"Фантастика 2025-66". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Я вышел в коридор и задумался.
Значит, на моём берегу про хаб уже знают, пусть и в узких кругах. И товарищ Павлов с деканом меня намеренно спровоцировали, чтобы я использовал дар и увидел мост. Великие комбинаторы, ёжкин дрын…
Нет, я не отрицаю, приключение — супер. И, рассуждая сухо, я им должен быть благодарен. Но я, во-первых, стремился в космос, с детства мечтал. А во-вторых, ненавижу, когда мною манипулируют, пусть даже для моего же блага…
Ну, и практический вывод. Если я в их глазах — ямщик, а не космолётчик, то отчисление состоялось по-настоящему. Теперь уже можно не ломать голову. А
Я отыскал завхоза.
Это был низенький мужичок-колобок в мешковатой пиджачной паре. Он обильно потел и беспрестанно вытирал лысину носовым платком, который сгодился бы и в качестве скатерти, если исходить из размера.
— Чего ж ты, парень, до последнего-то тянул? — спросил завхоз укоризненно. — В правилах же разжёвано — до полудня сегодня надо было явиться. Месяц в запасе был. Как детишки малые, вот честное слово…
— Виноват, — сказал я, — накладка вышла. Я с юго-востока, с нового направления. Мы люди степенные, запрягаем долго. Пока почешемся, пока раскачаемся. Прошу войти в положение и ногами не бить.
— С нового моста, говоришь? Хм… Ладно, балабол, давай поглядим, прикинем, что у нас с фондами…
Каморка у завхоза была забита, что называется, под завязку. На стеллажах вдоль стен размещались ящики с инструментами, амбарные книги, ёмкости с краской и малярные кисти. В углу приткнулась бензопила. С потолка свисала на проводе лампочка ватт на сорок.
Сидя за столом, он открыл потрёпанную тетрадь в клеёнчатом переплёте, сверился с какими-то записями. Порылся в выдвижном ящике и выложил передо мной стальную пластину — восьмиугольную, размером с ладонь.
— Палец приложи. И имя назови чётко.
— Тимофей Рябцев.
Мой большой палец, как показалось, примёрз к восьмиугольнику на секунду, а по каморке пронёсся ледяной смерч. Но бумаги на столешнице даже не шелохнулись.
Когда смерч сгинул, я убрал руку. На металлической поверхности появились непонятные буковки в две строки.
— Это мой документ теперь? — спросил я.
— Угу. Можешь в банк сходить. Откроешь там счёт, а железку к нему привяжут. Деньги с твоего берега сменяют по курсу. Это если вдруг в городе чего прикупить захочешь. Так-то харчи у нас тут бесплатные, пока учишься. Завтрак, обед и ужин.
— Уже неплохо. А как у вас тут с бензином? Насколько чистый? В мой мотоцикл можно залить?
— Это тебе к алхимику надо, он разберётся. За углом лавка — скажешь, что от меня. Ну, и знак покажешь, он скидку сделает. А вообще, на трамвае можешь задаром ездить в эти недели. И вот, держи.
Он протянул мне ключ, на котором были выгравированы два символа — что-то вроде игреков, перевёрнутых вверх ногами:
— Коттедж двадцать два. Последний в ряду, на заднем дворе. Иди заселяйся. Так, что ещё? Столовая в пристройке, увидишь. Обед профукал уже, а ужин там с шести до семи. Если вопросы будут, то заходи.
На этом мы распрощались.
Через неприметную дверь я вышел из башни на задний двор. Хотя тот скорее напоминал парк — и по виду, и по размерам. Раскидистые деревья, солнечные прогалины, асфальтовые дорожки.
За деревьями впереди и слева просматривалось трёхэтажное здание — сероватая кирпичная кладка, прямоугольный фасад. Сразу ощущалось что-то кондово-школьное. Здравствуй, учебный корпус.
Правее обнаружились маленькие
одноэтажные домики — деревянные, с двускатными крышами. Они выстроились в шеренгу, почти соприкасаясь боками. Мне вспомнились мотели из американских фильмов.Я подошёл к последнему домику. На двери были те же символы, что и у меня на ключе. Число «двадцать два», надо полагать. Я сунул ключ в замок, и тот покладисто щёлкнул. Передо мной предстали мои владенья.
Комната без прихожей. Стол из светлого дерева у окна, два стула. Топчан, комод, шифоньер. Овальное зеркало на стене. Фанерная дверь в санузел — там, против ожидания, не старомодная ванна с краниками, а душевая кабинка. Всё.
До телевизоров в этом мире, видимо, ещё не додумались, да и пофиг. В целом — окей. Уж явно не хуже подмосковной общаги…
Раздался вежливый стук, и тётенька в накрахмаленном фартуке вручила мне полотенца, а также постельные принадлежности. Заселение состоялось — ура, товарищи.
Теперь требовалось сгонять в Космоград, взять оттуда шмотки и разобраться с бумажками, раз уже мне обещали оформить всё в течение дня.
Я шагнул за порог — и остановился, увидев снежную королеву.
Вообще-то, как подсказала логика, это была всего лишь моя новая сокурсница. Она буднично вышла из соседнего домика, но впечатление произвела сногсшибательное.
Я всегда был неравнодушен к блондинкам (Оля из деканата не даст соврать) — и вот наконец узрел квинтэссенцию. Прямые платиновые волосы до талии, льдисто-голубые глаза, высокая грудь и длинные, идеально стройные ноги. Белые туфли на каблуке, такое же белое мини-платье без рукавов — лаконично скроенное, но с благородным блеском.
Отпад, короче.
— Привет соседям, — сказал я. — Ваше величество, вам подданные не требуются? Внесите меня в списки, пожалуйста.
Она взглянула на меня с недоумением, будто ослышалась. Посмотрела по сторонам и прохладно осведомилась:
— Вы ко мне обращаетесь?
— Безусловно. Кто с вами здесь сравнится? Пребываю в экстазе из-за того, что буду видеть вас каждый день. Вы ведь тоже приехали на курсы ямщиков? И дайте угадаю — вы с северного моста? Землячка риттера Янсена?
— Да, вы правы.
В её голосе проскользнула лёгкая неуверенность, и я заподозрил, что с ней никто ещё не говорил в таком тоне.
— Но почему вы чествуете меня королевским титулом? — спросила она, нахмурившись. — Я только герцогиня.
— Не расстраивайтесь, — сказал я, — дело житейское. Геральдическая формальность. На бумаге, может, и есть кто-то круче вас, но в реальности вы — абсолютно вне конкуренции. Это я вам ответственно заявляю.
По мере моего спича, глаза у неё распахивались всё больше. Я едва удержался, чтобы не сделать снимок на телефон. Но кайф обломал новый персонаж — ещё один блондин-переросток, выскочивший из домика вслед за ней.
— Хильда, — рявкнул он, — с тобой всё в порядке?
— Всё хорошо, Бьёрн. Не беспокойся.
— Он тебя оскорблял?
Хильда затруднилась с ответом — сама пыталась понять, как относиться к происходящему. Я поинтересовался:
— Ваше величество… то есть, тьфу, ваша светлость, неужели вы несвободны? Он ваш жених? Это просто несправедливо. В таких условиях я отказываюсь работать. Немедленно вернусь на свой берег, чтобы прозябать там в печали и бесприютности.