"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35

Благо, хоть привратный камень остался по эту сторону пелены, иначе входить пришлось бы на свой страх и риск. Я сменил ипостась на человеческую и вложил ладонь в углубление для взятия образцов крови. Дальше оставалось только ждать. Иголки-анализаторы впивались в ладонь, но пелена оставалась неподвижной. Кровь утекала в привратный камень, не вызывая отклика у Обители, когда-то давно ставшей мне настоящим домом.

Иголки ушли обратно в камень, так и не признав меня своим. Я криво улыбнулся.

«Ну а как ты хотел, Трай? Явиться через полторы сотни лет в чужом теле и открыть дверь с ноги?»

Попробуем другой вариант. Я вынул из сумки макр из собственной крови, где заблаговременно записал часть воспоминаний про свою смерть, проклятие, перерождение, жизнь в другом мире и возврат в этот. И пока моя кровь ещё не до конца впиталась в камень, вложил туда макр. Накопитель памяти рассыпался, а спустя секунду на защитной пелене проявился силуэт лица, пристально разглядывающий меня.

— Приветствую тебя, Трайодасан!

— Приветствую тебя, Привратник Великой Матери Крови! — ритуально поприветствовал я сущность, что и четыреста пятьдесят лет назад первой приветствовала меня в Обители.

— Как и в прошлом я ощущаю в тебе чужую силу, — силуэт хмурился, не спеша давать мне пропуск. — Верен ли ты кодексу нашей Матери, Трай? Тверды ли твои убеждения? Следуешь ли ты Её законам?

Я интуитивно вложил ладонь в углубление на привратном камне, чем несколько удивил Привратника. Собравшись с мыслями, я ответил:

— Во мне пробудилась магия Рассвета, и я использовал её для защиты родных и близких мне людей. Я своими руками убил Одиннадцатого, удостоенного возвышения и способствовал отправке на перерождение Восьмой. Я имею звериную ипостась и собираюсь уничтожить легионы Рассвета и Заката с их главами за то, что они сделали с Обителью и моим домом. Но я не убивал ради убийства, не упивался собственной силой, не поклонялся другим богам. Я защищал людей и разумных тварей изнанки, убивал Кровавых, пил кровь и делился своею. Но сейчас я честен перед Обителью и Матерью Кровью.

Кровь лилась на привратный камень, но в этот раз Привратник замер, просматривая мои воспоминания в поисках подтверждения моим словам. Судя по выражению его «лица», моя откровенность его повергла в шок. Спустя минуту сущность, будто сама не верила в свои слова, с сомнением произнесла:

— Вы можете пройти.

— Благодарю тебя, Привратник, — поклонился я и взял на руки вампиршу, кивая Ольге следовать за мной.

Розовая пелена расступилась, пропуская нас к стенам Обители, ворота которой всегда были открыты для её братьев и сестёр. Часть парапетов обвалилась, по угловым башням змеились трещины толщиной с кулак. Во внутреннем дворе зиял провал, в глубине которого шумели воды подземного источника, питавшего Обитель. Я поднял голову на Башню. На её вершине тускло поблёскивал огромный кровавый накопитель. Пока он светился, сердце Обители жило. Но надолго ли?

Вокруг пахло солнцем и кровью. Я шёл по лестницам на вершину Цитадели, где маги крови создали ценой собственных жизней защитный конструкт, и не видел разрухи. Я видел себя маленького, счастливо смеющегося, впервые наевшегося досыта. Видел себя работающим в поле и плескающимся в озере с Миро. Видел экзамены корвусов и свои наказания за нарушения правил. Видел самые сладкие оргии после командировок и одинокие ночи за размышлениями и старинными манускриптами. Три сотни лет мелькали перед глазами знакомыми фигурами, большинство из которых погибло, пока я жил в другом мире.

Что стало причиной срыва святош? Мы же жили тысячелетиями бок о бок. Даже прорывы закрывали вместе. Было уложение.

Мысли вальсировали вместе с силуэтами из памяти, развеиваясь не хуже дыма на ветру, пока мы поднимались на вершину Цитадели. Здесь запах крови усилился. Я буквально видел, как льётся кровь из перерезанных глоток магов крови, запечатывающих Обитель от проникновения врагов. Грудь сдавила печаль. Горечь от потери всех, кто проходил со мной путь познания Крови, затопила, грозясь захлестнуть с головой, но я напоминал себе, что стоит решить вопрос с Агафьей и дождаться легионы. Тогда моя боль найдёт выход. Обуревающие меня чувства даже нельзя было обозначить ненавистью или яростью. Нет. Боль и сожаление, что меня не было рядом, когда мои братья и сёстры умирали, но не сдавались.

Башня Крови распахнула для меня свои двери. Дальше наш путь лежал вниз. Дюжина этажей вела вверх до возвышения, и столько же этажей вело вниз, к сердцу Обители, что было соединено с накопителем наверху. Каждый из магов своей кровью подпитывал сердце, чувствуя его биение в унисон со своим.

Всё верно. Возвышение начиналось с самых основ, так же, как и падение — с самой вершины.

Мы спускались молча. Мне здесь было даже спокойней, чем снаружи. Дважды я оправлялся к сердцу, жертвуя частями своей души ради дорогих мне существ. Это был третий поход. Если Привратник пропустил меня в Обитель, то мои намерения не противоречили кодексу.

Спуск завершился алтарным залом. Вот только выглядел он совсем не так, как зал под Хмарево или в Абрау. Нет.

В центре самого обычного зала с выгоревшими давным-давно факелами стояла каменная глыба, вытертая телами магов за тысячелетия использования. Пахло затхлостью и сыростью. Даже гирлянды паутины свисали, словно балдахины на кроватях аристократок.

В каменной глыбе на уровне груди торчал брат близнец накопителя, находящегося на вершине Башни, но гораздо более скромного размера. Меня всегда удивляло, что этот накопитель анатомически очень напоминал настоящее сердце, без скидки на упрощение.

Когда просящий укладывался на него сверху, то сердце высасывало положенную ему плату. Размер её никогда нельзя было угадать заранее. Ты либо соглашался вслепую, либо не рисковал тревожить сердце Обители по пустякам.

Укладывая Агафью у подножья алтаря на спальный мешок, я обернулся к до этого момента молчавшей Ольге. Та будто понимала, что не стоило отвлекать меня сейчас разговорами. Хотя почему будто. Она, скорее всего, чувствовала всё то же, что и я. Поэтому и хранила молчание. Никогда бы не подумал, что эмпатия может быть столь полезным даром. Мужчины меня поймут.

— Что бы не происходило, не прерывай ритуал, — эмпатка неуверенно кивнула, а я решил добавить на удачу: — Если тебе вдруг дадут выбор, всегда помни о последствиях и цене. И ещё… Совсем на всякий случай. Из собственного опыта, проклятие, наложенное богами одного мира, со скрипом, но могут снять боги другого мира. Не сразу и не оптом, но частями.

И я лёг на алтарь.

* * *

Шип из сердца Обители вошёл глубоко под лопатку и замер в миллиметрах от моего собственного.