Фантомное чувство (сборник)

— Пойдем дальше, — сказал я. — Теперь обратной дороги нет. Но что, по-вашему, предпримет Уравнивание?

Старику пришлось повысить голос, чтобы перекрыть гомон болельщиков.

— Пока можно не беспокоиться насчет Уравнивания. Сегодня они побоятся мстить: просто не выстоят против общественного мнения.

Я согласно кивнул.

— В таком случае — отпразднуем. Заодно обсудим следующий забег. — Я перевел взгляд сначала на Арона, потом на Эми, отпустившую мой локоть, но крепко сжавшую ладонь. — Все четверо.

— Звучит неплохо, — откликнулся старик. — До сегодняшнего дня я не позволял себе верить в лучшее, но у меня все же появились некоторые идеи…

План старика оказался крайне простым.

— Продолжай бегать, — советовал он, — и на следующий год откажись от уравнивания. Думаю, болельщики поддержат тебя, не желая видеть, как их герой превращается в посредственность, а как только ты создашь подобный прецедент…

Но он все же промахнулся. С тех пор я успел усвоить, что делает мир со своими героями, и модель слишком часто оказывалась весьма однообразной. Люди забывают. Они ожидают чуда при каждой встрече с вами, а на следующий день им уже нужно что-то новое. А вот Уравнивание обладает долгой памятью. Оно не торопится, выжидает, зная, что притянуть тебя к суду не имеет права. Да и зачем суд?

В моем случае все было проще простого. Через две недели после отборочных я установил рекорд в очередном забеге, а месяц спустя побил и его. За этим последовала целая вереница новых побед, но прошло полгода, и я вывихнул ненадежную щиколотку, столкнувшись с другим бегуном. Наверное, я никогда не узнаю, было ли это подстроено, хотя подозрения есть: бесконечные победы отнюдь не прибавили мне популярности среди спортсменов. Но мотив не играл роли. Главное, что за следующие несколько месяцев я участвовал всего в двух состязаниях и не добился особых успехов, так что к концу года никто не возмутился, когда меня наряду с остальными подвергли уравниванию.

Понятия не имею, где они отыскали то тело, в котором я теперь существую. Должно быть, предыдущий владелец перенес либо инсульт, либо серьезную аварию, а может, и то, и другое разом. Как бы то ни было, Уравнивание спасло его разум, одновременно заточив мой. Обе ноги и рука парализованы. Я не способен говорить связно, и даже приходящая сиделка меня почти не понимает.

Зато я могу печатать. И хотя на это ушло немало времени, я научился выходить прямо в Сеть. Я пишу эти строки по ночам, когда все спят. Печатаю одной рукой на том терминале, что стоит у моей постели. Правда, дело продвигается медленно, уж очень трудно дотягиваться до клавиатуры, но я по крайней мере вижу экран. И чего-чего, а времени у меня хоть отбавляй.

Не печальтесь обо мне. Даже если я никогда не встану с этой кровати, все равно не пожалею о тех двадцати пяти минутах — единственном, чего никогда не сумеет отобрать у меня Уравнивание. Плохо только, что я так ничего и не узнал о судьбе Арона, Эми, старика и его друзей-заговорщиков. Но заговорщики, по крайней мере, сознавали всю степень риска. А Эми… дорогая Эми, нашего с тобой года оказалось недостаточно… впрочем, как и целой вечности.

И все же мы знаем: когда-нибудь Уравнивание потерпит поражение. Я видел это в глазах мальчугана. Обязательно появится новый герой. И тогда, о читатель, не пропусти! Подбадривай его криками, веди к победе и не забывай, что он в тебе нуждается! И кто знает: вдруг этим героем будешь ты?

В конце концов, если вы читаете это, значит, отыскали одну из моих тайных связей, запрятанных среди мировых рекордов. Бороздя стоячие воды Сети, вы уже доказали, что почти столь же антиэгалитарны, как и я. Поэтому, когда подвернется возможность сделать что-то поистине великое, хватайтесь за нее непременно. Лучше один год быть по-настоящему живым, чем всю жизнь существовать под снисходительным оком Уравнивания.

Я нахожу некоторое утешение в том, что Эми — где бы она ни была — наверняка согласится со мной.

_{Перевела} с английского: Татьяна ПЕРЦЕВА.

ОРУЖИЕ МАССОВОГО ПОМРАЧЕНИЯ Рассказ

Richard A. Lovett. Weapon of Mass Distraction. 2004.

Человек пытался купить билет на поезд за наличные и вызвал жуткий испуг у кассирши. Девушка выбрала не те книги в магазине, и к ней возникли неприятные вопросы. Некая организация может существенно осложнить вашу жизнь. Во всем виновата угроза терроризма.

Первой жертвой оказался Герберт Даппелмейер. — Простите, мистер Даппелмейер, но я не могу продать вам билет на этот поезд, — объявила кассир, и хотя лицо оставалось невозмутимым, колени так тряслись, что только со второй попытки ей удалось нашарить ногой кнопку сигнализации. За шесть месяцев работы Джинни ни разу не приходило в голову бояться клиента. До сегодняшней минуты. Но это вполне понятно: Герберт был ее первым Красным. Сам Герберт ничего не заметил. Впрочем, и в этом не было ничего удивительного: он крайне редко замечал что-либо, помимо происходящего в его собственной голове.

— Все в порядке, — успокоил он. — Я не спешу.

Времени у него действительно было много, а кроме того, он мысленно воспроизводил лекцию на тему эволюционной биологии пустынной растительности, которую ему предстояло читать через несколько дней, а поэтому не все ли равно, где это делать: в поезде или на вокзале?

— Не могли бы вы найти мне место на следующем? — рассеянно спросил он и осекся. Что-то, сказанное Джинни, проникло через барьер теории развития пустынных однолетних растений.

— Я вас знаю? — осведомился он.

В любых других обстоятельствах Джинни рассмеялась бы и выбрала один из десятка готовых ответов на случайно вырвавшееся у Герберта старое как мир клише, которым мужчины испокон века пользуются для знакомства с женщиной. Но сейчас, когда на экране компьютера его имя вспыхивало большими красными буквами, а надпись внизу настоятельно советовала немедленно вызвать охрану, девушка держалась из последних сил, стараясь не показать паники.

«Этот мужчина — террорист. И прихлопнет меня, как муху», — подумала она.

На самом деле Герберт был добрейшей души человек и любил насекомых едва ли не так же преданно, как растения, но этого Джинни не знала, а мигающие на экране буквы напугали ее до полусмерти.

Поэтому она решила игнорировать второй вопрос Герберта и ответить на первый, хотя в смятении забыла даже посмотреть расписание.

— Простите, но и на него все билеты проданы.

Она не сообразила, что сделала серьезную ошибку, назвав его по имени. Герберт протянул ей сорок девять долларов, а она так и не потребовала его паспорт. И узнала его имя только потому, что быстродействующие оптические сканеры считали отпечатки его пальцев, пока он передавал банкноты через стойку. Если верить мастеру, который устанавливал оборудование, эти сканеры с их базой данных, работавшей в режиме он-лайн, могли идентифицировать любого человека за доли секунды. Так что ей было совершенно необязательно требовать паспорт, хотя Джинни слышала о террористе, пойманном только потому, что тот предъявил фальшивое удостоверение, не совпадавшее с именем, установленным по отпечаткам пальцев. Обычно Джинни рассматривала сканирование как способ улучшить обслуживание пассажиров. В основном люди любили, когда их приветствовали по имени, но, с другой стороны, большинство пассажиров — законопослушные граждане. Красные попадались крайне редко.