"Фантастика 2025-87". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Рем вдруг широко улыбнулся, как будто нащупав решение своей проблемы. Конечно, провернуть такое будет посложнее, чем с помощью жира и шлюпок спалить популярский флот в старом устье речки, но всё же, всё же…
— Ты чего лыбишься, господин-сеньор баннерет? — удивился Сухарь.
Каторжанин не собирался менять свой стиль общения, даже несмотря на то, что теперь вроде как считался человеком Аркана. Сухарь с Оливьером оставили корабль на попечение Ирвинга, а сами пустились в путь с Ремом. Видимо — всерьез восприняли вассальную клятву.
— Да так, друг мой, вспомнил одну древнюю ортодоксальную традицию, — ответил старому уголовнику Рем.
—
— До дрожи! — хмыкнул Аркан. А потом обернулся к своим людям: — Ну что, соратники, преодолеем во-о-он ту горку — и увидим Тарваль! Так что бодрей, молодцы, шире шаг! Покажем местным девицам, что такое есть аркановская дружина!
Шарль, старый вояка, помнивший еще первое взятие Малой гряды и войну с фоморами, прочистил горло и заорал:
— Хоп!
И народ откликнулся:
— Давай-давай!
— Через горочку шагай!
— Хоп!
— Давай-давай!
— Все галеры поджигай!
— Хоп!
— Давай-давай!
— Доминируй, унижай!
— Хоп!
— Давай-давай!
— Сраных гёзов убивай!
— Хоп!..
Для полного счастья Рему не хватало рядом Микке, Разора, Септимия, Жерара — тех, кто первыми пел-орал эту идиотскую и прекрасную в своей простоте песню. А еще — Натана, Кирпича, Пекаря и всех остальных, павших в борьбе за свободу и человеческое достоинство… В голову баннерету пришла мысль, что они сейчас там, на небесах здорово потешаются над Красным Дэном Беллами и плюют ему на башку сверху вниз, потому что ублюдочный капитан наверняка торчит в самом глубоком и мерзком месте ада, и пухнет от злости и бессилия…
На горы опустился морозец, изо ртов дружинников валил пар, подошвы сапог хрустели тонким льдом на мелких замерзших лужицах, деревца покрылись белой изморозью, скалы и камни — инеем. Но Аркан только усмехался — после северной стужи и ледяного ветра Дымного Перевала аскеронские заморозки казались ему благословением небес. Он поправил древко черного знамени и расправил плечи — жить было хорошо, и жизнь была хороша!
Тарваль с высоты холма, выглядел именно так, как описывают типичные ортодоксальные городки все путешественники в своих заметках. Каменные стены и черепичные крыши домов, мощеные брусчаткой или булыжником улицы, на быстрой горной речке, которую не смог сковать лед — водяная мельница у плотины. Чистота, порядок, добротность…
Взгляд Рема цеплялся за детали мирного пейзажа: тщательно убранные поля, стоги сена, заготовленного на зиму, упитанных рогатых буренок, которые подъедали пожухлую травку, едва-едва пробивающуюся из-под снега… Аккуратный дорожный указатель сообщал: «до Тарваля 3 версты».
Четверо местных как раз грузили хворост на телегу: скорее всего, это была одна семья. Мужчины — отец и сын, выглядели, как и подобает настоящим ортодоксам: крепкие, поджарые, с коротко остриженными волосами, у отца — небольшая окладистая борода. Прочные, хотя и видавшие виды кожаные куртки, штаны из теплой шерстяной ткани, жесткие ботфорты — такая одежда подходила и для работы, и для войны, являясь, по большому счету, легким доспехом. Как и положено — у каждого из них на поясе висел большой нож и кисет с кремнем и огнивом. И топорики для рубки ветвей тарвальцы держали весьма характерным хватом, который бывалые воины из аркановской дружины отметили и приняли к сведению.
Женщины были хорошы собой, и держались с достоинством. Увидев отряд воинов, они встали за спины своих мужчин, но никакого испуга и тем более — паники в их
взглядах и позах не было. Статные, сильные, женственные фигуры подчеркивалась традиционными свободными юбками и приталенными жакетами. Совсем юная, только-только расцветающая дочь, и красивая, еще полная жизни и привлекательности мать не походили ни на затурканных вилланок-оптиматок, ни, тем более, на слегка вульгарных популярских бюргерш с северо-востока. Было видно — если мужчинам понадобиться помощь, они и сами возмуться за ножи, благо — клинки всегда под рукой, в расшитых бисером кожаных ножнах на узорчатых поясках.На душе молодого баннерета становилось тепло: вот оно, то, за что он воюет!
— Бог в помощь! — помахал рукой Аркан.
— Да святится имя Его, и да хранит Он вас в пути! — откликнулись мужчины и вернулись к работе.
— И всё? Они нас что — совсем не боятся? — удивился Патрик Доэрти. — Нет, то есть на Юге у нас тоже народ не робкого десятка, но солдаты — это всегда солдаты, и вот так просто вязать хворость на виду целой колонны… Это что, ваши знакомые, господин?
— Можно и так сказать, — Рем кивнул на флаг. — Для них это кое-что значит.
Доэрти задрал голову и посмотрел на черное знамя с красным черепом. Южанин наморщил лоб, а потом спросил:
— Один цвет? У Арканов тоже один цвет знамени, и нет герба? Это как белый — у Корнелиев, красный — у Фрагонаров или синий — у Аквила?
— Точно так, друг мой. Аквила ведь проживают на Юге, верно?
— Да, да, и несмотря на то, что они больше не являются имперскими наместниками, уважения и авторитета у них меньше не стало… Это ведь всё — очень древние фамилии, они имеют какие-то права чуть ли не на имперский трон, да?
Аркан пожал плечами:
— Корнелии были императорами, да. Но дело тут не в императорском троне, дело в происхождении. Слыхал о Ковчегах?
— Я учился в университете Претории! — оскорбился Патрик. — Мы изучали Священное Писание — от корки до корки!
— А Священное Предание?
— Постольку-поскольку… Я бакалавр медицины, а не философии!
— Бакалавр медицины? Так ты доктор?
Южанин гордо приосанился.
— Хирург и костоправ! Может, в теории я не очень-то силен, но практики пришлось получить хоть отбавляй — папаша заставлял меня собственными руками лечить самый завалящий вывих даже у распоследнего сборщика хлопка с плантации!
— Да ты ценное приобретение, Патрик! — искренне восхитился Рем.
— Да, я такой! — заулыбался первый вассал баннерета. — Но что там о знаменах? Что не так с вашими семьями, и причем тут Ковчеги?
— Мы — настоящий имперцы, исконные. Все — родом с первого Ковчега, того, что причалил в устье Рубона. Наши предки — мои, Корнелиев, Фрагонаров и прочих, все они были командирами, начальствующими на том корабле. Ну а цвет каким-то образом характеризовал их… Ну, их сферу ответственности, что ли? Так, например, Корнелии ведут свой род от той великой женщины, целительницы, что руководила всем этим плавучим госпиталем…
— А! Белый цвет! Логично!
— Фрагонары происходят от офицера, которого можно бы назвать капелланом, только он не являлся священником. Он должен был поддерживать боевой дух воинов, разъяснять им необходимость войны и выискивать крамолу в рядах… Там была какая-то секта, или вроде того — их священным цветом считался красный. Он и остался на знаменах нынешних владык Первой Гавани.
— А синий? У наших Аквила — синий цвет, они еще с незапамятных времен носят такие странные головные уборы, и их дружинники — тоже…