Ну… для начала покажи, что у тебя ещё есть. Я видел, что там вино…
Слово за слово — диалог пошёл в куда более конструктивном ключе. В итоге вино «Дионис» я продал ему за двести. А два пузырька домашнего самогона толкнул по десятке каждый.
— Ты уж извини, что я занервничал, — пожал мне Вторников руку на входе. — Приходи ещё. Приноси, что есть.
В холле я передал половину Станиславу.
— Половину? А не много ли?
— Как договаривались. Ну и, считай, за то, что попытался прикрыть меня со спину. Но больше так, прошу, не делай. Потому что может выйти плохо.
А потом мы вышли на площадку, и я не сразу понял, где стоит мой мотоцикл.
Потому что он был скрыт за приличных размеров толпой, в основном состоящей из крупных бородатых дядек в кожаных куртках.
— Так, не задерживаемся, следующий, — услышал я голос паренька.
Того самого, который провожал нас к зданию с
подвалом.— Так. Что тут происходит? — спросил я и принялся работать локтями.
В общем, пока мы отсутствовали, он организовал фотографический салон с Нанотолием и моим «Харламовым-Давыдовым». У него оказалась здоровенная фото-мухарайка с мгновенной печатью фото, вроде «поляроида», и он бодро приторговывал фотографиями с Нанотолием.
А зверь был довольным — судя по всему, внимание умиляющихся бородатых мужиков ему было по душе.
— Смотри… смотри… А давайте, господа, я его к себе на голову посажу! — заявил тот самый, с которым я беседовал перед этим.
— И-е! — пискнул Нанотолий, и принялся карабкаться ко мне.
— Ой, — пискнул уже паренёк, поняв, что я буду не вполне довольным такому раскладу. А затем протянул пачку собранных купюр. — Вот, возьмите…
И протянул мне пачку десяток и двадцаток.
— Ладно… А ты деловой! Оставь себе на мороженное, или чего ты там обычно покупаешь.
На обратной дороге я решил всё-таки заехать на квартиру. Во-первых, Станислав попросил меня довести — надо было забрать ещё кое-какие вещи. И, как я понимаю, припрятать или вложить часть своей доли — что ж, разумно. А во-вторых — Рустам, скорее всего, уже доставил записку и теперь должен был мчать обратно. А Надежда Константиновна должна была пребывать в полнейшем смятении.
И самое время, что называется, «подсечь».
Итак, уже знакомый двор, я припарковал свой байк, снова вызвав интерес у детворы, посадил Нанотолия на плечо и смело зашагал к двери квартиры Надежды Константиновны.
На звонок в дверь, как и на стук — никто не отвечал. А на полу валялись характерные царапины от перетасканной мебели и обрывки какой-то упаковочной плёнки.
— Это кто-сь там долбится? — причапал на мой стук вахтёр. — А, это вы… Александр Платонович.
— Ага. Подскажите, банда Крестовоздвиженской опять пребывает на митингах?
— Тю… Какой там митинг. Собрались на грузовик и укатили. На час с ней разминулись, стало быть. Ещё и нахамили напоследок.
— Куда?
— «В новое, более гостеприимное место», сказали.
— Вот как. А моего товарища, Рустама, не видали? На «Корвет-Антилопе-65»?
— Нет, не видал. Хотя да, приезжал тут кто-то на внедорожном. Но не здоровался.
Вот так вот. Теперь ищи-свищи мою огневолосую зазнобу, подумалось мне. Как-то это всё не вязалось с тем, что я ожидал получить — но не беда, подумалось мне, вариантов ещё предостаточно.
— А Пржевальская уже приехала? — спросил я вахтёра напоследок.
— Вернулись они, как же. Но она сейчас отъехала по делам в офис.
Немного взгрустнулось, конечно, и чтобы приободриться, я поехал в офис к Северине Пржевальской — мне тоже таскаться по городу с деньгами не очень-то хотелось. Да ещё и одному. Офис с табличкой «Przewalski» выглядел небольшим, располагался во флигеле старого особняка.
— Ох, и здесь эта страсть к латинице, — пробормотал я, заходя внутрь…
После некоторых препирательств с пожилым секретарём, утверждавшим, что «Северина Артуровна только приехала, и сегодня не принимает», в фойе показался тот самый охранник, с которым мы совсем недавно участвовали в перестрелке.