"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Всё было гораздо, гораздо хуже, чем я думал. Планы придётся менять на ходу.
— И что ты ответил?
Наставник судя по лицу, подавил желание ударить меня ещё раз. Отвернувшись и немного посмотрев в сторону заката, он всё же ответил:
— Я Промолчал.
Некоторое время мы стояли и молчали, обдумывая свои мысли. Десятки и сотни планов роились в голове, но ни один не казался мне верным. Наконец, я высказался:
— Уходим сегодня. Ночью. Пешком, до Таллистрии. Прямо сейчас выйдем к купцу и договоримся о продаже
Наставник не стал спорить. Купец, с которыми он договорился, вопросов не задавал, выдав небольшой мешочек с монетами неизвестного мне серебристо-белого металла.
Мы вышли ночью через калитку в воротах, во время смены караула. Кадоган просто взял и молча пробил пальцами в латных перчатках деревянную дверь в воротах, вырывая замок. Затем был марш: несколько дней мы молча, сберегая дыхание, круглосуточно двигались в направлении Таллистрии, и в этот раз проводником был наставник. На четвёртый день он вывел нас к неприметной, старой и заброшенной охотничьей стоянке.
— Об этом месте знаю только я. Когда-то с друзьями в молодости подрабатывали охотой в Палеотре — платят здесь хорошо.
Произнёс первые за несколько дней слова старый странник.
— Не хочешь ничего рассказать?
Спросил я, когда мы отсыпались и перекусили.
— Например?
Старик вопросительно поднял бровь.
— Например, почему тебя зовут Бессмертным. Например, как человек может вырвать рукой из двери замок?
Кадоган лишь слегка скривился и махнул рукой.
— Бессмертным меня зовут за то, что выживал там, где умирали другие. Неприятные воспоминания, только и всего. Я так же смертен, как и любой другой человек. Разве что покрепче буду. Что же до замка… Я тебя научу, когда освоишь хотя бы сенсорику на нормальном уровне. Искусство жизни — многогранная вещь. Тренировался бы лучше — мог бы сращивать разорванные перепонки за мгновения.
На этих словах старик как-то по-особенному плотоядно и неодобрительно посмотрел на меня.
— После этого лечения сражаюсь как беременная гребёнка. Потребуется время и тренировки, чтобы восстановить навыки.
Известил я об этих проблемах наставника.
— Вернёмся в Ренегон — погоняю тебя посерьёзней. Да и к доспехам надо будет ещё привыкнуть.
— А стоит возвращаться?
Мы скрестили взгляды.
— Почему ты думаешь, что не стоит? — Медленно, с расстановкой, спросил старик.
— Потому что в мои планы не входят ответы на вопросы, которые могут возникнуть у тамошних жрецов.
Холодно ответил я. Старик задумчиво почесал затылок. А затем просто спросил в лоб:
— На что ты способен? Я понимаю, что ты, вероятно, являешься самоучкой и своего рода первооткрывателем в своих способностях. По непонятной мне причине ты хочешь хранить их втайне — пусть так. Я дал слово и сохраню твою тайну при любых обстоятельствах. Однако не зная сути дела, мне сложно дать подходящий совет.
Здесь я серьёзно призадумался. Старик уже доказал, что в некоторой степени достоин доверия. В крайнем случае, вероятно, мне удалось бы убить
его направленной волной смерти. Взвесив всё за и против, я решил, что риски приемлемы. Кое-что можно было выложить.— Я зову это искусством смерти… — начал я издалека.
Кадоган хмыкал, качал головой, однако от комментариев воздержался. Я не рассказывал ему о своём перерождении или сделке с демоном: ограничился тем, что подробно выложил базис искусства смерти. Возможности, навыки, то что я уже освоил и что мог бы ещё освоить. Несколько помолчав, старик сказал, что ему нужно всё это немного обдумать.
На следующий день странник поднял меня раньше рассвета. Оказалось, что ночью он сходил на охоту и приволок живую бронекрысу в мешке.
— Убей её. Проверим, насколько эффективно это на деле.
Практика показала, что бронекрысе хватило одной стрелы смерти. Учитель же, бесцеремонно схватив меня после этого за руку, придирчиво начал разглядывать чёрную полосу мёртвой плоти, что я привычно вырастил на руке для создания канала энергии. Наконец, он вынес свой вердикт:
— Да, пожалуй теперь я понимаю. Убийство слишком большой твари едва не убило тебя, так ведь? Если использовать слишком часто, тело просто рассыпется в прах, как произошло с твоими руками. Опасное искусство.
Это утверждение оспорить было сложно. Но ответил я иначе.
— Приемлемая цена за силу, разве нет?
Старик внезапно рассмеялся. Искреннее, от души, до слёз.
— Ты как ребёнок. Разве это цена? Ты, пока ещё даже не представляешь, на что способен настоящий мастер жизни. То, что я могу, после обучения в ордене и долгих лет тренировок — на самом деле мелочи в сравнении с настоящими мастерами. Если бы рука мастера Ланта рассыпалась в прах, он бы отрастил её за пару минут. И мог бы повторить это ещё десятки раз, пока не выбьётся из сил.
Знать возможности будущих противников, безусловно, полезно. Однако я видел нестыковки.
— Судя по тому, что меня лечили целый месяц, видна обратная картина.
— То было в Палеотре. Целители здесь далеко не самые лучшие. Лучшие — Ренегонцы. К тому же лечить других всегда сложнее, чем лечить себя. Я мог бы отрастить себя руку, если бы какая-то тварь откусила мне её: но не смог бы сделать это для тебя.
И вот здесь мне пришла в голову интересная мысль.
— Ты спрашиваешь меня, почему я не хочу делиться этим знанием с другими, но посмотри на орден странников. Сколько всего таких как ты, на все королевства? Несколько сотен, может, тысяч? Если бы каждый человек мог отрастить себе руку, разве это не помогло всем? Почему искусству жизни не обучают каждого?
— Мы обучили тебя, разве нет? Не всё так просто. В теории, пожалуй, любой человек может научиться этому. Но только в теории. Вспомни. как обучали тебя. Мастера аккуратно накачивали тебя жизненной энергией месяцами, чтобы организм привык и стал хранить её больше чем обычно. А затем уходили месяцы, прежде ты просто научился хотя бы чувствовать её. А управлять жизнью намного тяжелее, чем просто ощущать её… Во всех королевствах не наберётся столько мастеров, чтобы учить этому хотя бы десятую часть детей. Да и желающих не наберётся, наверно — это тяжёлое дело.