"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35
Шрифт:
— Я с тобой! — произнесло сразу три женских голоса: Тильда, Света и Тэймэй. Девушки переглянулись между собой и улыбнулись. — Не смотри так на нас, ты вечно в неприятности влипаешь, мы хоть поможем в меру возможностей.
Повезло мне, как есть, повезло.
— А как же кровь? — несмело спросила Татьяна. — Вы же сами говорили…
— Тянуть с собой ребёнка по такой погоде я не рискну, — честно озвучил собственные соображения, — если вы согласны, то попробуем обойтись собственными силами.
Татьяна посмотрела на сына, играющегося с Имяул на звериной шкуре у камина. Они были так увлечены друг другом,
— Согласна, и… спасибо!
Несчастные тридцать километров мы ехали по серпантину больше трёх часов. А это время к шквальному ветру прибавился проливной дождь. Косые струи заливали лобовое стекло, так что дворники не справлялись. В какой-то момент Белухина, самостоятельно управляющая автомобилем, вспылила, открыла окно и выставила под ливень руку с растопыренными пальцами.
— Потерпите минут пять, — рявкнула она, — для дела надо.
Мы все почувствовали, будто воздух разом вышел из лёгких и вообще из всей округи. В следующий момент перед нами стал формироваться тоннель, вокруг которого бесновалась стихия, но внутри было тихо, будто все мы разом потеряли слух. Уши заложило напрочь.
Света, двигаясь сонной мухой, по очереди касалась наших ушей, и слух возвращался. Вокруг бушевал ураган, свист ветра и его сопротивление дару Марии Белухиной ощущались как настоящее противостояние.
— Врёшь! Не возьмёшь! Торосы ломала и тебя продавлю! — рычала баронесса, управляя машиной одной рукой, а другой прорывая для нас тоннель сквозь бурю.
Стальная воля Белухиной противостояла яростной стихии, и в этой схватке баронесса побеждала в прямом смысле «одной левой». Мы все, сидящие в автомобиле, не были стихийниками, поэтому даже близко не могли представить, чего это стоило Марии Петровне.
Буря, собрав последние силы, ударила по нам шквальным порывом ветра такой силы, что автомобиль чуть не слетел с дороги.
— Хер там плавал! — рыкнула Белухина и сжала кулак, вокруг которого замерцала видимым полем сила. Через секунду сила разошлась сплошной стеной, причем мощь её была так высока, что пробила тучи, показав над нами кусочек голубого неба. В этой сфере мы и продолжили движение.
Я взглянул на баронессу, капли пота скатывались у неё по вискам, руки подрагивали, грудь высоко вздымалась, но на лице её играла дерзкая улыбка, словно она получала самое настоящее удовольствие от происходящего.
Спустя пять минут мы вырвались из объятий бури, спускаясь всё ниже в долину. Мимо проносились аккуратные ряды виноградников с пожелтевшими листьями. Между природными террасами блестела гладь озера с высокими скальными берегами. На одном из обрывов возвышался замок, прекрасный в своей мощи и мрачности. Это был не особняк, нет. Это было настоящее фортификационное сооружение с узкими бойницами, зубчатыми стенами, тремя ярусами обороны и, могу поспорить на что угодно, ещё и с системой подземных ходов.
Посреди замка возвышалась круглая башня.
— Библиотека, — восторженно произнесла Тильда, ткнув меня локтем в бок. — Один в один!
Эрга взирала на замок с таким же восхищением, как и я. Как бы мне не было больно признавать, я тихо произнёс:
— Это не наше. Это вотчина Виноградовых.
— Разве нельзя договориться? — с детской обидой
и разочарованием протянула Тильда, — я же вижу, что ты влюбился! Он твой!Я покачал головой, отворачиваясь от столь желанного и такого же недоступного замка.
— Владеть по документам мало, алтарь не допустит чужую кровь.
— Но ты же на половину Виноградов! Вдруг?.. — Тильда хваталась, как утопающий за соломинку, за любые варианты.
— Пустил бы, но я поклялся Комару.
— Ну почему, почему, почему в этом долбанном мире нельзя иметь двух богов-покровителей? — взорвалась эрга, — да мы им такой поток верующих обеспечим, что они захлебнутся в благодати! Ты заслужил дом!
— Видимо, не этот, — с горечью признал я очевидное, — будем строить свой.
Её Императорское Высочество Мария Петровна ходила из угла в угол, размышляя, как бы подступиться к отцу со своим желанием. Желание это чуть ли не впервые полностью совпадало с интересами государства. При этом прямо прийти и сказать отцу, что Комарин в перспективе может стать такой силой, которой можно с лёгкостью пугать соседние державы, она не могла.
Клятв Мария не давала, но прекрасно осознавала, что расскажи она, как всё было возле Малых Трясинок, и Комарина с вероятностью почти в сто процентов просто убьют. Слишком опасен, слишком уникален, слишком непредсказуем.
Ещё и это обвинение в двоедушности. Да будь он хоть трижды двоедушным, он мало того, что не впал с кровавое безумие ни от зуба Фенрира, ни от зверств наёмников, так ещё и жёстко подчинил тварей из прорыва изнанки. Про то, что прорыв мог быть вызван самим Михаилом, Мария старалась не думать. И так его способностей хватало за глаза, чтобы желать заполучить его себе.
Впервые в жизни принцесса осознала, что хочет не игрушку или куклу для дворцовых манипуляций и влияния, а мужчину. Сильного, умного, самодостаточного, который не прогнётся под её отца. В котором нет гнили, а есть собственное понятие чести. Тяжело видеть такого и понимать, что, скорее всего, он ей не достанется. Можно, конечно, выйти замуж в интересах державы и завести себе любовника, но что-то подсказывало, что Комарин вряд ли согласится на такую роль.
Мария уже пыталась разговаривать с отцом, но император посчитал желание дочери женской блажью. Она, может, и отступилась бы, тем более Светлана сообщила ей о предполагаемой помолвке, вот только подруга при всей свой влюблённости разливалась соловьём о предстоящей учёбе, а не о женихе. Марии хотелось крикнуть: «Дура! Не о том думаешь! Ценность в другом!»
Принцесса горько усмехнулась, вспоминая посадку роз в Кремле. Она ведь упрекала Михаила в бессердечности и игнорировании интересов подруги, а теперь сама жаждала оказаться на её месте.
Что ж, принцессой она побыла, теперь стоит побыть воином, раз уж на кону собственное счастье.
Мария набрала номер брата. Спустя минуту послышался рассеянный голос, явно занятый очередным экспериментом:
— У тебя шпильки закончились или игристые вина не по вкусу пришлись, что ты вспомнила о моём существовании?
— Андрюш, не ершись. Я по делу, — как можно миролюбивей произнесла Маша. — Свози меня к оракулу, так чтобы отец не знал. Проси, что хочешь!
На той стороне послышался тяжёлый вздох: