"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
В какой-то момент ноги подогнулись, и он уже не поднялся – слепо вглядывался в ослепительный горизонт, дыша хрипло, отрывисто, исступлённо повторяя обрывочные слова благословений. Внутри было пусто, больно, словно кто-то рассёк грудь, вынул сердце. Нечего будет взвешивать в Зале Двух Истин [54] … От этой мысли стало смешно.
Над Великой Рекой кружила одинокая птица. Сокол, божественный покровитель семьи Владык. Хороший знак? Благословение её решения?
54
Зал Двух
Он опустил голову, посмотрел на свои руки сквозь мутную воду. Пальцы, впившиеся в ил, казались чужими. Тускло блеснуло кольцо, напоминая о том, что осталось. Так невыносимо… Пойти в бой под знамёнами царицы-освободительницы, найти смерть не пустую, для общей цели – даже этого было не дано. Как не дано было отправиться в Нижнюю Землю, быть рядом с ней в каком угодно качестве, только бы уберечь.
Он подавил трусливый порыв сорвать перстень, бросить подальше в реку, глубоко похоронить свой гнев, муку, с которой теперь придётся жить. Не этого ждала она, нет. И не труса, не предателя она когда-то выбрала сердцем.
Только бы Боги дали сил вынести, сохранить… не тронуться умом, пока дело толком не закончено и даже едва начато… А может статься, что им всё же будет подарена новая встреча. Пусть хотя бы издалека. Пусть мучительно будет увидеть её рядом с другим – рядом с врагом, который однажды…
– Ты заблудился, господин? – окликнул его кто-то.
В паре шагов от него по колено в грязной воде стоял мальчишка – видимо, из рыбаков – и протягивал руку.
Он чуть улыбнулся ребёнку, покачал головой.
– Нет, я… кажется… как раз вспомнил, куда должен идти.
Медленно он поднялся, расправил плечи. Он верил – его царевна окажется сильнее, хитрее. Она сделает всё, как задумала, и всё ей будет по силам. А силы эти она черпала в нём, в уверенности, что будет кому сохранить память и истину. Он должен подпитывать эту уверенность, защитить её так, как мог.
– А выглядишь совсем худо. Болеешь, да? – Мальчишка окинул его неодобрительным взглядом и хмыкнул. – Ты б помылся хоть.
Он хрипло рассмеялся, утёр лицо ладонью, размазывая по щеке остатки речного ила. Мальчик прищурился и вдруг просиял:
– Погоди, я тебя вспомнил, господин. Ты же тот жрец, который по деду молитву читал!
– Ну…
– Да, точно ты! Нам нечем было отплатить, а ты не отказался, провёл ритуал! Мать тебе потом рыбу велела отнести, а ты всё равно не взял… У тебя беда какая приключилась? Пойдём, пойдём! – Юный рыбак уже вцепился ему в руку, потащил куда-то.
Шаг, другой, и вязкая топь заводи под ногами сменилась твёрдой землёй. Мальчишка продолжал тараторить:
– Сегодня хороший улов. Поешь с нами! Вместе же всегда всё легче, да?
Хороший знак. Поистине, Боги выражали своё благословение в самых разных проявлениях.
В день, когда новость из Хут-Уарет достигла дворца, он не хотел покидать свою мастерскую. Не хотел слушать ядовитые шепотки вельмож, ругань солдат, обвинения. Ему ещё предстояло столько работы! Но Владычица пожелала видеть его. Должно быть, в этот день ей тоже нужна была поддержка,
нужен был рядом кто-то, кто знал правду.Он держался в стороне от остальных – тень у трона Яххотеп. Благо и к нему с беседами не лезли – слава о нём шла как о человеке нелюдимом и даже опасном. Мало ли, какие тайные поручения доверяла ему царица? Жаль, не приказала укоротить языки тем, кто теперь порочил любимое имя. Они опасались говорить громко, но он слышал.
– Сетовское семя, поганое… Колдунья, под стать Апопи…
– Кто же мог знать, что такая уродится у великих Владык…
– Проклятие Обеих Земель. Змея…
– Всех нас погубит теперь…
Владычица держалась, как всегда, невозмутимо, величественно – ни взглядом, ни жестом не показала, как взволновали её эти новости. А уж повелитель хека-хасут постарался, чтобы вся Та-Кемет узнала о новой царице – о той, кого он счёл достойной своего трона.
Значит, ей всё удалось… Сумела убедить, завоевать доверие. Дала передышку своему измождённому бесконечными стычками народу.
Она снилась ему накануне, словно предупреждала о чём-то, просила молчать. Конечно же, он будет молчать, пусть хотелось выть раненым зверем. Украдкой он наблюдал за Яххотеп. Владычица Тетишери не пришла на это собрание – нашла дела поважнее, чем слушать клевету. А царица Яххотеп сдержанно кивала, находила слова успокоения для своих взволнованных военачальников, для скупо цедящих яд чиновников. Каких сил стоило ей быть здесь сегодня, принимать их ненависть, презрение, обращённое к царевне? Они были в отчаянии, но в его глазах это их не оправдывало. Как легко они поверили, отвернулись от неё!..
И этого она тоже ждала. На это тоже надеялась, когда только начала плести свой замысел…
– Мы вынуждены сделать вид, что принимаем условия, – бесстрастно произнесла Яххотеп. – Наше войско пока не готово к открытому противостоянию, и вам это хорошо известно.
– Но как же твоя дочь, Владычица?
– Ты повелишь склониться перед ней и перед врагом?
– Она по-прежнему наследница твоя и Владыки Таа Секененра, да хранят его Боги?
– Какова твоя воля?
Он видел, как потемнели глаза Яххотеп, видел, как едва уловимо её изящная рука сжала подлокотник трона. Зал гудел на разные голоса, и десятки взглядов были обращены к ней. И он тоже ждал её слов – ждал, как приговора… потому что знал то единственное, что она скажет сегодня.
Царица поднялась с трона, и в наступившей тишине глухо звякнули кинжалы на её поясе. С оружием она не расставалась, задав новые правила при дворе. Она уже не была только матерью народа Обеих Земель – она была защитницей, освободительницей, с чьим именем на устах умирали лучшие из воинов Та-Кемет.
– Мы не склонимся ни перед Апопи, ни перед Сетовой жрицей, чьим именем он лишает наш народ мужества. – Голос Яххотеп был холоднее ночной пустыни. – Это имя впредь не будет воплощено ни словом, ни знаком, не будет стоять подле славных имён наших предков. У меня нет и не было дочери. Запомните этот день. И, когда придёт время, я снова поведу вас в бой, и пусть сомнения не коснутся сердца ни одного из вас. Такова моя воля.
Слова Владычицы были острее её клинков. Он стиснул зубы, глухой к крикам ликования, наполнившим зал. Почти физически он чувствовал отчаяние, исходившее от царицы тёмными волнами, – отражение его собственного. Но она выстояла и эту битву, как смогла выстоять все предыдущие, как сможет и все последующие.