Фантом ручной сборки
Шрифт:
А на самом деле он его позвал, чтобы убить и тело выдать за свое.
— Откуда это известно? — поинтересовался Роберт.
— Так сам Артонкин рассказал. В милиции.
Инга ахнула:
— Глеб Сергеевич! Не может быть. Он такой… такой.., хороший!
— Вы так говорите, потому что он за вами ухлестывал, — презрительно сказал Дроздов. — А на самом деле он настоящая сволочь. Дядю моего сжег.
— А зубы? — спросила памятливая Таисия. — Там же зубы были артонкинские, а не дядины!
— А он, гад, дядю моего под своим именем отправил пломбы ставить. В хорошую
— То есть он сжег вашего дядю, а сам скрылся? — уточнил Верлецкий. — Уехал в теплые края?
— Он не уехал. Жил тут по документам Дроздова, гад ползучий. Но смыться собирался, только Ингу Сергеевну хотел с собой взять.
— Меня?! — ахнула Инга.
И Григорьев эхом откликнулся:
— Тебя?! Так я и знал.
— Я расследование провел, — с гордостью закончил Дроздов, — и узнал, что Артонкин от вас тащился. Сразу подумал: он еще объявится! Захочет с вами поговорить. И стал следить, глаз с вас не спускал.
— А зачем вы в меня из ружья целились?! — возмутилась Инга.
— Так это я не в вас, — удивился Дроздов, — а в Артонкина. Прям как чувствовал, что он в тот день нарисуется. И шмальнул. Но промазал. А потом в доме крик поднялся, и мне пришлось уходить.
— Боже! — схватилась за Голову Надя. страсти-мордасти!
— А про Киллера вы что-нибудь знаете? — с надеждой спросила Инга. — Видите ли, это человек Юдина, любовника Нонны Аркадьевны. Он зачем-то меня душил. Говорил: сделай это! А что «это», я так и не поняла.
— Киплер — никто, «шестерка». Он Юдину в рот смотрит. Все, что хочешь, для него сделает.
Нонна Аркадьевна думала, что Артонкин те деньги, которые из сейфа пропали, вам отдал. Или вы сами их взяли. Вы же имели доступ к сейфу. Но точно уверена она в этом не была. Ведь деньги могли и в машине сгореть. Вас она на всякий случай решила припугнуть — вдруг отдадите? И попросила своего любовника этим заняться. А тот на вас Киллера натравил.
— Так надо же было толком говорить: отдай деньги! — рассвирепела Инга. — А то бросаются, душат — и никаких объяснений!
— А чего вы на меня-то орете? — удивился Дроздов. — Мое дело сторона. Я Артонкина в милицию сдал, могу со спокойной совестью домой ехать. Не нравится мне у вас — суетно.
— Не хотите ли салату? — спохватилась Таисия. — Оливье, между прочим.
— Не, я ничего не хочу, — признался Дроздов. — Только рюмку водки выпью, если нальете.
Ему налили, он выпил и пошел к выходу из комнаты. На пороге поклонился всей честной компании:
— Не поминайте лихом.
— Не будем, — пообещал Хомутов, а Надя сказала, когда Дроздов удалился:
— Фу-у, ну и тип! От него прямо мурашки по коже. Так и кажется, что он протянет свои ручищи и кого-нибудь прикончит.
— Убийца не обязательно страшно выглядит, — грустно произнесла Инга. — Бывает и такое, что его все любят, считают чудесным человеком… Встречаются с ним на праздники, дарят подарки, перезваниваются и ходят в кафе в свободное
время…— На кого ты намекаешь, — с подозрением спросил Верлецкий. — Имеешь в виду какого-то конкретного убийцу?
— Ну да. — Инга обвела взглядом всех по очереди, включая и постоянно жующего Треопалова. — Дело в том, что я поняла; кто отравил Анфису.
— Ух ты! — восхитился Стас. — И когда же ты это поняла?
— Да вот только что. Когда Андрей Васильевич объяснил мне ту фишку про гроб, в который ложился Гладышевский. А Илья еще сказал, что это был отвлекающий маневр. И тут я вспомнила — соус! Итальянский соус, пролитый на колени Вероники.
— Так это Вероника ее отравила? — воскликнула Надя, и муж дернул ее за руку.
— Да нет же, Надя! Какая Вероника? Анфису отравила ты.
Все повернули головы и посмотрели на Надю, которая сидела с выражением искреннего недоумения на лице.
— Минуточку, — процедил Илья. — Это что за инсинуации?!
— Да я сейчас все объясню, — обнадежила Инга.
— Только коротко и внятно, — попросил Треопалов. — Меня заботит собственная судьба, а сидеть здесь и дожидаться, пока вы завершите свой суд Линча, мне недосуг.
— Ничего, потерпишь! — прикрикнул на него Роберт. — Так кто там кого отравил?
— Инга! — закричал Григорьев. — Это несправедливо! Ты просто ревнуешь!
— Кстати, — спокойно ответила она. — Это Надя стукнула тебя по голове на том газоне. Скорее всего, камушком.
— И бросила под кустом, — подтвердил Верлецкий, как будто сам там был.
— Догадаться было непросто. А началось все с обычного журнала мод. Я увидела в нем то самое красное трикотажное Платье, которое Анфиса выдала Веронике, когда Надя облила ее соусом. Веронике платье не понравилось, а ты, Надя, сказала:
«Оно стоит двести баксов!»
— Ну и что? Анфиса не скрывала, сколько оно стоит.
— Ты потом нам объяснила, помнишь: «Анфиса тащилась от этого платья. Я даже добавила ей денег, так она хотела его купить».
— Ничего не понял, — пробормотал Илья. — Платье, деньги…
— Каким образом Анфиса могла примерить и купить наряд из осенней коллекции Анциферовой, если она три года не покидала деревню Большие Будки?
Таисия изумленно присвистнула.
— И каким образом, — продолжала Инга, — Надя могла добавить ей недостающую сумму, если они три года только перезванивались? Вывод напрашивается один. Анфиса все-таки приезжала в Москву. И встречалась здесь с Надей.
— Этого не может быть! — воскликнул Григорьев. — Тетка бы мне сказала! Она бы со мной повидалась!
— Я размышляла точно Так же. Если Анфиса не навестила обожаемого племянника, значит, в ее планы это не входило. Почему? Что такое она могла скрывать? Почему она встречалась с Надей, а не с Григорьевым?
— Она интриговала! — запальчиво сказал Илья. — Она хотела нас развести, а Борьку женить на моей супруге!
— Глупости, — ответила Инга. — Она хотела что-то сделать со своими деньгами. Или с какой-то ценной вещью, которая у нее была. Борис об этом ничего не знал. Остается только гадать, почему она не сказала ему, что владеет неким капиталом.