"Фантастика 2025-74". Компиляция. Книги 1-28

Я проследил взглядом, куда смотрел закричавший монгол. У тела духа огненного змея стоял оскалившийся Алев, не пускающий к своей добыче двух духов волков. За их спинами стояло ещё несколько духов. Хищных духов, не лошадей.

— Мой, — спокойно ответил Акамир.

— Отгони его!

— С какой стати? — искренне удивился приятель. — Он защищает свою добычу.

Монгол недовольно заскрипел зубами и бросил взгляд на Нугая.

— Твой дух может попробовать забрать добычу, — усмехнулся полутысячник. — Право сильного никто не отменял, — добавил он, взглянув на Акамира.

Тот ответил ему не менее широкой улыбкой, после чего выжидательно посмотрел на крикуна.

— Забирай второго! — скомандовал тот своему духу. — Нечего добру пропадать!

Над вторым духом, который был меньшего размера, вовсю «трудились» духи-змеи моих бойцов. И они явно не справятся с духами монголов, которые выглядели намного их сильнее. Да и ханьцы, включая Лэя, явно не собирались спорить с окружением старшего командира.

Вот только меня такой расклад совершенно не устраивал. Они заслужили свою добычу, сражаясь с сильным врагом и потеряв во время битвы одного из своих.

— Инь? — обратился я к своему духу.

Медоед не стал ничего мне говорить. Он просто выскочил из меня, и в считанные мгновения оказался рядом с телом поверженного духа. Одним ударом лапы он откинул успевших подойти духов и обнажил клыки, отливающие металлом.

По сравнению с духами монголов, Инь выглядел внушительно. И дело не в том, что он возвышался над ними на полметра и был больше любого из них раза в два.

Раны, которые он получил во время боя со змеями, ещё не успели даже толком затянуться. Часть его морды была словно сожжена. Да и в целом он выглядел сильно побитым. Но его глаза… О, в них горела такая жажда боя, ярость и желание убивать, что духи монголов тут же поспешили оказаться от него как можно дальше. А некоторые так вообще вернулись в своих носителей.

— Что это? Кто это? — раздались испуганные голоса дайчинов.

Даже Нугай окутался духовной защитой и призвал своего духа.

— Это мой дух, Нугай, — обратился я к полутысячнику. — Он просто недоволен тем, что непонятно кто пытался забрать у помогших ему младших законную добычу.

— Хм, — нахмурился Нугай, с интересом разглядывая Иня.

А ведь, если так задуматься, он действительно до этого не видел моего медоеда. Или, если и видел, то до того момента, как тот поглотил Хранителя. И всё это время полутысячник оценивал меня не с точки зрения силы моего духа, а как дайчина, умеющего не только неплохо сражаться, но и командовать людьми.

— Змея он, как я полагаю, духам моих дайчинов не отдаст?

— Законную добычу? Без боя? Очень сомневаюсь. Но они могут попробовать отобрать её у него, как сделали чуть раньше. Ты верно сказал, Нугай, право сильного никто не отменял.

Я стоял, глядя в глаза Нугая, и проклинал жадных монголов, которые решили поживиться за чужой счёт. За мой счёт! Вместо того, чтобы выпить целебного отвара из добытых нами в аномалии трав, и заслуженного отдыха, мне приходилось стоять перед Нугаем. С прямой спиной и стараясь не показывать, какую дикую боль я испытываю!

Жадные твари!

Нугай, по всей видимости, увидел что-то такое в моём взгляде, и скомандовал своим дайчинам следовать за ним. Перед возвращением в крепость, он собирался проверить прилегающую к крепости территорию, возможно, найти спрятавшихся или догнать умудрившихся сбежать ханьцев, поэтому, отдав команду своим воинам, он умчался в ночь.

— Забирайте всё самое ценное, и тащите в крепость!

Отдав Лэю приказ, я создал из земли пару камней, на один из которых тут же уселся, издав полный наслаждения выдох. На второй плюхнулся Акамир и протянул мне флягу с уже открученной крышкой. Я с благодарностью её принял, только сейчас осознав, как сильно мне, оказывается, хотелось пить!

— Возомнил себя птицей? — нервно усмехнулся приятель.

— Ты о чём? — сначала не понял я, но потом до меня дошло, что он имел ввиду. — Ты про мой полёт? Да уж, не хотелось бы повторить подобное.

— Ты до лагеря то дойти сможешь? Или пригнать тебе лошадь?

— На лошадь я сейчас при всём желании не заберусь. Давай лучше колесницу. Они же уцелели?

— Когда я видел их в последний раз, то все с ними было в порядке. Лэй!

Десятник подбежал к нам, услышав крик Акамира. Я велел ему подогнать повозку, после чего, наконец, позволил себе расслабиться. Сам не заметил, как задремал.

Разбудили меня негромкие голоса рядом. Говорили на ханьском, так что я моментально открыл глаза и попробовал натянуть на себя духовный покров и окутать руки уже привычными перчатками с шипами. Мне удалось это сделать без особых проблем, что не могло не радовать. Но моя предосторожность оказалась излишней.

В нескольких метрах от нас с Акамиром стояли наши бойцы, переминающиеся с ноги на ногу. А ещё чуть дальше, стояла повозка, запряжённая парой лошадей. Ханьцы смотрели в нашу сторону и о чём-то тихонько переговаривались. видимо, решали, стоит ли нас будить. И, если да, то кто взвалит на себя эту почётную миссию.

Когда на моих руках возникли металлические перчатки, бойцы одновременно шагнули назад, а на их лицах отобразился страх. Видимо, они подумали, что я разозлился, что меня разбудили, и сейчас будут их убивать. Я скосил глаза в сторону и увидел, что Акамир тоже уже окутался духовной защитой и сжимает в руках свой лук.

— Тоже заснул? — спросил я приятеля.

— Похоже на то, — помотал он головой, прогоняя остатки сна. — Поехали?

— Поехали, — согласился я, вставая с камня.

Удивительное дело, но тело, после долгого сидения на камне, совсем не болело. Чего не скажешь об остальных ранах. Они то, как раз, болели. Особенно место ожога. И, стоило мне проснуться, как боль словно усилилась.

До лагеря мы добрались довольно быстро, догнав у самого въезда нашу телегу с трофеями. Нужно будет выбрать снаряжение получше и раздать бойцам в качестве награды за их смелость и самоотверженность во время ночного боя.

Я принял отчёты раненого Юнгура и десятников, после чего дождался, когда Зовид обработает мне раны, промыв и перевязав их вываренными в специальном отваре тряпками. После этого я нырнул в переживший ночное нападение шатёр и забылся сном.

Проснулся я сам. Выпив холодного отвара из стоящего рядом со мной кувшина, я выбрался наружу.

Судя по положению солнца, проспал я долго. И повреждения, которые ночью казались ужасными, при свете дня оказались не такими уж и страшными.

Да, обвалилась часть стены и ворота. Повсюда виднелись следы копоти, а тучи мух жужали над кучей трупов напавших на нас ханьцев. Но, как по мне, всё могло быть и хуже.

Наш лагерь вообще практически не пострадал. Да, были убитые и ещё больше раненых, но, опять же, ночью мне показалось, что их больше. Повозки и телеги тоже все уцелели, хотя на парочке из них и были заметны следы копоти, словно кто-то пытался их поджечь.