"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Эта история со стороны казалась логичной и понятной. Ещё нестарый школьный учитель испугался тюремного срока за связь с пятнадцатилетней школьницей и заставил девицу замолчать — навсегда. Знакомые Оксаны Локтевой подтвердили: девятиклассница могла «соблазнить» учителя (но папин поступок они не оправдывали). О «провокационном» поведении школьницы говорили и папины коллеги. На бумаге получилась трагичная история отношений школьного учителя и девятиклассницы. В которую несложно было бы поверить даже мне. Если бы я не знал: у папы в тот день не было физической возможности убить Оксану Локтеву.
Это значило,
Оксана Локтева и Нина Терентьева, по словам бывшего майора милиции, были предприимчивыми «не по годам развитыми» девицами. Об этом старшему оперуполномоченному Великозаводского УВД Каховскому поведала их подруга Екатерина Удалова — уже после исчезновения Терентьевой. Катя рассказала Юрию Фёдоровичу, что её подружки действительно «вступали в половые сношения» с взрослыми мужчинами. А потом показывали тем свои свидетельства о рождении и грозились рассказать о «любовном приключении» в милиции… если не получат деньги за молчание. Их уловка исправно срабатывала — мужчины не отказывались платить.
Юрий Фёдорович установил, что Удалова говорила ему правду. Локтеву и Терентьеву неоднократно видели в кафе и ресторанах города в компании мужчин. Майор милиции предположил, что Нину и Оксану могли убить из мести (Каховский не сомневался, что Терентьева не сбежала от родителей, а погибла, как и её подруга). Он вычислил больше двух десятков «подозреваемых» — вполне «порядочных и уважаемых» советских граждан. Но только ни один из ограбленных школьницами взрослых мужиков не пожаловался на действия девятиклассниц милиционерам — все они отрицали своё знакомство с предприимчивыми девицами.
Оксана и Нина копили деньги на покупку кооперативных квартир в Москве — так утверждала Удалова. По окончанию школы девицы мечтали перебраться из Великозаводска в столицу. Вот только ни у Локтевой, ни у Терентьевой крупных сумм денег дома не нашли. Хотя теперь я не сомневался, что у Оксаны перед смертью деньги были — и немаленькая сумма (ведь я «сам» видел обвязанную красной лентой с синими сердечками пачку банкнот, что лежала под бельём в серванте). Версию ограбления Юрий Фёдорович тоже рассматривал. Как и месть за вымогательство. Но оба эти варианта ушли для него на второй план, когда убили Екатерину Удалову.
Удалова утверждала, что в аферах подруг не участвовала. И не планировала зарабатывать таким образом: ей в десятом классе исполнилось семнадцать лет (свидетельство о рождении она давно сменила на паспорт). Случаев «предполагаемых» вымогательств с её участием Юрий Фёдорович не выявил. А значит, ни мстителей, ни грабителей она не интересовала. И всё же девица погибла едва ли не одновременно со своими подругами. Виновный в её смерти нашёлся — двоюродный брат Кати. Молодой мужчина
признался в совершённом преступлении, написал «явку с повинной» (как и мой отец — уже в камере). Но «веских» улик против него у следствия не было.Каховский же обратил внимание на схожие способы убийства Оксаны и Кати (а возможно и Нины — ведь её так и не нашли). Ему показалось странным, что за относительно короткий промежуток времени убили трёх школьниц, проживавших в одном подъезде девятиэтажного дома (в то, что Терентьева сбежала из дома без личных вещей и документов он не верил). Майор милиции представлял, каким образом получили признательные показания моего отца и того мужчины, что (якобы) зарезал Удалову. И предположил, что убийства были совершены одним человеком. О чём написал в рапорте руководству своего УВД.
Моего отца задержали задолго до исчезновения Терентьевой и гибели Удаловой — доказать его вину в этих преступлениях не помогли бы и «чистосердечное признание». Брат Екатерины Удаловой в день смерти Оксаны Локтевой находился в другом городе (это подтвердили свидетели — так сказал мне Каховский, хотя в материалах следствия таких данных я не видел). Дела Локтевой и Удаловой поспешно доводили до суда; в сёлах и посёлках Великозаводского района искали тех, кто видел девицу, похожую на Терентьеву (свидетелей того, что девятиклассница колесила по области, нашли больше десятка)…
Каховский в рапорте предложил создать единую оперативно-следственную группу по розыску преступника. Поднять схожие дела в разных районах города — отыскать связь между преступлениями. Юрий Фёдорович заподозрил появление «серийника» (слово «маньяк» считалось табу). Но версия Каховского не нашла поддержки у его коллег. Юрия Фёдоровича обвинили в искажении материалов уголовных дел (с целью доказать собственную правоту). Рассказы о «похождениях» и «нетрудовых доходах» школьниц признали «подтасовкой фактов» — Каховский был отстранён от расследования, а затем и уволен из милиции.
С двоюродным братом Екатерины Удаловой мне в прошлой жизни встретиться не удалось. Узнал, что тот отсидел весь назначенный ему судом срок. А после растворился на просторах нашей страны без следа. Мои попытки выяснить его местонахождение результатов не дали. Осталось нераскрытым и дело Нины Терентьевой. Вестей о себе родителям она не прислала, её тело не обнаружили (или не опознали). В своём ролике я не делал намёков на то, кто же в реальности убил трёх подружек. Лишь попытался обелить имя отца, да намекнул на то, что настоящий убийца советских школьниц остался на свободе.
Зоя Каховская вышла из своего подъезда за минуту до оговоренного срока. Шестьдесят секунд — этого ей хватит, чтобы добраться до места встречи на углу дома. Я улыбнулся, вновь отметив пунктуальность своей одноклассницы. Вирус извечной женской болезни — «опозданий» — Каховская пока «не подхватила». И мне это в ней нравилось. Зоя горделиво выпячивала подбородок; несла в руке новенькую спортивную сумку, едва слышно чиркала по асфальту подошвами кед. Девочка улыбалась, но казалась уставшей (словно не шла на тренировку, а возвращалась с неё домой): должно быть перед выходом из квартиры пообщалась со своей мамой.