"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

— А ты хорош, ещё царапаешься, — серьезно заявил Ичибан.

— Как ты думаешь, с кем ты решил поиграть? — улыбнулся я, стирая кровь со лба. — Я резал людей, когда ты ещё под столом прятался.

— А сдохнешь в теле ребенка, — скривился он злобно.

— Хотя бы эту жизнь я закончу правильно.

Я не знаю, что не несу. Вообще не понимаю, как в этом пьяном от ненависти состоянии могу произносить что-то членораздельное.

Вновь водоворот клинков, сталь, вспарывающая горящий от напряжения воздух. Сближение.

— Назад! — подсказывает Муза и я повинуюсь.

Буквально чувствую приближение его лезвия к горлу, отворачиваю голову как можно дальше, выгибаюсь так сильно, что падаю на барную стойку и, оттолкнувшись, перекатываюсь через неё, чудом оставшись на ногах. Он пытается достать меня, нож бьет по висящим на подставках бокалам и бутылкам, осколки летят в глаза, заставляя меня отступить. Не растерявшись, я бросаю подвернувшуюся под руку бутылку ему в голову. Он закрывается, прыгает ко мне.

Узкое пространство между стойкой и стеной, мы нещадно режем друг друга. Раздаются лишь приглушенные крики боли и свист лезвий.

— Сейчас! — кричит она.

Я бью его ногой, отталкивая от себя, спиной он пробивает перегородку, я продолжаю атаковать, рисуя символы вращением меча. Он вновь пятится, мы в прихожей.

Аоки забегает на деревянную лестницу на второй этаж, мне этот путь дается тяжелее, сказываются порезы на ногах.

Длинный коридор с комнатами по бокам: спальни. Все из рисовой бумаги, как и внизу, того и гляди развалится.

Руки дрожат как у алкоголика ранним утром, ноги отказываются держать, даже голова то и дело клонится на грудь, но желание убить его сильнее усталости. Стадия приемов и боевого мастерства прошла. Теперь мы бьемся из последних сил, идем в размен.

Меч впивается ему в трапецию, танто врывается мне в предплечье, он отшвырнул меня на стену, но та выдерживает. От удара в руку мои пальцы немеют, короткий меч кажется пудовым молотом, я беспомощно наблюдаю, как рукоять выскальзывает из багряной ладони.

Удар! Живот сводит дикая резь. Изо рта брызжет кровь. Танто все же меня достал…

Прямо под ребро, вот сволочь…

— Не сдавайся!

Аоки вытащил из меня нож и ударил снова. Слышу его радостный крик.

Локоть к лицу, блокирую рубящий удар и отвечаю ладонью в нос, его голова запрокидывается и я добавляю короткий в горло. Он издает хрипящий свист, я понимаю, что попал и продолжаю долбить быстрыми тычками, будто дятел. В одно и то же место, по кадыку, одновременно удерживая его руку с ножом у себя подмышкой.

Пора!

Выворачиваю его кисть, овладев ножом, и колю ему в горло. Он закрывается рукой, я отрезаю ему мизинец и цепляю длинную мышцу шеи, грудинно-сосцевидную. Она брызжет, будто спелый апельсин, буквально взрывается красной радостью.

Он отвечает мощным ударом в висок, от которого у меня в глазах темнеет. Я сползаю по стене, а он очередной раз вбивает меня в перегородку. Я заваливаюсь на шкаф в спальне, который спасает меня от падения, отмахиваюсь ножом, все вокруг двоится.

Но Аоки не спешил меня добивать.

Я потряс головой, восстановив зрение, он стоял в выбитом мной проеме, держась одной рукой за стенку, а второй закрывая кровоточащую рану на шее. Дышал тяжело, в глазах лишь усталость и решимость. Рубашка теперь полностью красная, крупные капли повисли на изуродованной ладони.

Он поднял вакидзаси и отступил в коридор, тесное пространство спальни не подходит для боя мечом. Я ступил за ним, превозмогая сильнуя боль в боку. Черт, я и сам ничуть не лучше…

Он стоял в коридоре, сгорбился, смотрел исподлобья, с трудом удерживая длинную рукоять оружия. Я устало пропустил танто между пальцами, ухмыльнулся ему в лицо.

За спиной Аоки я заметил движение. Это ещё что?

Пошатываясь и опираясь плечом об стену, в конце прохода стоял Дате, туманным взглядом из-под полуопущенных ресниц, взирая на происходящее.

— Какого… хрена… — исторг парень и с трудом удержался, чтобы не упасть.

Губы его были в крови, как и десна, на запястьях видны алые следы веревки. Похоже, Аоки накачал его чем-то, но Ягами очнулся и умудрился перегрызть путы.

Аоки затравленно обернулся, глядя на «молодого господина», который стоял за его спиной. Даже такая, казалось бы, незначительная помеха сейчас могла вылезти ему боком.

— Дате… — прохрипел он, показывая на меня. — Это он…

Я молчал, сконцентрировавшись лишь на том, чтобы приблизиться к врагу. Шаг. Ещё шаг. Давай, мать твою, ты сможешь… Муза же смотрит, не подведи её…

Плавающий взгляд Ягами бродил между мной и Ичибаном, потом все-таки остановился на мне и прояснился.

— Аники… — произнес он сонно. — Мочи его.

С двух сторон мы рванулись к врагу, зажимая его в тиски. С криком Аоки обрушил меч на меня сверху, заставив отступить, и встретился с Дате. Парень мало что мог сделать в его состоянии, но храбро повис на бывшем охраннике, стараясь удержать его и обездвижить. Аоки врезал ему локтем в нос, я набросился на него сзади, нанося быстрые колющие тычки в спину. Он сбросил меня и рассекающим выпадом изнутри наружу поразил Ягами по корпусу.

Парень упал, держась за живот, а Аоки уже обернулся ко мне, делая рывки мечом. Надо отдать ему должное: лишенный нескольких пальцев, израненный и истекающий кровью, он управлялся с клинком гораздо лучше меня. Он моментально переключился на быстрые выпады, выбивая из меня остатки сил.

Ягами вцепился ему в ногу, пытаясь помешать. Ичибан безжалостно наступил каблуком ему на пальцы, послышался хруст костей. Он отвлекся буквально на миг, но мне этого должно хватить. Хватило бы, если был бы Фокус.

Но я взметнулся стрелой, как если бы прыгнул на жертву последний раз.

Предсмертная хокку?

(Мой нож скользит объятый светом

Лишь красным покрывалом, его

Окрасит крови сень.)

А я начинаю врубаться в эту японскую белиберду! Жаль, что поздно.

Лезвие его меча пробивает мою кофту и боком вонзается живот, но я уже обрушился сверху, и мы снова пробиваем стену, рухнув в спальне. Танто вошел ему в горло, по длинной мышце и глубже к ременной… Я вырвал нож из горла, перебивая яремную вену, с наслаждением взирая на фонтанчик, что бьет из раны.

У меня есть несколько секунд, пока жизнь покинет его тело. Из-за шока его взгляд устремлен куда-то вдаль, рот открывается, но, помимо глухого свиста, не издает ни звука.

Муза вопит что-то непонятное, эмоции перехлестывают через край.

Я вглядываюсь ему в глаза.

— Это моя удочка, тварь, — шепчу я, наблюдая, как взгляд тускнеет.

Я упал рядом, ещё дышу. Интересно, почему это?

Меч торчит из живота, но боль я ощущаю только в боку. Я осторожно вытащил оружие, да, прошел по касательной, не пронзил насквозь. Его хват уже был не столь крепок и это спасло мне жизнь. А спасло ли? Рана в боку была серьезной, я чувствовал, как теряю силы с каждой секундой.