"Фантастика 2025-66". Компиляция. Книги 1-28

— Да, вынуждена признать — звучит крайне подозрительно…

— Вот смотри. Предположим, что змееглазые как-то обманули природу и пропихнули человека на хаб. Идеально вписаться он всё равно не сможет, мне кажется. Вокруг будут флюидные возмущения, сам он тоже будет себя чувствовать некомфортно — раздражение, нервы, причём всё по нарастающей…

Заметив, что она погрустнела от моих рассуждений, я закруглился:

— В общем, ты поняла. Если Джино теперь и преподов достаёт, то повышаются шансы, что леди Гленна к тебе прислушается.

В Москву мы вернулись к вечеру. Поужинали в кафе недалеко от базы, прошлись по улице, но настроение было так себе. Посидели за ноутбуком — Хильда попросила поставить ей какую-нибудь обзорную лекцию по истории, а я комментировал в меру сил.

День подходил к концу. Сказывалась усталость после флюидных прыжков и взмыленной беготни. Я чувствовал, как тяжелеют веки, а голова соображает всё хуже. И Хильда тоже клевала носом.

— Скоро отрубимся, — сказал я. — В прошлый раз после рейса мне приснились «змеюки». Сильно подозреваю, что сейчас будет продолжение. Может, разберусь наконец, что они там мутят с этой скалой.

— Давай опять попробуем вместе? Чтобы один сон на двоих. Если он флюидный, у нас должно получиться. Ну, как вчера на западе.

— Я лучше один. А то вдруг там какой-нибудь ужастик в программе? Тебе на сегодня уже хватило подобной хрени.

— Но так нечестно…

— Отставить пререкания, товарищ штурман. Хочу, чтоб ты отдохнула. А я завтра всё тебе расскажу подробно.

Поцеловав её, я ушёл к себе в комнату. Прилёг, смежил веки.

Флюид сгущался вокруг, сон манил меня.

Сквозь летнюю московскую ночь проступали тропики.

Прежде чем провалиться туда, я успел подумать — почему раз за разом мне удаётся нащупать этот канал, эту информационную нить? Чей след я улавливаю, когда засыпаю?

Ответ мне был пока неизвестен.

Зато сновидение обрело объём, засверкало красками.

И это оказался не остров с утёсом-карандашом.

Я находился где-то у отрогов хребта, на краю саванны.

Передо мной, шагах в двадцати, стоял, опёршись на хвост и раскинув крылья, «птеродактиль» с наездником. Я видел их со спины. Человек был в гибком доспехе чёрного цвета, как у патрульных. В небе над нами, скрывая солнце, висели тучи — свинцово-серые, набухшие влагой. Срывались первые капли.

А ещё я увидел некое подобие шлема у седока.

Точнее, это была деталь снаряжения, подсоединённая к голове. Казалось, затылок сзади обхватывает трёхпалая стеклянная лапа. Она блеснула во вспышке молнии, и я узнал оттенок — такой же синий, как и кристалл, подсунутый Хильде.

Затем я понял, что наблюдаю за «птеродактилем» не один.

Радом со мной стоял змееглазый маг — не тот, который недавно протыкал тень, а другой. Я видел его впервые. Он был с пустыми руками — замер, сосредоточенно хмурясь.

Крылья «птеродактиля» встрепыхнулись, он поднял шею, и я заметил на ней вживлённые нити из серебра. Тени заструились, обвили ящера.

Дождь усиливался с каждой секундой, переходил в тропический ливень.

«Птеродактиль» оторвался от грунта. Взлетел натужно и сделал пару кругов над нами, будто выбирал курс.

Вновь сверкнула молния. В дождевой завесе проблеснули серебристые нити, едва заметные. Они приближались к нам — тянулись с северо-запада, параллельно к земле, переплетаясь при этом в жгут. Похожие отростки-волокна зазмеились на сбруе у «птеродактиля», вытянулись навстречу жгуту и сцепились с ним.

Вряд ли все эти нити были материальны — я лишь улавливал отблеск манипуляций с клокочущим, бурлящим флюидом. Но выглядело всё так, словно «птеродактиля» берёт на буксир воздушный корабль, находящийся где-то за горизонтом.

Змееглазый, который следил за этим с земли, впервые пошевелился. Я машинально обернулся к нему. Это нарушило равновесие, картинка вокруг меня исказилась, крошась на пиксели.

— Тимофей!

Я открыл глаза.

В окно лился яркий утренний свет, а Хильда тормошила меня встревоженно.

— Всё нормально, — сказал я. — Живой, вменяемый.

— Что ты видел? Утёс?

— Нет, кое-что другое. И, кажется, догадываюсь, что это может значить.

Я спустил ноги на пол и, сидя рядом с Хильдой, некоторое время перебирал детали в уме. Она не торопила меня, ждала терпеливо.

— В общем, смотри. Вчера перед сном я думал об информационных следах. И приснилось мне, по-моему, что-то из этой оперы.

Пересказав ей сцену в подробностях, я добавил:

— Ставлю килограмм шоколада, что «птеродактиль» летел как раз по такому следу. Ну, типа на буксире. И это был не местный полёт, а очень продвинутый, напичканный магией. Короче, из мира в мир он летел, мне кажется.

— Слишком уж неправдоподобно…

— И тем не менее. Моя версия — вот так змееглазые обошли природный барьер, чтобы из дикого мира перескочить в осевой, а оттуда — на хаб. Упали на хвост кому-то и долетели прицепом.

— Кому именно «упали на хвост»? Договаривай до конца.

— Ну, ты ведь догадалась. Тропинку им протоптал ямской экипаж четырнадцать лет назад. А конкретнее — Нико с Эвой.

Хильда нахмурилась:

— На секунду допустим, что так и было. Считаешь, что их дуэт сознательно помогал змееглазым?

— Вряд ли. Под гипнозом, возможно? Ну, с помощью того минерала… Или наши коллеги были вообще не в курсе, что у них кто-то на хвосте. Просто приземлились в том мире, перезагрузили машину и полетели дальше. А змееглазые зафиксировали их след, чтобы потом использовать, когда надо…

— Знаешь, твои бредовые домыслы выглядит иногда на удивление логично, и это меня пугает больше всего… Но в таком случае не очень понятно, зачем змееглазые подменили ямщикам память…

— Чтобы никто раньше времени не узнал про «змеиный» мир, например.

— Значит, на ящере прилетел тот самый шпион, по-твоему?

— Да, такая гипотеза, — кивнул я.

— И что ему нужно в кампусе, среди ямщиков? Зачем он пытался помешать нам с тобой? При чём тут скала? При чём тут копьё и тень? И почему, наконец, мир «змей» и мир звездолётчиков имеют одни и те же координаты?

— Притормози, снежинка. Ишь, налетела коршуном… Откуда я знаю? Если бы знал, давно объяснил бы — и тебе, и начальству…

Хильда смутилась:

— Прости, пожалуйста. Просто не хочется, чтобы всё это оказалось правдой…