"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23

Какая-то дамочка с химзавивкой прикрывала голову газеткой, и при этом мужественно шагала по осенней жиже, взрезая воды с радужной пленкой сверху носками сапог, и совершенно не беспокоясь о том, что ее пальто насквозь промокнет: "химия" — превыше всего!

Пара товарищей неопределенного возраста оккупировали крыльцо, пуская клубы вонючего дыма из "беломорин" и почесываясь. Они обсуждали, кто кого сожрет: ленинградские — бульбашей, или бульбаши — ленинградских. Увидев, что я затормозил и высматриваю нужный подъезд, один из них спросил:

— А вы чьих будете, товарищ?

— Так это, я Эрнеста ищу, — невпопад ответил я.

— Стилягу этого? Что, тоже физиономию ему поправить собираетесь?

— А что — стоило бы?

— Может и стоило бы, да он больно резкий. У него правый — пушечный, как у Позняка!

— Да знаю уже, — потер я скулу. — Мы с ним на ринге стояли. Не подскажете, где искать? Он меня в Москву приглашал, говорил у них тут тоже отделение Федерации имеется, у "Динамо", кажется. Вот теперь дозвониться не могу.

— А, так вы из "уличных"? — обрадовались мужики. — Мы тоже пару раз ходили, и в ринге стояли... Любо-дорого: и по морде получить можно, и на сутки не присядешь... Помнишь, Поликарпыч, как мы с тобой...

Они едва не ударились в сладостные воспоминания о легальном мордобитии, но я вклинился:

— А Эрнеста мне где искать-то? Дома он?

— Какой там! Вечер на дворе! Небось со своими мажорами опять в "Лире" папашкины деньги пропивает!

— Да какие папашкины? — одернул его товарищ. — Этот — спекулянт, точно тебе говорю. Он с папашкой три года назад разругался, квартиру вот туточки снял и водит к себе девок!

— А! Девки — да... Где только таких краль выискивает?

— Так что — в "Лире" его искать? — снова прервал их поток сознания я.

— Ну ищи, попробуй... Там швейцарец злющий, черта с два тебя с такой рязанской рожей пустит!

— И ничего не рязанской, — обиделся я.

— Что, тоже ма-а-асквич? — заржали мужики.

Я плюнул с досады, развернулся и пошел прочь из сего мрачного места. Про кафе "Лира" я помнил только то, что там открылся первый московский "макдак" в своё время, и располагалось оно на Пушкинской. Опять хреначить черт знает куда — может, такси взять?

И зачем мне эти страдания? Мог ведь попросить у Волкова пробить адрес Постолаки по своим каналам, ан нет — захотелось сделать вид, что я сильный и независимый... Да и времени бы ушло порядочно: нынче интернетов и электронных баз данных нет, начали бы ковыряться в архивах, звонить, подняли бы хай, напугали бы местную власть там, в Дзержинском, Маврикис Адамович может подумал бы чего-нить не того, сотворил бы что-нибудь дикое... Кто его знает?

Вот я и решил — собственными силами. Так что такси всё-таки пришлось искать, и платить втридорога — тоже. Но завтра нужно было попасть в редакцию "Комсомолки" — кровь из носу — и предъявить жирное журналистское расследование Ваксбергу, тем более одобрямс от Волкова имелся, пусть текст и пришлось урезать, и перед публикацией еще раз согласовать.

Я и сам не заметил, как любимая наука москвичей — суетология — захватила меня с головой и превратила в одного из своих преданных адептов.

Глава 11, в которой есть место удивлению

Оказывается, в Советском Союзе были швейцары. Этого звали Костя и он смотрел на меня как Ленин на буржуазию. Настоящий фэйсконтроль, ёлки! Кафешка, на мой взгляд, была самая обычная: стеклянные витрины, коктейль-бар на небольшом возвышении, входная группа в лаконичном стиле... Почему столичная золотая молодежь его выбрала в качестве своего места постоянной дислокации — понятия не имею! Народа на крыльце толклось очень много: курили, разговаривали, пританцовывали.

— То есть — не пустите? — уточнил я у швейцара, который сделал каменной лицо и смотрел сквозь меня.

Тот пожал плечами. Я полез за кошельком, взгляд и поза Кости слегка поменялись — значит, я двигался в правильном направлении! Извлек на свет Божий рубль, глаза халдея блеснули — есть!

— Я Эрнеста ищу. На меня похож, в кожанке ходит, прическа такая у него...

— Ах, Эрнеста! — монета магическим образом пропала из ладони Кости. — Так вон он, на баре сидит, шампань-коблер пьет.

Я глянул сквозь стекло в сторону барной стойки: Эрнест действительно был там, увивался вокруг какой-то девушки с огненно-рыжими кудряшками. В своем репертуаре...

— Проходи, проходи, Андрей... — швейцар Костя предупредительно приоткрыл дверь и в нее быстро прошел какой-то смутно знакомый парень с огромной кудлатой шевелюрой, бородкой и усиками.

Андрея никто задерживать, например, не собирался! Меня пустили только после него. Что за знаменитость местная? Вон и на бар сходил, и Эрнесту ручку потряс... Взяв выпивки, он отправился в дальний темный угол, и мой соседушко тут же увидел меня — шевелюра перестала закрывать обзор. Зрачки его расширились, Эрнест поставил коктейль на барную стойку и с радостной рожей двинул ко мне.

— Гера-а-а!

— Эрнест.

— Гера?

— Эрнест...

— Бл*ть. Что не так?

— Отойдем?

Мы отошли в какой-то закуток, и я, не растекаясь мыслию по древу, достал удостоверение журналиста.

— Ах ты ж... А я думал — ты физкультурник! — "Комсомолка" это вам не хухры-мухры, так что впечатление я произвел.

— Сам ты — физкультурник. Мне нужен Постолаки.

— Хренассе заявочки, соседушко! И вообще — откуда ты...

— Потому что ты трепло, мот и пижон. Я видел как ты совал деньги батоно Папуашвили, когда я кофе пил у Ашота, — лучше всего было скормить ему полуправду. — Да и именем Маврикиса Адамовича несколько раз форсил. А я — слушал и впитывал. Профессиональное.

— Мда-а-а-а.... — Эрнест запустил пальцы в шевелюру. — И по какому поводу тебе нужен Постолаки?

— Вихри враждебные веют над вами. Ублюдки из горкома хотят найти для САМ козла отпущения, — ответил я.

Снова это было полуправдой: палкой в гнездо с осами тыкал всё-таки я. Но Эрнесту об этом знать было необязательно.

— САМ? Погоди — это та новая контора, где бульбаши окопались? Поня-а-а-атно... — на точеных челюстях Эрнеста гуляли желваки. — Может мне пацанов кликнуть и тут же тебя в толчке утопить? Как стукача?

— Задолбешься, — сказал я. — Нужно было бы тебя сдать — я бы тебя в Анакопии сдал. У меня свои резоны.

— Ну-ка, ну-ка...

— Журналистское расследование, — сказал я. — Громкое коррупционное дело! Разворот в "Комсомолке"! Что такое ты и Постолаки? Два нечистых на руку гражданина. Что такое Мосгорком — представляешь? У меня после Афгана сплошная текучка, ничего интересного. Забывать стал народ Белозора...

— Так ты ТОТ Белозор?! Мать твою так, и я с тобой в одном номере жил? Дела-а-а-а! — вот тут его проняло.