Фантомы. Ангелы-хранители
Шрифт:
Когда в Калифорнии наступила воскресная полночь, в Лондоне был уже понедельник, восемь часов утра.
День был унылый. Над всем городом висели низкие серые облака. Еще с ночи непрерывно шел гнетущий и противный мелкий дождь. Намокшие ветви и листья деревьев вяло обвисли, мрачно блестел темный асфальт улиц, почти каждый прохожий держал над головой черный зонтик.
Дождь стучал в окна, сплошным потоком стекая по стеклам, и потому вид, открывавшийся из зала ресторана гостиницы «Черчилль», что на Портмэн-сквер, казался размытым. Время от времени сверкавшие за окнами молнии бросали
За одним из таких столов, около окна, сидел Берт Сандлер, прилетевший в Лондон по делам из Нью-Йорка, и с ужасом думал, как он сумеет по возвращении обосновать ту сумму, что будет указана в счете за сегодняшний завтрак. Гость его начал с того, что заказал бутылку хорошего шампанского: особо сухого «Мумм», которое стоило очень недешево. К шампанскому он попросил икру — подумать только, шампанское с икрой на завтрак! — и два вида свежих фруктов. Причем было очевидно, что старик заказал еще далеко не все, что намеревался.
Доктор Тимоти Флайт, сидевший напротив Сандлера и являвший собой предмет изумления последнего, изучал меню с поистине детским восторгом. Обращаясь к официанту, он произнес:
— И пожалуйста, порцию слоеных булочек.
— Да, сэр, — записал официант.
— Они у вас сегодня свежие?
— Да, сэр. Очень.
— Отлично. И яйца, — продолжал Флайт. — Яичницу из двух хороших яиц, слегка непрожаренную. И тосты с маслом.
— Тосты? — переспросил официант. — Это в дополнение к двум булочкам, сэр?
— Да, да, — подтвердил Флайт, теребя слегка обтрепавшийся воротник белой рубашки. — И с яичницей тоненький ломтик бекона.
— Да, сэр, — официант начал моргать.
Флайт наконец взглянул на Берта Сандлера:
— Что такое завтрак без бекона? Верно я говорю?
— Я сам считаю обязательным съесть на завтрак яичницу с беконом, — согласился Берт Сандлер, выдавливая из себя улыбку.
— И правильно делаете, — рассудительно произнес Флайт. Его очки в тонкой металлической оправе постепенно сползали все ниже и ниже и сейчас держались на самом кончике носа, кругленьком и красном. Длинным тонким пальцем Флайт вернул их на место.
Сандлер обратил внимание, что в середине, на переносице, очки, видимо, были сломаны, а потом спаяны. Причем ремонт был выполнен настолько непрофессионально, что напрашивался вывод: ради экономии Флайт спаял очки сам.
— Свиные сосиски у вас хорошие? — спросил Флайт официанта. — Только честно. Если они окажутся не самого высшего качества, я отошлю их назад.
— Сосиски у нас превосходные, — заверил его официант. — Я сам к ним неравнодушен.
— Тогда сосиски.
— Это вместо бекона, сэр?
— Нет, нет, нет. Вдобавок, — проговорил Флайт таким тоном, словно заданный официантом вопрос был не только странен, но и свидетельствовал о его тугодумии.
Флайту было пятьдесят восемь, но выглядел он по крайней мере лет на десять старше. Его редкие жесткие волосы слегка завивались надо лбом и на затылке, но на висках и за большими оттопыренными ушами торчали дыбом,
будто заряженные током. Шейка у него была тощая, вся в морщинах, плечи узкие и хрупкие, а в телосложении кости и хрящи явно преобладали над мясом.Трудно было поверить, что он физически сможет съесть все то, что заказал.
— Картофель, — сказал Флайт.
— Обязательно, сэр, — ответил официант, записывая очередной заказ на бланке, на котором уже почти не оставалось места.
— Кондитерские изделия у вас съедобные? — спросил Флайт.
Официант, которого в этой ситуации можно было назвать образцом хороших манер, не выказал ни малейшего намека на удивление необычайной ненасытностью Флайта, а только взглянул на Берта Сандлера, как бы спрашивая: «Ваш дедушка окончательно выжил из ума, сэр, или он бегун-марафонец, которому нужно много калорий?»
Сандлер лишь слегка улыбнулся ему в ответ.
Обращаясь к Флайту, официант сказал:
— Да, сэр. У нас хороший выбор пирожных и тортов. Есть прекрасный...
— Принесите всего понемножку, — перебил его Флайт. — Разумеется, под конец завтрака.
— Не беспокойтесь, сэр, все будет исполнено как надо.
— Хорошо. Очень хорошо. Отлично! — ответил сияющий Флайт. Наконец-то он с видимой неохотой закрыл меню и отдал его официанту.
Сандлер чуть не застонал от облегчения. Себе он заказал апельсиновый сок, яичницу с беконом и тосты. Пока он этим занимался, профессор Флайт поправлял уже увядшую красную гвоздику, приколотую к лацкану его довольно залоснившегося синего костюма.
Когда Сандлер сделал заказ, Флайт с заговорщицким видом наклонился к нему:
— А вы, мистер Сандлер, не откажетесь от шампанского?
— Пожалуй, выпью бокал-другой, — ответил Сандлер, надеясь, что шипучее вино пробудит его фантазию и поможет ему сочинить какое-нибудь внушающее доверие объяснение, которое убедило бы даже тех скупых клерков из бухгалтерии, что будут изучать представленный им счет под электронным микроскопом.
Флайт посмотрел на официанта:
— Тогда, пожалуй, принесите лучше две бутылки.
Сандлер, отпивавший в этот момент глоток воды со льдом, чуть не поперхнулся.
Официант ушел, и Флайт взглянул на улицу через залитое дождем окно:
— Отвратительная погода. В Нью-Йорке осенью тоже так?
— У нас бывают дождливые дни. Но осень в Нью-Йорке может быть и изумительной.
— У нас иногда тоже, — сказал Флайт. — Хотя, как мне кажется, у нас дождливых дней должно быть больше, чем в Нью-Йорке. Недаром за Лондоном закрепилась слава города, где преобладает влажная погода.
Профессор говорил исключительно о пустяках до тех самых пор, пока не подали икру и шампанское. Он словно боялся, что если они сразу обговорят деловые вопросы, то Сандлер немедленно отменит всю оставшуюся часть заказа, которую им не успеют принести к тому времени.
Просто-таки диккенсовский персонаж, подумал Сандлер.
Они произнесли первый тост, пожелав друг другу всяческой удачи, пригубили шампанское, и Флайт спросил:
— Так, значит, вы прилетели из самого Нью-Йорка, только чтобы встретиться со мной, да? — Глаза его весело блестели.