"Фантастика 2025-66". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Сын бога обещал наделать амулетов, которые позволят справиться и с более сильным войском, но пока что не успевал. Им надо было не спешить, лучше подготовится, как Дар и говорил.
Да, они тот бой проиграли. Только вот, бывший архидемон не учёл, что войну выигрывают не войска, а идеи! Среди войсковой стражи, во время похода оторванной от основных надсмотрщиков, была проведена лёгкая агитация на тему новой веры.
Нет, политика «гуманизма» и ущербность «политики силы» среди них не проповедовалась. Но Дар утверждал, что все воины всех миров любят своих матерей. Мысль, что Богиня-Мать не
Так и случилось. Три года шли приготовления к решающей битве.
Когда Токатса начал терять в силе, что получал от верующих, что его просто взбесило. Потеряв средоточение, он и так отодвинул срок своего перехода в полноценные боги, а тут ещё и это. Его слуги, получив наказания, начали интенсивнее проводить жертвоприношения, чтобы поток силы не уменьшался.
Это тут же ещё больше сказалось на падении популярности культа. В условиях многобожия нельзя запугивать паству до предела. А когда выяснилось, что верующие не могут покинуть культ Токатса, тут уже возмутились и другие боги, лишив незримой поддержки.
Архидемон остался один на один с Даром. Вера в Богиню-Мать набирала популярность ещё и потому, что не мешала вере в других богов. Верь в мать и её детей, никто не запрещает.
Поняв, что проигрывает информационную войну, Архидемон сделал свой ход. По всей стране прокатилась волна демонских прорывов. Проповедники Токатса всюду кричали, что это наказание за отказ от поклонения истинному богу. Что только верующие в него могут спастись. Действительно, из мест прорывов спасались только те, кто сохранил верность Токатса.
Только вот тайна защитных от демонов амулетов была Дару известна. Он выдал амулеты защиты и молнии своих жрецам, и те долго бегали по всей стране, ликвидируя прорывы демонов. Заодно, и рекламируя сына богини, который их на это доброе дело послал.
Распространение культа Богини-Матери ускорилось в разы.
Жить Архидемону Астакоту осталось недолго. Его культ был официально запрещён, а совсем недавно они нашли последний храм, в котором и сидел Архидемон, делая вид, что он бог.
Даже без силы веры, обычного архидемона победить тоже непросто. Но аппаратура ловушка уже была готова, а аппаратура стяжателей установлена в нужном месте. Осталось нанести последний удар.
— Может тебя связать? — Литессия де Летоно, давно уже официальная жена барона Ганнидара де Летоно смотрела на мужа, который собирался на последнюю и решительную битву. — Или вообще прибить, чтобы не отпускать. Я тебя за эти года в общей сложности и приход не видела.
Пришла информация, что их враг окончательно потерял все силы. Осталось только его зажать в его логове, и добить.
— Бесполезно убивать. Я же оживу. — Муж хитро ухмыльнулся, перебирая какие-то непонятные штуки, разложенные перед ним рядами.
— Вот скажи, тебе никогда не бывает страшно? — Вдруг заинтересовалась она. — Ты же ввязался в войну, по сути, с богом. А сам богом стать отказался. Наталина мне говорила. Стал бы богом, было бы легче. Просила уговорить. Я уважаю твоё мнение, потому уговаривать не стала. Но почему-то сейчас уже
жалею.— Наталина не понимает некоторых вещей. Слишком мало побыла человеком. Она сама была богом. — Заметил муж иронично. — Из верхнего пантеона, заметь. Сильно ей это помогло?
— Но почему так получилось?
— Почему… — Муж опустил вещь, что держал в руках, задумался. — Любой бог, или богиня, не важно, по сути, всегда сражается один. Как говориться, богу нельзя попадать в полную жо… В плохую ситуацию. Ему ведь даже помолиться некому. — Муж хохотнул над своей шуткой. Лита часто не могла понять его юмора, но всегда дисциплинированно улыбалась. А сейчас, она даже не успела обдумать слова, чтобы понять юмор, как Дар снова стал серьёзным. — Нельзя одному воевать против кого бы то ни было. «Один в поле не воин».
— Тогда, если я…
— Э-э, нет! — Тут же понял муж, куда она ведёт. — Не смотри на меня так. Тебя я с собой точно не возьму.
— А меня, а меня!? — В комнату влетела Ангелина, их дочка. Натурально влетела, её ноги не касались пола, хотя девочка ими перебирала по привычке. — Ты просто обязан взять меня с собой! Вместе мы убьём всех врагов!
Дочери недавно исполнилось шесть, и вопреки всем местным законам магии, она отлично управлялась с маной. Причём, любой. Недавно Дар имел глупость, (которую Литессия до сих пор ему не простила), и отвёл дочку в один из храмов Галактики.
Вернувшаяся оттуда девочка заявила, что «разговаривала с бабушкой», и та научила её «правильной магии». Теперь дочь легко оперировала божественной магией, воплощая в реальность свои иногда довольно странные или даже жуткие фантазии.
В замке Летоно уже давно не удивлялись ничему. Все давно поняли: главное не злить маленькую госпожу, и всё будет хорошо. А если девочка делает что-то плохое, и на неё можно найти управу.
Ангелина частенько пропадала в комнате Селиканта, считаясь с авторитетом старого алхимика. Он был для неё главным. После родителей, понятно.
Если жителям замка нужно было приструнить расшалившееся дитя, они шли в Кайе, управляющей. Та в свою очередь шла не к барону (которого дома почти никогда не бывало), не к его жене, (которая была частенько занята делами баронства, разъезжая по деревням и баронствам, желающим вернуться в рамки баронства Летоно), а именно к алхимику. Его строгого слова чаще всего было достаточно.
Доходило до того, что своей магией девочка быстро исправляла то, что разрушила. Местные даже пару раз обманули девочку, и она восстановила то, что разрушилось даже до её рождения.
— Извини, но маленьким девочкам на войне делать нечего. — Дар подхватил телекинезом дочь, приподнял к потолку, и та завизжала от восторга. А Лита покачала головой в осуждении, хотя и понимала, что от её мнения уже давно мало что зависит. — Так, дочь. Тебе я поручаю ответственное дело. — Он кивнул в сторону жены. — Ты должна защищать маму.
Став серьёзной, висящая в воздухе девочка кивнула. Движение вышло у неё резким, и она перевернулась в воздухе, вызвав невольный вздох у Литы. Саму девочку смена положения ничуть не взволновала. У неё даже подол платья не задрался, а продолжать так же висеть, словно его притягивало теперь не к полу, а к потолку.