"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35

— Не буду спорить, товарищ автолюбитель. Так что с ней, неубиваемой?

— Как обычно… Масло в моторе поменять. Фильтр масляный, фильтр воздушный. Зазоры свечек выставить. Цепь проверить. Раньше сам делал — в гараже на яме, но годы не те.

— Мне не хотелось бы вас расстраивать. Но у нас очень дорогой сервис, рассчитан на редкие машины. Здесь в Мытищах вам любой умелец сделает ТО по сходной цене — быстрее, дешевле и не хуже.

— Во-от! — дедок наставительно протянул вверх узловатый указательный палец. Несмотря на летнюю теплынь и яркое солнце за окном, он был одет в костюм-тройку и тёмную шляпу, наверно — писк моды эдак семидесятых годов. Лицом отдалённо походил на Зиновия Гердта, только более славянского типа. — Честность ценю, у молодых людей её редко встретишь. Да…

Он достал потёртое портмоне и отсчитал десять пятитысячных. За них «копейку» можно купить целиком — не столь идеально досмотренную, но способную завестись и как-то ехать своим ходом.

— Деньги для меня не имеют значения. С собой в могилу не унесу. Я один остался. Ласточка — всё, что у меня есть. Хочу, чтоб её гладили любящие руки понимающего человека.

Он дал мне номер телефона, причём домашнего московского, а не мобильный, положил техпаспорт в пластиковой обёртке и ключи. Без брелока, сигнализации его сокровище не знало. Потом удалился неспешной шаркающей походкой.

Следующей притащили BMW-740 начала девяностых. Рухлядь неимоверная, гнилая и укатанная в хлам ещё при жизни, не заводилась, наверно, лет десять или больше. Босс Артурчик придирчиво осмотрел металлолом и позвал меня.

— Сергей Борисович, сделаете из покойника лялю?

— Если оставить номерные знаки, между ними всё поменять, нет вопросов, Артур Дмитриевич, сделаю.

Босс взял задаток у заказчика, немолодого мужика явно криминальной наружности, затем увидел «копейку». Аж очки снял и протёр, не поверив глазам.

— Откуда… это?!

Я молча отдал ему десять тысяч — законную долю его конторы, заверив — больше часа она подъёмник не займёт. Профилактику старушке сделал на следующий день, затратив сущую ерунду, тысяч двадцать пять намеревался вернуть дедку — по чесноку.

Пока колупался в ней, пацаны подтрунивали.

— Вай, Сергей-муаллим, зачем время тратишь? — хихикал Рустам. — Как из «Джили» не сделать на «Ламборджини», никакой шайтан не превратит «копейку» в «Роллс-Ройс»!

— И не надо. В 1970-х, когда она только выкатилась из городских ворот, была пределом мечты для нас, советских. Лет десять деньги копили, годами в очереди стояли. На «жигулях» ездили или солидные, состоятельные люди, или особо отличившиеся, награждённые. Тебе не дано понять, парень, «копейка» для СССР значила куда больше, чем какой-нибудь «Роллс-Ройс Фантом» для Великобритании.

— Но сейчас не семидесятые! — не унимался Рустам. — Полвека ей. На олдтаймер не тянет, потому что — друшло. При всём уважении, Сергей Борисович, зря вы её закатили. Солидных клиентосов Артурчику спугнёте.

Как тот уголовник, притащивший ржавую «бэху»? Лучше от подобных подальше.

Закончив с «жигулём», к вечеру набрал указанный на бумажке городской телефон, услышал только длинные гудки. Промелькнули выходные, в понедельник в трубе раздался, наконец, женский голос.

— Умер Василий Петрович. Лежал в квартире один. Соседи заволновались. Я из управления жилищно-коммунального хозяйства. У вас какой-то вопрос?

Дела… Словно чувствовал старик — отогнал «ласточку» в умелые руки, то есть мои, пусть тоже весьма немолодые.

— Да. Он машину сдал в автосервис. Что с ней делать?

— Какую машину?

— ВАЗ-2101.

— Что? — не поняла женщина.

Ну да, не BYD, не китайский «Москвич» или «Джили», о первых авто из Тольятти современное поколение могло и не слышать.

— «Жигули» 1970-го года. В народе её звали «копейка».

— Ох, молодой человек… У Василия Петровича не осталось наследников. Лучше сдайте этот хлам на металлолом. Кому он нужен?

Хорошо, что говорили по обычному телефону, а не по мессенджеру с включённым видео, тогда знала бы, что «молодой человек» ко мне подходит не больше, чем ей — «школьница». И ладно.

По существу, древняя чудо-техника досталась лично мне. Если не прямо, то в какой-то мере дед её завещал. Могу ездить, не опасаясь камер скорости, если что — квитанция придёт покойнику.

Я сел за руль. Пахло дешёвым дерматином и какими-то моющими средствами. Захлопнул дверцу и завёл мотор.

О, сколько забытых ощущений! Лет двадцать-тридцать не сидел в вазовской классике. Тонкий полированный руль с пупырками на обратной стороне, как сейчас помню — очень тугой, если поворачивать на месте, без гидро- или электроусилителя. Тормоз без вакуумного усилителя, давить нужно от души, лучше — пяткой, но тоже не переусердствовать, антиблокировочная система рядом не лежала. Педаль газа очень высоко, приходится стопу напрягать, чтоб не давануть лишнего. Очень маленькое зеркало заднего вида, правого внешнего нет вообще. Сиденья без подголовников, привязные ремни не саморегулирующиеся, их надо подгонять под себя.

Древность, архаика?! Да я сам — такой! И эта старая машина мне под стать, на одометре 71 тысяча, хрен знает по какому кругу, может — 171, а то и правда под полмиллиона.

Я испытывал первые «копейки» в Тольятти, ещё отчасти с итальянскими комплектующими, покойный дед утверждал: белая — именно такая.

В общем, выгнал её из бокса, запер ворота. А потом покатил домой, объехав оставленный около автосервиса «мерс» в 126-м кузове, гордость и последнее произведение моих шаловливых рук, состояние после реставрации — муха не сидела, за него уже предложили два миллиона, жду предложения интереснее.

«Копейка» ровно жужжала мотором, куда более шумная, чем привычные ныне авто, но не громыхала подвеской, не бренчала крестовинами кардана, словом, вела себя прилично. Когда разогнал до девяноста, хотел воткнуть пятую передачу, вовремя вспомнив, она появилась в жигулёвском семействе позже. Кажется — на ВАЗ-2105 или 2107.

В Москве обнаружил странную вещь. На ГИБДД нарывался несколько раз, но словно стал невидим для рыцарей свистка и жезла: едет дедунчик-пердунчик на «копейке», что с него взять?

Езда на этой допотопной тарантайке исподволь вызывала воспоминания молодости — как закончил институт в Харькове, как попал в Горький и оттуда перевёлся в Тольятти на АвтоВАЗ, отвечал за ресурсные испытания и очень много гонял на «копейках», потом на «одиннадцатых», «тройках», «шестёрках», накручивая тысячи километров. Затем со слесарями снимал детали подвески, замеряя выработку, проверял компрессию цилиндров, расход масла, открывал карбюратор, исследуя засоры жиклёров не самым качественным в мире топливом, настаивая — перед карбюратором был жизненно необходим топливный фильтр! Другая жизнь, другая эпоха.

Был молод и не всегда понимал своего счастья. Оттягивался по полной, когда пошёл в заводскую команду по автогонкам, пацаны носились сначала на «Москвичах-412», потом пересели на родные сердцу «жигуляторы» и принялись делать москвичистов в одну кассу. Да, бился, переворачивался. Раз в гипсе ходил. Но это же — драйв!

А теперь?

Стылая однушка в московской панельке, в районе ещё советской застройки. Нет, лето тёплое, температура нормальная, днём даже жарко. Холод другой, моральный, от одиночества. Жена ушла, потом умерла. Дети живут за границей, всегда зовут — приезжай. Хочешь — оставайся навсегда. Но навалился COVID, потом объявили СВО, границы не то чтобы закрылись, но стали преодолимы только кружным путём, через Турцию, например. С визами тоска — долго, дорого, разок вообще отказали. А главное, восторг от общения с детьми проходит очень быстро. Внукам безмерно рад, но один лопочет по-французски, две внучки по-испански, деда не понимают. В общем, проходит несколько дней, и тянет обратно в Москву. Не то, чтобы здесь очень хорошо, но привычно.