Фантазм 1-2

Столбики Двери тоже были на месте. На том самом месте, что и в моих видениях!!! Комната светилась и сияла. Даже страшно становиться ногами на ее ослепительный пол.

Реджи смешно водил головой из стороны в сторону. Его глаза округлились. Если верить видению, он должен был стать героем этой комнаты и Двери… Что ж, посмотрим, как обернется дело на этот раз…

Наконец Реджи нашел себе подходящий объект для изучения — его потянуло к коконам. Он присел возле одной бочки с идущим из нее особо мрачным взглядом — я и на расстоянии видел, как за прорезью для глаз что-то шевелится.

Я посмотрел на столбики: они ничем не отличались от виденных мною прежде. Даже отражения на металлической поверхности были такими же.

— Иди сюда, я покажу тебе кое-что, — предложил я, направляясь к Двери.

В глазах Лиз вспыхнуло любопытство. Мне не пришлось ее уговаривать — она и сама заспешила к этому новому чуду.

По-хозяйски улыбаясь, я присел возле невидимой черты.

— Смотри! — я поднес руку к невидимой линии, соединяющей столбики, и край моей ладони уперся в невидимую «водяную» пленку, а затем исчез.

Лиз приоткрыла рот. Хотя она и знала, что увидит, зрелище было достаточно эффектным и для более взыскательного зрителя. Я повторил опыт, стараясь не просовывать руку слишком далеко. Мне и самому было любопытно наблюдать за ее исчезновением. Легкий скрип — рука исчезла, обратное движение — появилась целой и невредимой, только мурашки по коже забегали. Хоть в цирке с таким фокусом выступай! Удивительные все же явления существуют в нашем мире. Ну, пусть не совсем в нашем, но все равно…

Тем временем Реджи надоело смотреть на «экспонаты паноптикума». Он выпрямился и нехотя направился в нашу сторону.

— Ну, ладно, — предложил он вдруг, — давай сожжем тут все и уберемся…

Вот уж кому было не до фокусов! У Реджи вечно крайности: то он ничего не может воспринимать всерьез, то, наоборот, начинает видеть жизнь делом повышенной важности, заниматься которым с улыбкой просто запрещено. Конечно, я тоже собирался уничтожить все это, но хотелось сперва познакомиться с диковинками поближе, насытить вдоволь свое разыгравшееся любопытство.

То, что этот чужой мир нес нашему только зло, не означало, что в нем нет ничего интересного и полезного. Уничтожив все, мы навсегда лишимся возможности с ним познакомиться.

Реджи, бедняга, был явно не в себе — я только сейчас это заметил. Наверное, карлик из кокона что-то ему внушил или просто нервы не выдержали такого зрелища — наш друг начал вдруг испуганно озираться и пятиться назад.

И он был прав!

Заигравшись, мы с Лиз совсем забыли об осторожности…

Реджи не успел сделать и нескольких шагов, как его путь закончился: бледная плоская ладонь ударила его своим ребром, и он упал на спину.

В комнате стоял Длинный! Я обмер: теперь этот монстр приближался к нам… Я даже не попробовал бежать — с первого взгляда на Длинного можно было понять, что всякое сопротивление бесполезно.

Он приближался, но только мое сердце было еще способно двигаться, — и двигалось с максимальной скоростью, на которую только было способно. Оно рвалось куда-то, грозясь оторваться от артерий и вен и выскочить из моей груди — лишь бы к нему не прикоснулись холодные лапы инопланетного зомби.

Лицо Длинного не выражало ничего, но я ясно читал в нем приговор. Он уже достаточно провозился с нами, чтобы счесть себя вправе закончить игру раз и навсегда. Он схватил нас одновременно, обхватывая ладонями за горло. От него несло запахом мертвечины… Его пальцы начали сжиматься, мне стало нечем дышать, и я понял, что через секунду потеряю сознание — если не жизнь.

Он не просто душил меня (и, надо полагать, Лиз) — мои ноги оторвались от земли и бессильно задергались в воздухе. Еще через секунду я обвис как тряпка. Перед глазами поползли разноцветные круги, шея болела все сильней. Долго ли он так меня продержит?

Вскоре я не понимал уже ничего, и, когда он, размахнувшись, швырнул меня куда-то в сторону, я почти ничего не чувствовал. Удар об пол получился мягкий, почти безболезненный, но — проклятый блеск столбиков прямо перед глазами, знакомый скрип… Я понял, что меня затягивает. Судорожным движением я раскинул руки, стараясь достать до столбиков и задержать падение, — и мне это удалось!

Вспыхнувшее вокруг рваное пламя облаков говорило мне, что я нахожусь в чужом мире, но единственная холодная и скользкая опора еще связывала меня с Землей. Но как она была ненадежна! Пальцы скользили. Поверхность столбика оказалась слишком гладкой, кроме того, я ощутил, что пальцы начинают терять чувствительность от холода. Если бы я мог примерзнуть к столбику Двери!

Я старался не смотреть вниз — пока мог, я должен был держаться за свой мир. Взгляд мог лишить меня силы — простирающийся где-то подо мной мир притягивал не только при помощи гравитации. Что-то могло не сработать в моей душе, и я сам отпустил бы опору.

Я вспомнил о захватывающем чувстве полета, когда кувыркался над пустыней, о том, как мое сознание раскрывалось, сливалось с этими облаками и наполнялось чем-то новым, и — я ничего не смог с этим поделать — меня охватила тоска по этому ощущению. Мне не хватало его все эти годы, как не хватает иногда чего-то увиденного во сне, несуществующего, но необходимого человеку, чтобы он мог в полной мере ощутить себя самим собой.

Я вспомнил об этом — и руки мои разжались.

Я был в невесомости — мое тело крутилось в воздухе, изнутри наполняясь особой, ни с чем не сравнимой легкостью. Я падал, я летел, я мчался, но… знакомое чувство не приходило. Давшись мне один раз, оно дразнило меня ни с чем не сравнимой красотой, но больше не возвращалось. Я просто кувыркался, у меня просто шла кругом голова, и было странно, удивительно, даже захватывающе — и только.

Чудеса не повторяются…

И еще я знал, что ждет меня после падения: карлики набросятся на меня и быстро разделаются, как с любым другим чужаком. И тем не менее мне даже не было жаль себя — я сожалел лишь о том, чего не произошло. Может, это и глупо, но за минуту того ощущения я готов был без жалости пожертвовать и жизнью — столько смысла скрывалось в тех минутах, утраченных мною навсегда…

А так я просто падал. Тем падением, после которого разбиваются…

РЕДЖИ

Майка втянуло, — это произошло так неожиданно, что я только приоткрыл рот от удивления.

Нашел время, называется. Я сам валялся посреди пола, Длинный уносил бедняжку Лиз, и чем все это закончится, становилось ясно с первого взгляда.

Видеть, как этот мерзавец издевается над девчонкой, я не мог и снова повернулся в сторону Двери.

Сначала мне показалось, что Майка я уже не увижу — но вдруг заметил его пальцы, отчаянно цепляющиеся за скользкую поверхность столбика, — и кинулся к нему.