"Фантастика 2025-66". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
— Чего ж ты, девонька, худющая-то такая? Тростиночка натуральная. Того и гляди, ветерком снесёт.
Вразумительного ответа у напарницы не нашлось. А нас попросили обождать минут десять для последних согласований и усадили пить чай со свежими булочками, вареньем и мёдом. После чего мы приняли к перевозке груз — семена трёх видов в пластиковых прозрачных цилиндриках.
С Кубани мы полетели в Италию, а оттуда — в Германию.
Обнаружился забавный момент. Поскольку я всё ещё пребывал на своей оси, мой «встроенный переводчик» не действовал.
И если с немцами в аэрокосмическом центре, который расположился на Рейне, я всё же перекинулся парой слов по-английски, то в солнечной Тоскане и этого не потребовалось. Отправители-виноделы, фонтанируя темпераментом, обхаживали блондинку, а на меня не обращали внимания.
Когда мы взлетели, Хильда сказала:
— Надо же, какие разнообразные у вас страны…
— Это ты ещё в Азии с Африкой не была. Или в Скандинавии — там народ в основном примерно твоего типажа. И фьорды в наличии.
— Я буду обязательно изучать, очень интересно.
— Все грузы вроде забрали. Идём в прыжок?
— Да, сейчас.
Хильда положила ладонь на джойстик, прикрыв глаза и вслушиваясь в пространство. Так продолжалось с минуту, затем она сказала растерянно:
— В прошлый раз мы сразу допрыгнули до южной оси, но сейчас я её не могу нащупать, вообще никак…
— Вот облом. Ну, давай тогда в промежуточный мир.
— Пробую, но всё как в тумане. Хотя работаю по инструкции…
— Не спеши.
— Единственный вариант кое-как просматривается. Секунду…
Взяв справочник, она пояснила:
— Мир малонаселённый, кочевники, промышленность на нуле… Есть крупные хищники с флюидным чутьём…
— Летающие?
— Наземные. Вроде ягуаров, только огромные.
— Ну, от этих мы смоемся, если что. Пеленгуй.
Она замерла, подавшись вперёд. Закусила губу, впиваясь взглядом в экран. Секунды текли, и я уже начал думать, что ничего не выйдет, но Хильда вдруг воскликнула:
— Есть!
Я сдвинул рычаг.
Зелёное побережье и синяя гладь Тирренского моря размазались, превратились в цветные полосы. Мы вошли в «акварель».
— Всё круто, — сказал я.
— Я еле-еле справилась, — призналась она, дыша учащённо. — Странно, в чём дело? Что за помехи? Не похоже на шторм, да и предупреждения не было…
— Ладно, пофиг. Летим.
Расслабившись, мы несколько минут трепались о ерунде. Прикалывались на тему того, как долго Арриго вытерпит без свидания с Вилмой, и обсуждали московский быт. Могли бы и дольше, но пора было выходить из прыжка.
Открывшийся нам пейзаж энтузиазма не вызвал. Взбугрённая равнина до горизонта, пересохшее русло мелкой реки. Суглинок с пятнами невзрачной травы, пылевые шлейфы, жёлто-серое небо с тусклой солнечной кляксой.
Дул ветер, но особой болтанки не было. Машина слушалась, отзывалась на любой поворот штурвала, как и положено. Однако её флюидная связь со мной заметно ослабла — я не мог мысленно просканировать
управляющий контур, сколько бы ни пытался. Тот будто отгородился завесой.Сели благополучно и без проблем — лишь подняли облако пыли у подножья приплюснутого холма.
Сосредоточившись, я мысленно вновь потянулся к контуру. Но неведомая завеса стала плотнее, и все мои попытки оборачивались лишь дурнотой и головокружением.
— Долго будем перезагружаться? — спросила Хильда.
— Не знаю. Перезагрузка пока вообще не включается.
— Побыстрее бы. А то неуютно здесь.
Несколько минут я сидел, старательно концентрируясь. Голова всё ещё кружилась.
— Ну, что там? — Хильда нервно постукивала по приборной панели.
— Спокойнее, — сказал я.
— Ты не меня успокаивай, а работай.
— Блин, потерпи немного. Сама ведь пеленг тоже взяла не с первого раза.
— Потому что помехи, причём какие-то непонятные! Но я справилась, а ты прохлаждаешься.
— Прохлаждаюсь? Серьёзно?
— Просто сидишь и ничего не делаешь. Хотя сейчас от тебя зависит, сможем ли мы взлететь. Твоя компетенция.
— Сказал — потерпи! Помолчи минуту, не истери…
— Я не истерю! И не поняла — а с чего ты вдруг раскомандовался? С чего ты решил, что ты в экипаже — главный? Решения принимаем вообще-то вместе!
Я почувствовал злость — ядовитую-мерзкую, как привкус тухлятины. Мне и так уже было муторно, а теперь я едва сдержался, чтобы не заорать. Процедил, ощерившись:
— И какие претензии? Подзабыла, как я неделю ждал, контракт не подписывал? За каким-то хреном попёрся с тобой на север, смотрел там вашу сопливую мелодраму. Если это не «вместе», то что тогда? Ты вообще уже берега теряешь…
— Да что ты говоришь! А поехал ты только потому, что боялся! Можно подумать, я не догадываюсь!
— Чего я боялся? Гонишь?
— Того, что останешься без нормального штурмана, если я увольняюсь!
— Дура.
— А ты — тупое хамло! Я уже жалею, что подписалась! Надо было уйти и жить своей жизнью! Чтоб мы больше с тобой друг друга не видели, как Эва и Нико…
Хильда вдруг сбилась на полуслове и замолчала. Пару секунд таращилась на меня, а затем спросила тихо и жалобно:
— Тимофей, мы сошли с ума? Что мы такое несём?
Это было так неожиданно, что я подавился ответной фразой. В кабину будто ворвался ветер — и сдул то отравленное, затхлое облако, что нас окружало. Я ошалело потёр виски и пробормотал:
— Да, точно, какое-то помутнение… Извини…
— Это я должна извиняться — прицепилась к тебе, отвлекла от дела. Сама не знаю, что на меня нашло…
— Ну, зато ты и спохватилась первая, очень вовремя.
— Просто повезло, что мне вспомнился тот дуэт, который вот так рассорился. И в мозгу сразу что-то щёлкнуло, я взглянула на нас как будто со стороны, и мне стало жутко…
— Теперь я понял, зачем в экипаже нужны умные блондинки.
Она улыбнулась вымученно и проговорила: